Дэвид Дрейк - Прилив победы

— Это не меньшая глупость, — сказала Антонина, допивая остатки из кубка. — Если все пройдет по плану, никто никого не будет брать на абордаж. Будут ослепительные маневры боевых кораблей, стреляющих на большие расстояния и разрушающих флот малва поразительно точными выстрелами.

Это заявление, конечно, немедленно вызвало поток критики и негодования.

— Идиотка! Неужели ты ничему не научилась?!

— Первый закон битвы!

— Все планы сражений в истории…

— …рушатся, как только появляется враг, — закончила она фразу. — Мужчины — такие недотепы. По-вашему, все всегда должно быть запутано и грязно. — И добавила совершенно спокойно: — К счастью, в этой экспедиции у руля будут женские руки.

Пять пар мужских глаз, в цветовом спектре от ярко-голубых до темно-карих, одинаково презрительно покосились на сказавшую невесть что женщину.

Антонина наполнила еще один кубок.

— Поверьте мне, — сказала она с тем же непоколебимым спокойствием. — Вы сами все увидите.

Последнее совещание Велисария проходило в тот день поздно вечером, в дальней комнате небольшой таверны, к тому же совершенно тайно.

— Больше я ничего не могу вам сказать, — подвел он итог. — Конечно, если я еще что-то узнаю, то дам вам знать. Но поскольку вы уедете, как только Эзана закончит собирать свой маленький флот, то, думаю, новой информации не поступит.

Анастасий заворчал.

— Конечно, при условии что ты прав и за всем этим стоит Нарсес. — Он пожал огромными плечами. — Если хочешь знать мое мнение, то я надеюсь, что это дело именно его рук. Информация ценна, но на Нарсеса я полагаюсь больше.

Валентин гневно поглядел на него. Похожий на ласку, худой катафракт определенно не разделял невозмутимость своего товарища-гиганта.

— Говори за себя! — рявкнул он. — Я лучше доверюсь скорпиону, чем Нарсесу. — Он перевел взгляд на Велисария. — И не надо повторять мне изысканных фраз Ирины. Пусть она сколько хочет твердит о вере в так называемое мастерство Нарсеса. Она будет находиться от ублюдка по другую сторону Гиндукуша, причем в сопровождении тринадцати тысяч телохранителей-кушанов.

Заговорил последний участник собрания:

— Да, но ты кое о чем забыл. Она будет без меня. А поскольку я отправляюсь с вами, то, думаю, это уравнивает шансы.

Теперь Валентин мрачно смотрел на Куджуло. Но даже Валентину было сложно по-прежнему хмуриться. После того как Велисарий спас Шакунталу, тогда еще принцессу, из плена во дворце Венандакатры в Гвалияре, Валентин с боем прорывался из Индий и кушаны сражались бок о бок с ним. Куджуло был среди тех людей. К тому времени он уже два года сражался против кушанов, а после того, как Васудева и его люди стали служить под началом Велисария, сражался на одной стороне с ними.

Возможно, в мире не было солдат, за исключением фракийских букеллариев, к которым относился сам Валентин, которых бы старый вояка уважал и которым доверял бы так, как кушанам. А среди них первым в списке числился Куджуло.

Тем не менее…

— Я не жалуюсь, — сказал катафракт, делая глоток вина, и с омерзением покосился на персидский напиток, словно в нем собралась вся кислота Вселенной. — Если это возможно, мы вывезем девушек. Хотя я все равно не понимаю, к чему Нарсесу эти сложности — не говоря уже о том, что он рискует собственной жизнью — чтобы просто переправить дочерей Дададжи к отцу.

Велисарий пожал плечами.

— Это не имеет значения ни для кого из нас, Валентин. Ни для Ирины, ни для меня. Но…

Он улыбнулся.

— А, значит, это дает еще больше поводов для расследования. Все не так просто.

— Что ты сам думаешь? — спросил Анастасий. Велисарий почесал подбородок.

— Сложно сказать. — Он бросил взгляд на Валентина. — Но не могу не вспомнить последние слова, которые сказал господин Дамодара, отпуская тебя из плена.

Валентин нахмурился.

— Ты имеешь в виду ту чушь, что ты должным образом уважаешь грамматику10?

Велисарий кивнул.

— Да, это. Не могу не думать, что мы видим здесь работу истинного мастера слова. Так сказать, формулировку очень длинного предложения.

Валентин в отчаянии всплеснул руками.

— Я все равно повторяю, что это глупо! — Он оперся о стол и наклонился вперед.

— Мы сделаем это, Велисарий. Если это вообще возможно. Но я честно предупреждаю тебя…

Он откинулся и сделал глубокий вдох.

— Если мы встретим Рану Шангу, то я немедленно сдаюсь! Нет ни единого шанса, черт побери, что я снова соглашусь сражаться против этого чудовища!

Глава 5

БИХАР

Весна 533 года н.э.

Костяшки пальцев на правой руке Раны Шанги, сжимающей шест, на котором держался шатер, побелели, как кость. Мгновение господин Дамодара думал, что шест не выдержит. И это не казалось ему преувеличением. Командующий малва однажды видел, как царь раджпутов разрушил напополам одетого в броню человека. Вертикально. Меч вошел в плечо, рассек плоть, ребра и остановился только наткнувшись на пряжку портупеи.

Правда, его соперником был тогда один из повстанцев, носивший легкие доспехи и низкорослый, как все бенгальцы. Тем не менее…

— Я рад, что эти шесты делают из бамбука, — как бы невзначай заметил он.

Удивленный Рана Шанга посмотрел на военачальника. Затем на собственную руку. Медленно и с очевидным усилием царь раджпутов ослабил хватку.

Его рука сжалась в кулак, и он с яростью ударил этим кулаком по левой ладони. Дамодара поморщился. Такой удар сломал бы кости большинству людей. Но Шанга, казалось, и не почувствовал боли. Иногда Дамодара сомневался, что раджпут — вообще человек. Несмотря на всю любезность Шанги и хорошие манеры, несмотря на его твердые понятия о чести, в царе раджпутов было нечто особенное — нечто, выходившее за границы огромного роста и тигриного темперамента — и оно заставляло командующего вспоминать об асурах из древних легенд. О демонах…

Господин Дамодара отмахнулся от этой мысли, как делал уже не раз. Асуры были злобными созданиями. Однако несмотря на ярость в бою, ни один человек не обвинил бы Рану Шангу в чем-то подобном. По крайней мере, ни один разумный человек, а какие грехи ни числились бы за Дамодарой, он определенно был наделен разумом.

Полководец-малва вздохнул. «Возможно, это все, что можно обо мне сказать хорошего. Разумный». Он отвернулся от разъяренного Шанги и принялся изучать новые карты, недавно принесенные к нему в шатер. Острый ум Дамодары находил успокоение в бумагах. Линии на них были понятными и четкими — в отличие от реального ландшафта, на точное изображение которого претендовали чертежи.