Наталья Медянская - Ночь упавшей звезды

-- Сразу видно, что шлем не носите, -- презрительно заметила я. -- Ну ничего, все сучья в лесу -- ваши. Впрочем, потом распутают... дланями этих... невинных эльфийских девственниц...

Я вообразила эдакий эскорт девственниц, летящих на крылах любви по следам Сианна, и даже разулыбалась, забыв про боль. Опальный мевретт и сам мне улыбнулся:

-- Ну, как-то, знаете, пока, за тысячу лет, трудностей не возникало. Может, потому что по лесу не так часто мотаюсь. И потом, вы хорошо представляете менестреля в шлеме?

-- И даже в подшлемнике.

Люб хрюкнул.

-- Ты чего? -- спросила рыжего Темулли. -- Скажи, я тоже хочу...

-- Сандру представил. В хауберке. Папином. Сестрица без подшлемника его надела, так потом три часа волосы выпутывали, -- смеяться над сестрой мальчишке было неловко, да и выцарапывать волосы из колец -- удовольствие ниже среднего, но картинка так живо всплывала у Люба в воображении, что он расхохотался снова. Зеленоволосая не выдержала тоже. Мевретты сдержанно заулыбались. Я же мрачно опустила взгляд. Препираться с черноволосым у меня желания не было, да и все остальные отшибло напрочь. Пусть бы уж заковали и увели. Тюрьма для человека -- самое здесь место подходящее. Куда лучше, чем снисходительность этих... Хотя... пара царапин на щеках Сианна бы только украсила. И пел бы потом из жизни, не насилуя фантазию.

Алиелор убрал улыбку:

-- А что, если нам выпить?

-- А... а нам? -- тихим заискивающим голосом спросил Люб, ковыряя башмаком ковер.

-- Мне уже предложили... спасибо, -- я поискала глазами валяющийся флакон. Не лежи он так далеко, непременно бы пнула. Пусть расколотит еще какие-нибудь местные диковины. -- Нет уж, допрашивайте и ведите в тюрьму. Я шпион, я предатель, я давняя, явилась сюда, чтобы выведать ваши планы и сообщить инквизиции... что там еще... А потерю памяти ловко изобразила... так, что ваш первый мевретт проникся, -- я снова опустила взгляд. Стиснула раненую ладонь, чтобы боль придала мне ярости.

-- Сударыня Аррайда, а почему таким тоном, что я не верю? -- поинтересовался рыжий Люб.

-- Чтобы мевретт Мадре проникся, нужно быть семи пядей во лбу, а вы не тянете, -- черноволосый, потянувшись, положил мне руку на плечо:

-- Поэтому идемте-ка. С вашего позволения, мевретт Одрин. А вам, -- он взглянул на Люба. -- Можете получить разбавленный мед на кухне.

-- На кухне не интересно... -- покачал головой Люб.

-- Тогда выпейте его во дворе, -- нетерпеливо отмахнулся остроухий.

Мальчишка разочарованно потер нос. И вправду сущее невезение: вроде и папа уехал, а воспользоваться этим толком не получается...

Я кивнула ему и стряхнула руку красавца:

-- Хорошо, я не семи пядей во лбу. Я вообще дура редкостная. Умная попала бы туда, где ей было бы хорошо. И никто бы не лез с милосердием!

Если Сианн не отвяжется, видит бог, я его ударю.

-- Решите лучше, -- не подымая глаз, сказала я, -- если я не предатель, отпустите. Шпион -- бросьте в тюрьму. Только в душу ко мне не лезьте. Впрочем, говорят, у элвилин нет души. Так что вам не понять...

-- В самом деле? А я слыхал, что души нет у женщин, -- усмехнулся Алиелор. -- Не волнуйтесь, я проверять не стану, есть она у вас или нет.

Он поманил меня к двери.

Я сделала вид, что вросла в пол. Убить и здесь можно, все равно ковер уже испорчен.

