Кристофер Сташеф - Маг-крестоносец

А потом по плавучему мосту загрохотали копыта. Войско калифа Сулеймана начало переправляться на другой берег. Но как только воины арьергарда миновали первую из тех лодок, на которых покоился мост, они тут же обрубили веревки, которыми лодки были связаны между собой. Варвары бросились на мост следом за отступавшими арабами — и потонули под испуганное ржание лошадей. Быстро остановиться они не могли, поскольку сзади напирали другие конники. Тысячи варваров на полном скаку влетали в реку и вскоре тонули, в то время как расцепленные лодки расплывались в стороны.

Некоторые варвары так преуспели в том, чтобы ворваться в гущу арабского войска, что в итоге оказались среди отступающих и вопили в отчаянии на десятке различных варварских наречий. Однако как только арабы размахнулись ятаганами, дабы разделаться с ними, «варвары» хором вскричали на превосходном арабском:

— Не смейте, тупицы! Мы — лазутчики калифа!

Воины им не очень-то поверили, но рисковать не решились. Они связали самозванцев и взяли с собой.

Как только все войско переправилось на другой берег, а остатки моста расплылись по реке, рога сыграли сигнал остановиться. Арабы принялись рыть ров, дабы оградить себя со всех сторон, и разбивать шатры. Когда стемнело, зажглись походные костры, потянулся парок от кипящих котелков. Войско зализывало раны, дозорные зорко следили, не появится ли хотя бы один варвар под прикрытием ночной тьмы. Варвары могли изыскать способ переправы через реку, хотя это и было маловероятно: судя по тому, как они скакали на лошадях, они явно были родом с бескрайних равнин и потому вряд ли знали, что такое настоящие реки.

У шатра калифа ярко пылали факелы. Одного за другим приводили в шатер пленных, и те должны были отвечать на хитрые вопросы — отвечать паролями, если знали их.

— Кто принес Каабу?

— Ибрагим и Исмаил.

— Что привозят из Толедо?

— Сталь.

— Что бывает дамасское?

— Мечи.

Мудрецы сидели рядом с калифом и отличали тех, кто воистину знал ответы, от тех, кто просто догадывался. Среди пленных оказалось несколько варваров, которые говорили по-арабски с таким жутким акцентом, что было ясно: они учили его, как иноземный язык, и притом — без должного тщания. А вот некоторые и вправду оказались лазутчиками калифа, завербованными другими лазутчиками. Каждый из них по какой-то причине возненавидел дело, за которое его вынуждали драться.

Тех, кто не ответил на вопросы или ответил не правильно, отвели к воинам, которые в тот день потеряли в бою братьев и отцов. Когда истинные лазутчики были отделены от случайно попавших в плен, калиф сурово вопросил:

— С кем мы сражаемся?

Пара лазутчиков перевела его вопрос варварам, которые уже, можно сказать, состояли на службе у калифа. Эти могли рассказать намного больше, чем переодетые арабы, потому что ответы были им известны в течение многих лет.

— Все мы — из разных орд, — ответил один из варваров. — Вы бы назвали их племенами. Народностей у нас много — турки, печенеги, монголы, киргизы, казахи, манчжуры — все, кого Олгор-хан уговаривает к нему на службу пойти.

— А кто такой этот Олгор-хан? — сдвинув брови, вопросил Сулейман.

— Вы бы его царем назвали, — ответил другой варвар. — Он — сын хана Азовской Орды, но когда он пришел к власти, явился с далекого юга жрец с горящими очами, назвавшийся Арьяспом, и сказал ему, что если он поклонится богу тьмы и приведет все народы под его владычество, то этот бог возвысит его и сделает властелином мира.

— И он, движимый жаждой власти, дал себя соблазнить? — спросил Сулейман.

— Жаждой власти и богатства, — отвечал третий варвар. — Ибо жрец посулил ему все сокровища мира, горы золота и драгоценных камней, если он станет почитать того бога, которому поклонялся Арьясп.

— И каково имя этого бога? — требовательно вопросил Сулейман.

Варвары хором ответили:

— Ангра Майнью, или Ариман.

Калиф вздрогнул и в ужасе уставился на варваров.

Глава 4

— Мне знакомо это имя, — проговорил стоявший рядом полководец.

— Да, и я его хорошо знаю, — поджав губы, сказал калиф. — В моем государстве есть маленькая область, где люди еще говорят об Аримане. Но он для них — не почитаемое божество, а отвратительный демон.

Варвары вытаращили глаза.

— Так, значит, этот жрец не просто выдумал этого Аримана?

— Ариманом его стали называть позднее, — отвечал Сулейман. — Древнее имя повелителя демонов — Ангра Майнью, а его врагом является истинный бог этого народа, Ахурамазда, божество света. В стародавние времена его жрецы назвались магами.

— Вот оно как... — задумчиво изрек один из варваров. — А Арьясп называет себя магом.

— Это самые древние из колдунов, — сказал полководец. — Они утверждают, что все колдовство, вся магия пошла от них, ибо они дали имя этому искусству.

— Значит, «магия» — от слова «маги»? — вытаращив глаза, воскликнул другой варвар. — Тогда пусть небеса защитят нас, ибо нам конец!

— Вовсе нет, — презрительно бросил арабский чародей. — Ибо мы тоже многому научились с тех пор, как эти маги придумали свою магию. Уж поверьте мне, их магия — всего лишь одна разновидность колдовства из многих! Нам ведомо многое из их искусства и многое из более древних видов колдовства!

Варваров эти слова вроде бы немного успокоили.

— А как поступает Олгор-хан с жителями тех стран, которые завоевывает?

— Лучше называть его «император», — сказал один из арабских лазутчиков. — Сам себя он зовет «гур-хан». Это означает «Великий Хан», или «хан ханов».

— Какая наглость! — вспылил Сулейман, однако даже он не мог отрицать справедливости притязаний человека, покорившего столько народов и царей.

Между тем Сулейман не желал считать Олгор-хана единственным императором на свете.

— Так что же происходит с теми народами, которые завоеваны им?

— Тех, кто поклоняется ему по доброй воле и просится в его войско, ждет почет, — ответил один из варваров. — Их жены и дети одеваются в шелка и парчу, живут в шелковых шатрах и каждый вечер едят мясо. Те же, кому он повелевает сдаться и кто сдается без боя, потом живут так, как жили прежде. Только их цари должны выполнять все приказы Великого Хана. Купцы из этих племен богатеют на торговле с другими племенами и народами, которые составляют империю.

— И давно ли разрастается империя? — требовательно вопросил калиф.

— Почти двадцать лет, — ответил варвар.

— А что происходит с теми племенами, которые сражаются с войсками Олгор-хана, противясь завоеванию? — задал новый вопрос калиф.

— Он рубит на куски всех мужчин, — мрачно отвечал варвар, — а из их черепов повелевает складывать пирамиды, дабы этими знаками были отмечены города, совершившие глупость и дерзнувшие противиться его воле. Мальчиков-подростков по приказу Олгор-хана превращают в евнухов, а женщин и детей продают в рабство. На месте города остаются заброшенные руины, если только хан не повелевает какому-то из племен кочевников там обосноваться.