Джульет Марильер - Сын теней

— Нет, правда, Лиадан, ты думаешь, с Ниав все в порядке? Я вот что подумала, может… ну… может, это из-за Эамона?

— Эамона? — довольно глупо повторила я.

— Понимаешь, — задумчиво произнесла Эйслинг, — он так давно уехал, и никто из нас не представляет, что там происходит. Я точно не знаю, есть ли что-то между ними, но я подумала, что она может беспокоиться. Я уж точно беспокоюсь.

Я ласково обняла ее.

— Я уверена, что волноваться не о чем. Уж если кто и может о себе позаботиться, так это Эамон. Наверняка, мы со дня на день увидим, как он скачет к нашим воротам, огромный, как жизнь, и без сомнения, с победой. — Готова поспорить на кусок серебра, подумала я, что сестренка беспокоится о чем угодно, только не о нем. Сомневаюсь, что она хотя бы раз вспомнила об Эамоне с момента его отъезда. Думаю, даже я думала о нем гораздо чаще.

Мы закончили сбор, сварили весеннее вино с медом и жасмином, чтобы перебить горечь цикория и поставили его дозревать в темноте, а Ниав так и не пришла. Мы с Эйслинг поднялись наверх, вымыли руки и лица, причесали друг другу волосы и сняли грубые рабочие фартуки. Дело уже близилось к ужину, и закат разливался по небу, окрашивая голубизну в фиолетовые и серые тона. И тогда я наконец увидела ее сквозь наше узкое окошко. Она бежала через поле от леса и на бегу оглядывалась то влево то вправо, чтобы убедиться, что за ней никто не наблюдает. Вот она исчезла из виду. И вскоре после этого, запыхавшись, появилась в дверях, все еще поддерживая юбку и горя пунцовыми щеками. Я посмотрела на нее, Эйслинг тоже, но мы ничего не сказали.

— Отлично, я не опоздала. — Она пошла прямо к дубовому сундуку, подняла крышку и стала рыться в нем в поисках чистой одежды. Найдя то, что искала, она принялась расстегивать и снимать платье, а потом и сорочку, нисколько не стесняясь нас. Эйслинг тактично отвернулась к окну. Пока сестра надевала белье и через голову натягивала платье, я принесла ей воды и гребень. Она повернулась ко мне спиной и я принялась застегивать многочисленные крючки. Она все еще дышала очень тяжело, что ничуть не облегчало мою задачу.

— Она снова в пристойном виде, Эйслинг, — усмехнулась я. — Возможно, ты сможешь помочь ей причесаться. Нам уже пора спускаться к ужину. — Эйслинг обладала ловкими руками, и ей быстрее, чем мне, удалось бы соорудить что-нибудь приемлемое из перепутанных прядей сестры за столь короткое время. Она начала расчесывать спокойными и равномерными движениями.

— Где ты пропадала, Ниав? — с любопытством спросила она. — У тебя в волосах травинки, листья и… что это за меленькие синие цветочки? — Она работала гребнем, и лицо ее было спокойным и невинным, как всегда.

— Нам тебя не хватало сегодня, — спокойно добавила я, все еще застегивая платье. — Мы без тебя варили весеннее вино.

— В этой фразе скрыт упрек? — спросила Ниав, крутясь то в одну, то в другую сторону, чтобы расправить юбки и морщась, когда расческа встречала очередной колтун.

— Это просто замечание, — сказала я. — Сомневаюсь, что кто-то кроме Эйслинг и меня заметил твое отсутствие… в этот раз. И мы прекрасно обошлись без тебя, так что не стоит чувствовать себя виноватой.

Она взглянула мне прямо в глаза, но ничего не сказала, из-за Эйслинг, которая видела в людях только хорошее, не умела хитрить и не понимала, что такое секреты и для чего их хранить. Она была наивна, как овечка, хотя сравнивать ее с овцой не вполне справедливо. Эйслинг была простодушна, но отнюдь не глупа.

Позже вечером я вновь почувствовала неловкость, когда мы всей семьей сели ужинать. Мы ели очень простую пищу. Отчасти потому, что мама не ела мяса, у нас фактически не водилось изысканных блюд, мы питались в основном крупами и овощами с собственных полей. Дженис умела варить множество вкуснейших супов и пекла отличный хлеб, так что никто не жаловался. Мужчины получали на ужин пару жареных куропаток, время от времени мы резали овцу — они ведь тяжело работали, в поле ли, в бою, или на конюшне, и им далеко не всегда хватало простого турнепса и бобов с черным хлебом. В тот вечер я с удовольствием наблюдала, как мама сумела влить в себя немного супа и отщипнула пару кусочков лепешки. Она так похудела, что ее запросто могло бы унести ветром. А уговорить ее поесть что-нибудь всегда было нелегко. Я смотрела на нее и вдруг почувстовала, что на меня смотрит Ибудан. Взглянув на него, я тут же отвела взгляд. Выражение отцовских глаз невозможно было вынести. Он словно говорил "прощание выдалось долгое, но времени все равно слишком мало". Я так не умею. Я не могу этому научиться. Я бы цеплялась и цеплялась за надежду, пока руки не схватили бы пустоту.

Ниав сидела чистенькая как кошечка и, опустив глаза, ела свой суп. Ни волосинки не выбивалось у нее из прически. Предательский румянец исчез, и ее гладкая кожа золотилась в свете масляных ламп. Напротив нее сидели Шон с Эйслинг, шептались и держались под столом за руки. В этот вечер после ужина никто не рассказывал историй. Вместо этого, по указанию Лайама все члены нашей семьи прошли в небольшую уединенную комнатку, оставив работников петь песни и пить эль у кухонного очага.

— У тебя новости, — заметил мой отец, как только все уселись. Я налила вино из стоявшей на столе фляги и подала его сначала маме, потом дяде, а после отцу, Шону и сестре с Эйслинг.

— Спасибо, Лиадан, — одобрительно кивнул Лайам. — У меня и правда, новости, и я не делился ими до сих пор, поскольку Эйслинг должна услышать их первой.

— Хорошие новости, детка, — добавил он поспешно, поскольку Эйслинг начала в ужасе подниматься с места, без сомнения ожидая самого худшего. — Твой брат жив, здоров и приедет за тобой еще до Белтайна. Угроза миновала.

— А неизвестный враг? — с энтузиазмом спросил Шон. — А новости о сражении есть?

Лайам нахмурился

— Очень отрывочные. Есть потери. Человек, передавший сообщение, получил его из третьих рук, потому сам не смог ничего добавить. Я только знаю, что Эамон снова смог обезопасить свои границы, но как и от кого, все еще остается для меня загадкой. Придется подождать его возвращения. Мне тоже хочется узнать побольше. Рассказ Эамона может сильно изменить наши планы, касающиеся бриттов. Ведь ожидать, что мы сможем победить викингов в морском сражении — просто безумие.

— Это верно, — подтвердил Шон. — Я отважился бы планировать поход против них, только если бы обладал сравнимыми способностями к мореходству. Но викингам не нужны наши Острова. Если бы они считали их местом удобной якорной стоянки, то давным давно отобрали бы их у бриттов. На Островах нет плодородной земли, они слишком далеко от всего, чтобы на них селиться, все, кроме Древнего Народа давно покинули их. Бритты держатся за Острова только потому, что это для них плацдарм для нападения на наши земли.