Ричард Кнаак - Страна-за-Пеленой

Вот он какой, враадский ад.

Дру одну за другой изловил выскользнувшие из кармана вещи. На всякий случай он все их внимательно рассмотрел: вдруг что-то поможет. Но здесь все они — бесполезные побрякушки. Там они были могучими волшебными вещами… а тут враадская магия не работает.

Раздраженно он взял зеркальце — дома он мог наблюдать в нем за тем, что делалось в дальних краях, а тут только за собственной перекошенной физиономией — и отшвырнул прочь. И, к своему ужасу, полетел в противоположную сторону.

Недалеко — но оставшиеся вещи остались за пределами досягаемости.

Страх сменился внезапной радостью: значит, двигаться по собственной воле можно! Может, и незачем — но можно! Для этого надо не махать руками, а отбросить что-нибудь в противоположную сторону.

Дру достал из кармана шарик, с которого все началось. Нацелившись в противоположную от вещей сторону, он метнул этот ставший бесполезным кусок металла. Скоро он был на прежнем месте. Плащом Дру выловил большую часть плавающих предметов. Они еще пригодятся.

Он выбрал направление — разумеется, наобум. Но так или иначе, это было занятие. И можно смотреть по сторонам — вдруг появится еще что-то.

Радость постепенно сменилась тоской. Вокруг ничегошеньки не менялось. Долго ли, коротко ли он плыл? Больше тысячи вздохов — это точно. Сколько же здесь пустоты… Интересно, подумал Дру, пойму ли я, когда сойду с ума, или нет?

Вдруг вдали показалось нечто. Оно было маленькое и тусклое, но в такой пустоте казалось сияющим, словно маяк. Дру швырнул еще одну вещицу и сменил направление полета. И понял, что там, где нет перспективы, невозможно определить ни размера, ни расстояния: это могло быть что-то большое и далекое, а могло быть маленькое и близкое.

Спустя двести вздохов он смог приблизиться. Глубокое разочарование смешалось с удовлетворением от мысли, что можно коснуться чего-то постороннего.

Это был камень. Бурый осколок скалы.

Дру удалось подобраться к камню на длину руки.

Изловчившись, он ухватил его и… вращаясь, улетел прочь. Руку свело жуткой болью. Камень полетел своей дорогой дальше.

Несмотря на боль, Дру догадался, что случилось. Он-то думал, что, раз они так медленно сходятся, камень движется тоже медленно. Ничего подобного. Пустота опять перехитрила его. Может, камень падал, когда попал сюда, или еще что-нибудь, но он летел быстрее любого коня. И сломал ему руку.

И рука останется сломанной: ведь нет магии ее залечить.

Изо всех сил Дру постарался хотя бы вернуть руку в нормальное положение. Это оказалось непросто, особенно из-за непрекращающегося вращения. Дру застонал: боль не отпускала. Наконец он повернул руку и примотал ее плащом. Стало полегче. Боль продолжалась, но такую, Дру знал, он выдержит.

Так, теперь остановить это кружение. Иначе скоро закружится голова. Рука и так отняла слишком много сил.

Как же это сделать? Дру потянулся к карману — но ненароком дернул сломанную руку. Боль едва не отключила его. Он снова закричал.

— Однако! Оно звучит! И как громко!

Голос словно оглушил его. Сквозь слезы, выступившие на глазах, Дру огляделся. Ничего. И голос… он услышал голос? Или почувствовал? Неважно, главное — он не один!

Но где же обладатель голоса?

— Привет, малыш! Ты умеешь говорить? Я иду к тебе!

— Ты где? — выдавил из себя маг. Рука была словно в огне.

— Говоришь, говоришь! Погоди, я недалеко!

Дру снова вскрикнул — на сей раз не от боли. Пустота справа вдруг преобразилась в огромную шевелящуюся тучу мрака. Первой его мыслью было, что он вернулся к точке перехода. Туча двигалась и меняла форму, словно чернильная капля. Но это была не жидкость. Дру почувствовал, что его тянет внутрь, что он падает в бездонную пропасть мрака. Страх боролся с болью.

Облако уплотнилось. Ощущение падения исчезло.

— Вот так-то! Так-то лучше!

— Что… что лучше? — Он по-прежнему не видел, с кем разговаривает. Что это за облако — способ перемещения? И поэтому Дру казалось, что он вот-вот упадет туда? Надежда на спасение из пустоты придала ему сил.

— Ты где?

— Да вот я, где же еще!

— Но… — Взгляд мага уперся в облако. — Ты что, это… Облако дрогнуло. И фыркнуло.

— Ты презабавная штука! Ты со мной еще не был!

Облако было не средством передвижения. Оно было живое, хоть внутренне Дру и не мог с этим смириться. Дру изо всех сил старался не потерять сознание:

— Что значит — не был с тобой?

Снова его захватило ощущение падения — на миг. Но и этого было более чем достаточно.

— Я — не часть тебя, да? А ты не кажешься целым. — Странный собеседник, кажется, рассердился или обиделся.

— Моя рука… она сломана.

— Сломана?

Да знает ли это чудо, что такое боль? Может, и нет. Что можно сделать облаку?

— Она… не работает как следует.

— Вот глупый голос! Так втяни ее и сделай новую!

— Втяни? — не понял Дру.

— Ну, смотри, как я. — Облако вытянуло в сторону что-то вроде руки и снова поглотило ее. — Чего тут непонятного?

Дру замотал головой — и в ответ, и чтобы не потерять сознание.

— Так я не умею, а мой способ лечиться тут не работает.

— Это плохо! Может, я тебя заберу? Больше ты никогда не почувствуешь боли.

— Нет!

— Ага, голос растет! Я так тоже хочу. Надо попробовать. — И облако разразилось множеством звуков, то низких, то высоких. Дру не мешал: забыло его проглотить, и на том спасибо. К тому же боль мешала сосредоточиться.

Скоро облаку надоело верещать на разные голоса.

— Нет, это тоже скучно. Теперь объясняй, голосистая штуковина, почему ты не можешь сделать, как я?

Дру понадобилось время, чтоб сообразить, что речь снова идет о руке.

— Я — человек. Враад. Мы можем менять форму, но не так, как вы, и только с помощью колдовства.

— А что такое колдовство?

И это не знает, что такое колдовство? Голова шла кругом. Дру был просто уверен, что его собеседник знает магию или сам из нее состоит. Как еще можно объяснить его существование?

Вот если бы он смог вернуть его в Нимт…

— Это…— от боли его перекосило, — это способ менять вещи вокруг себя.

— Менять что? Вокруг ничего нет, только иногда попадаются игрушки вроде тебя.

— Но не там, откуда я явился. Если бы я оказался там, я бы исправил свою руку. Там я, например, могу заставить свои волосы вырасти до колен.

— И все? Такое «колдовство» я тоже умею.

— Так я и думал. Скажи-ка — имя у тебя есть?

— Имя?

— Вот я — Дру. Мое имя Дру. Если бы с нами был еще один голос, и он захотел поговорить со мной, но не с тобой, он бы сказал: «Хочу поговорить с Дру». — Это было не лучшим объяснением, но ничего умнее в голову не приходило. Все больше и больше хотелось отключиться, но не было никакой уверенности, что удастся потом прийти в себя.