Юлия Горская - Ключ от бездны

 - Ну, это просто, - беспечно высказался Хоруг, но стоило ему ступить на одну из плит, она пришла в движение, и опрокинулась бы вместе с ним, не успей Алемах схватить его.

 - Бес тебя дери! – выругался сын Риха. – Еще одна ловушка Кхорха!

 Мгновение спустя, рисунки высветились неровной цепочкой и скоро погасли.

 Мужчины переглянулись. И когда символы загорелись вновь, Иманиус воскликнул:

 - Я понял! Это старинная игра аксуменов. Мне говорил о ней дед. Развивает память и…

 - … и как в нее играть? – перебил его Хоруг.

 - Легко. Запомнить отмеченные плиты и пройти по ним на другую сторону…

 Он дошел до середины, когда камень, шириной в два локтя, перевернулся, опрокидывая вскрикнувшего человека в черные недра и становясь на место.

 - Так, так, - напряженно следивший за ним Фархус, пересчитал плиты. – Три ряда на восемь… Сколько нас?

 - Теперь – семнадцать, - отозвался Лахвар.

 - Пусть назовутся те, кто имеет хорошую память, и встанут здесь.

 Вышло три человека.

 - Отлично, каждый из вас запоминает по два ряда камней.

 Он назначил очередность.

 - Я пойду следующим, - добавил горец, - два последних ряда – мои. Будьте внимательны. Двигаемся, как можно быстрее – нужно успеть добраться до конца дорожки, пока знаки не загорятся вновь. Начали…

 Справились не все…

 Снова Хоруг шел впереди. Тень скорби лежала на его смуглом, скуластом лице.

 Теперь их было двенадцать. Только двенадцать! Что-то предательски дрожало в груди малуса, отец которого учил его брать на себя ответственность за слабых. Среди тех, кто следовал за ним, таких уже не осталось, пожалуй. Но что их ждало впереди? Как близки они были к заветному озеру Хелла? Кто сможет добраться до него живым?

 - Вождь, - позвал Фархус. – Подожди.

 Он остановился, чувствуя, как обдало сердце теплой волной благодарности к чужаку, назвавшему его так.

 - Мы все устали, - продолжал горец, пристально глядя в глаза сына Риха. – А эта пещера не вызывает опасения. Предлагаю отдохнуть…

 - Хорошо, - тот кивнул, легко ударив Фархуса по руке, понимая и разделяя его неприкрытую горечь. – Не вини себя, - добавил Хоруг тихо. – Ты не ошибся.

 Обессиленные и подавленные мужчины устроились на полу, на некотором расстоянии друг от друга. Никто не хотел разговоров. Никто не хотел, чтобы другой видел его слабость. Никто не хотел продолжения жестокой гонки за звание Стражника.

 Но выбора не было…

 И снова каменный туннель впереди – галерея с неровным потолком в наростах, и стенами,  будто выцарапанными чьими-то огромными когтями. В слабо освещенном пространстве встают зыбкие тени, оползают, растекаясь по полу, и поднимаются за идущими, всматриваясь в их спины бездонными очами черных духов.

 Страх, страх крадется по пятам, трогая холодно-липкими руками. Страх преграждает путь, заглядывая в глаза. Страх пленяет души, леденит кровь, сжимает сердца.

 Страх…

 Страх сильнее всякого чувства. Поддавшийся ему укрепляет его силу, становится безвольным рабом, служа господину страха – извечному злу…

 - Не надо, - Тилх остановился, глядя прямо перед собой темнеющими от ужаса глазами.

 Идущий впереди обернулся:

 - Пошли, что ты?

 - Нет, - тот отступил и покачал головой. Взгляд его налился безумием. – Нет. Нет! Отступитесь от меня!

 - Держи!

 Тилх бросился к стене, яростно отбиваясь от рук соплеменников, цепляясь за камни, ломая ногти, из последних сил пытаясь вдавить в твердь охваченное горячкой тело.

 - Ты разобьешься!

 Он истошно завопил, ударившись головой о влажно-прохладную глыбу. Еще и еще раз, пока не затих, вздрагивая и погружаясь в спасительное небытие…

 - Как вкусно пахнет…

 - Спокойно, Дрэвх, спокойно.

 - Еда, люди!

 Чистый, светлый грот уже казался им самым волшебным местом на земле – его наполняли ароматы жареного мяса и свежеиспеченных лепешек.

 В центре пещеры уютно курился дымок очага. Рядом, на глиняных блюдах блестели жирком аппетитные куски жаркого, высились горки золотистых лепех. Сыр, румяные фрукты и кувшины с красным кифрийским вином завершали картину, которая разожгла и без того мучительный голод.

 - Чего мы ждем?

 Мужчины сгрудились вокруг погасшего огня, жадно глядя на яства и все еще не решаясь наброситься на них.

 - Остатки разума во мне твердят о том, что это может оказаться очередной ловушкой, но если суждено мне умереть, пусть я умру сытым и счастливым! – Хоруг первым присел на пол, протягивая руки к сводящим с ума кусочкам мяса. – Я приглашаю свое племя на знатный пир! – воскликнул он, проглатывая угощение и валясь на бок.

 Остальные сородичи, наконец, последовали его примеру и скоро на ошалевших лицах загнанных людей появились блаженные улыбки - вместе с вкусной пищей возвращалась сама жизнь!

 Какое-то время все были полностью поглощены поистине важным процессом. Энергично двигались челюсти. Вино сладко обжигало нутро. Мягко таяла во рту сочная сладость зрелых плодов. Что могло быть лучше?

 Но скоро проснулся интерес к окружающему. А в гроте было на что посмотреть! Взоры прельщали красивые арочки из полупрозрачного радужного минерала, которые занимали всю восточную стену. Разных размеров и форм, они даже не походили на дело рук человеческих. Противоположная стена поблескивала отшлифованной золотистой поверхностью, но привлекла внимание только Фархуса. Он разглядел на ней странные символы, что тянулись вязью, схожей с маакорской, но местами обрывалась самым неожиданным образом.

 - Лахвар! – позвал он друга, забираясь на камни, наваленные у стены. – Смотри, похоже на письмена, только какие-то вывернутые.

 Тот нехотя подошел, посмотрел критически, и оглянулся на тех, что с азартом принялись за исследование арок.

 - Да здесь тайник! – воскликнул вдруг Тавлух. – Так и есть! - пронырливый малус извлек на свет серебряный кованый сундучок. – Только надо разобраться, как он открывается.

 Смеясь, блестя глазами, и отталкивая друг друга, мужчины принялись вертеть его и так, и сяк, но вскрыть ларец не удавалось.

 - Его лучше не трогать, - сказал Фархус, присаживаясь рядом с Хоругом, который лениво наблюдал за возней соплеменников. – Ты не остановишь их?

 - Попробуй - переубеди, - сын Риха поморщился, а потом хитро покосился на собеседника. – А что тебя настораживает, горец?

 Тот молча кивнул наверх, где у самого свода красной краской выведены были улхурские символы запрета.

 - Они их видели. И даже посмеялись.

 - Есть! – вскрикнул вознагражденный за упорство Тавлух.