-- Странно... Когда людям предлагаешь выпить, они становятся более сговорчивыми, -- элвилин пожал плечами. -- Вы, следовательно, не человек.

-- Я уже сказала и повторю: решите, что со мной сделать. Отпустите или убейте, если жаль тратить еду на пленника. Но в душу влезть не пытайтесь. Ни подкупить, ни соблазнить. Что здесь непонятного? -- я глянула в глаза юноше. Хотя... скорее всего, ему столько лет, сколько мне невозможно представить.

Люб с Темулли перемигнулись и зашептались, с опаской оглядываясь на взрослых:

-- Слышь... Попросим на кухне осенний мед с водой.

-- Только -- воду отдельно, -- зеленоволосая хихикнула.

Люб, до того явно чувствующий себя лишним среди взрослых и завидующий невозмутимой подружке, воодушевился:

-- Давай! Хотя б попробуем уговорить их дать...

-- Что с вами делать, мы решим позже, -- вел свое черноволосый мевретт. -- Убивать вас незачем, отпускать опасно, подкупать -- мне лично -- нечем. Так что шевелитесь, -- голос Сианна зазвенел. -- Я вам не мальчик, чтобы стоять и ждать, когда вы соизволите выполнить мою просьбу.

Клейморой я очертила перед собой сверкающий круг:

-- Я вам не девочка, чтобы вы смели мной распоряжаться! У вас все фальшивое и показное -- и ваше милосердие, и -- все... А вот теперь показали истинное лицо. Я скорее умру, чем пойду с вами! Ну! Зовите стражу, расстреляйте меня из арбалетов... Вперед!

Боль в ладони остро напомнила о себе, но я отогнала ее усилием воли. Потом... Продержусь... Вечности нет для меня -- так повеселюсь напоследок!

"С давними жить -- по-ихнему рубить", -- буркнул Сианн, выдергивая палаш из ножен:

-- Слышь, ты, рыжая. Прекрати беситься...

-- Упс... Тему, пошли отсюда! -- Люб потянул подружку за руку. Ему не хотелось ввязываться во взрослую драку...

-- Ага... На кухню... -- зеленоволосая засверкала глазами.

Юное любово дитя закивало и бочком-бочком шуснуло к двери, обходя меня и молодого мевретта по широкой дуге. На всякий случай. Толкнуло дверь и вместе с Темкой выскользнуло в коридор.

Я отбросила клеймору и выхватила басселард -- чтобы уравнять шансы. Подумаешь, пара лишних вершков Сианновского клинка. Зато теперь мы были рядом, глаза в глаза, так, как Темулли хотела встретиться со своими врагами. Я не стала парировать его выпад, просто сдвинулась в сторону и в повороте поддела элвилинский палаш за витую гарду. Дзвен-н-нь... Надеюсь, никто не пострадал... Взглядом я провожать клинок Алиелора не стала.

Люб восхищённо присвистнул, не удержавшись и заглянув в покои напоследок. Темулли ойкнула, когда оружие остроухого грохнуло об стену:

-- Ну как там они? Не поубивались еще?

-- Не... пока, -- оптимистично заметил конопатый. -- Ну, пошли?

На этот раз дверь захлопнулась окончательно. Сианн выругался и рванул из-за голенища нож.

-- Кончай беситься, -- повторил он, -- А то сейчас разнесем кабинет.

-- А кабинету без разницы. Заткнись и защищайся... мене-стрель... -- я почувствовала, что кровь течет сквозь повязку, рукоять басселарда стала скользкой... Но воин -- это не меч и кинжал, воин -- ты сам.

Левой рукой я поймала длинные кудри красавца и резко дернула на себя, шагнув в сторону, заставив его потерять равновесие. А потом локтем въехала промеж лопаток, довершив падение. Ничего, ковер мягкий.

Сама же запрыгнула на стол. Пьянящая ярость боя играла во мне.