Клайв Льюис - Принц Каспиан

– Ура! – запищал голосок у доктора под ногами. – Пусть только придут! Всё, о чём я прошу, это чтобы король поставил меня с моим народом в первые ряды.

– Что это? – удивился доктор Корнелиус. – Ваше величество держит в своём войске кузнечиков… или комаров?

Однако, отступив на шаг и внимательно вглядевшись через очки, он перестал смеяться.

– Во имя Льва! – воскликнул он. – Это мышь. Сеньор Мыш, приношу вам свои извинения. Я польщен встречей со столь доблестным зверем.

– Располагайте моей дружбой, учёный человек, – пискнул Рипичип. – И всякий гном – или великан – во всём войске, который не будет с вами любезен, познакомится с моим мечом.

– Разве сейчас время для таких глупостей? – сказал Никабрик. – Какие у нас планы? Сражаемся или бежим?

– Сражаемся, если нужно, – сказал Трам. – Но к битве мы не готовы, а здесь будет трудно обороняться.

– Мне что-то не нравится само слово «бежать», – сказал Каспиан.

– Верно, верно! – закричали Пухлые Мишки. – Что угодно, только не бегать. Особенно перед ужином, да и потом не сразу.

– Кто бежит первым, не всегда убегает последним, – сказал кентавр. – Зачем предоставлять выбор врагу, когда можно самим отыскать позицию? Давайте поищем надёжное место.

– Это мудро, ваше величество, это мудро, – сказал Боровик.

– Но куда же идти? – спросили несколько голосов.

– Ваше величество, – сказал доктор Корнелиус, – и вы, всевозможные создания, мне кажется, надо бежать к востоку и вниз по реке, в Великие леса. Тельмарины их ненавидят. Они всегда боялись моря и того, что может выйти из моря. Вот почему они дали разрастись диким лесам. Если предание гласит правду, древний Кэр-Параваль стоял в устье реки. Те края дружественны нам и враждебны нашим врагам. Мы должны идти к холму Аслана.

– К холму Аслана? – переспросили несколько голосов. – Мы не знаем, что это.

– Огромный курган на краю Великих лесов. Нарнийцы возвели его в древние-предревние времена вокруг самого магического места, где стоял – и, возможно, стоит до сих пор – самый магический камень. Курган внутри весь прорыт проходами и пещерами, в средней стоит Камень. В кургане найдётся место для всех наших припасов, а те из нас, кто больше нуждается в укрытии или привыкли жить под землёй, могут поселиться в пещерах. Остальные расположатся в лесу. В крайнем случае мы все (кроме достойнейшего великана) можем спрятаться в кургане, а там мы избегнем почти любой опасности, кроме голода.

– Как хорошо, что среди нас есть образованный человек, – сказал Боровик, но Трам шепнул про себя: «Суп и сельдерей! Лучше бы наши вожди меньше думали о бабьих россказнях и больше – о провианте и боеприпасах!» Однако все одобрили предложение Корнелиуса и в ту же ночь, получасом позже, двинулись в путь. До рассвета они достигли холма Аслана.

Выглядел он и впрямь внушительно – круглый зелёный холм на вершине другого холма, давным-давно заросшего деревьями. Внутрь вёл маленький низкий вход. Туннели, вымощенные и облицованные гладкими камнями, составляли настоящий лабиринт. Вглядываясь в полумрак, Каспиан различил на камнях странные письмена, загадочные знаки и рисунки, в которых вновь и вновь повторялось изображение льва. Казалось, всё это принадлежит ещё более древней Нарнии, чем та, о которой ему рассказывала няня.

С того дня как они расположились вокруг и возле холма, удача от них отвернулась. Разведчики короля Мираза вскоре обнаружили их новое убежище, и тот со своей армией появился на опушке леса. Как часто случается, враг оказался сильнее, нежели предполагали. Каспиан с замиранием сердца следил, как приближается отряд за отрядом. Да, люди Мираза боялись деревьев, но Мираза они боялись ещё больше. Ведомые им, они прорывались глубоко в лес, временами почти на самый холм. Каспиан и другие военачальники, конечно, предпринимали вылазки на открытую равнину. Стычки происходили и днём, и даже ночью, но сторонники Каспиана по большей части проигрывали.

Наконец, наступила ночь, когда всё стало так плохо, что хуже некуда. Сильный дождь, шедший весь день, прекратился в сумерки лишь для того, чтобы смениться промозглым холодом. На следующее утро Каспиан готовился дать решающее сражение, на которое возлагал последние надежды. Сам он с большинством гномов должен был ударить на рассвете в правое крыло Миразовых войск, затем, в самый разгар битвы, великан Ветролом напал бы вместе с кентаврами и самыми сильными зверями с другой стороны, чтобы отрезать правый Миразовский фланг от остальной армии. Однако всё провалилось. Никто не предупредил Каспиана (потому что никто уже не помнил), что великаны не отличаются умом. Бедняга Ветролом, хоть и храбрый, как лев, был в этом смысле истинный великан. Он напал не тогда и не там, оба отряда (его и Каспиана) сильно пострадали, а врагу почти не нанесли ущерба. Лучший из медведей вышел из строя, один кентавр был страшно изранен, и мало кто в отряде Каспиана не потерял крови. Печальное общество собралось под каплющими деревьями за скудным ужином.

Печальнее всех был великан Ветролом. Он знал, что всё из-за него. Он сидел молча, роняя крупные слёзы, которые потихоньку скопились на кончике его носа, а потом с громким всплеском сорвались прямо на бивуак мышей, которые только-только согрелись и задремали. Мыши повскакали, принялись стряхивать воду с ушей, выжимать свои одеяльца и тонкими, но вполне громкими голосами спрашивать великана, не считает ли он, что они довольно промокли и без таких шуток. Затем и другие проснулись, стали говорить мышам, что их пригласили как разведчиков, а не как вокальную труппу, и вообще, нельзя ли чуть-чуть потише. Ветролом потопал прочь отыскивать местечко, где можно пострадать спокойно, и наступил кому-то на хвост, и кто-то (потом говорили, что лис) укусил его за ногу. И так все перессорились.

А в тайной магической комнате в самом сердце холма король Каспиан с Корнелиусом, барсуком, Никабриком и Трамом держали совет. Толстые колонны древней работы поддерживали потолок. В центре стоял Камень, Каменный Стол, расколотый посередине. Некогда его покрывали таинственные письмена, но за долгие столетия ветер, дождь и снег стёрли их почти окончательно – это было в те древние времена, когда Стол стоял на вершине холма и над ним ещё не возвели курган. Сели они не вокруг стола – он был слишком волшебный, чтобы обходиться с ним, как с обычным, – а на чурбаках немного в стороне, за неструганым деревянным столом, на котором горел грубый глиняный светильник. Пламя освещало их бледные лица и отбрасывало на стены длинные тени.

– Если ваше величество собирается протрубить в волшебный рог, – сказал Боровик, – думаю, сейчас самое время.