Ольга Табоякова - Все дороги этого мира

- Где-то и это есть, но не совсем так, - Хэсс уже сомневался, что удастся добиться согласия Илисты взять его труппу. - Я мог бы стать рабочим сцены, или помощником рабочего сцены.

- У нас есть полный штат рабочих, - Илиста приняла положительное решение. Ей захотелось помочь этому странному парню с черными глазами. - Лучше бы вам, молодой человек, быть независимым и со странностями. Я думаю, поэт подойдет. Будете молодым дарованием, хорошо?

- Кем? - опешил Хэсс.

- И как вас звать?

- Хэсс, - представился он.

- Отлично, значит, через три дня выходим. Не опаздывай, Хэсс. А меня можно проводить до дома?

- Илиста, а почему вы так легко согласились? - Хэсс спросил актрису у самых ворот ее дома.

Илиста стояла на крыльце, держась рукой за ручку двери. Ажурный платок и длинный плащ скрывали ее почти полностью, но нескончаемая печаль сквозила в ней.

- У варваров особое мироощущение, Хэсс, - начала говорить Илиста, - они чувствуют, что в мире все события связаны. Я помогу тебе, кто-то поможет моим детям. Это сложно объяснить, Хэсс, но я, как варварка, живу так, как чувствую.

- Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется?

- Слово, дело, даже взгляд, Хэсс. Поэтому и не любят варваров.

- Спасибо, донна Илиста.

- До встречи, лирик. Потренируйся писать стихи.

Сейчас стоя у кровати Илисты, Хэсс вспомнил их встречу. Как пользоваться травками ему рассказывал его учитель. Хэсс знал более сотни полезных рецептов зелий, порошков, субстанций, помогающих в воровском деле. Что из этого можно было приготовить для облегчения страданий донны Илисты, Хэсс не знал. Хэсс решил посмотреть нет ли чего полезного в сундучке донны Илисты. Он брал баночки, открывал и нюхал их. Одна из баночек привлекла его внимание. Хэсс прочитал: "Маска: чайный цветок". Где-то дней за десять до знакомства с Илистой, Хэссу предлагали украсть подобную баночку на заказ, но, доверившись своей интуиции, что заказ нечист, Хэсс отказался.

- Инрих, откуда у Илисты эта баночка? - потребовал ответа Хэсс, выбравшись из повозки.

Инрих вырвал баночку из рук Хэсса, повертел ее и так и эдак, понюхал, даже залез в зеленую массу пальцем, попробовал и отрицательно покачал головой. Сведениями о происхождении баночки поделилась гримерша труппы Анна. Хэсс знал Волокиту и под другим именем. Зазвав Инриха в повозку, Хэсс сообщил, что подозревает отравление сильнодействующим составом.

- Она заговаривается, потеет, стонет, - перечислил Хэсс симптомы и отравления и лихорадки. - Волокита вполне мог подсунуть, если донна его чем-то обидела. Тем более, что лицо покраснело.

- А снять отравление чем-то можно?

Для этих целей Хэсс знал состав из травок.

- Я могу сварить, но где-то за час. Но если лихорадка, то лучше не станет.

- Вари, - Инрих приплясывал на месте от нетерпения.

Хэссу ужасно действовали на нервы подсматривающие за его действиями актеры, гримерша, охранники, рабочие сцены, режиссер и даже осветитель.

Караван отстоял на месте целый день, но к следующему утру донна Илиста была в строю. Она расстроилась из-за покраснения лица, но Анна обещала снять за день-два все остаточные симптомы отравления.

Илиста поблагодарила Хэсса весьма своеобразно, непонятно для остальных, но приятно для Хэсса. Она подарила ему небольшой сундучок для складирования мешочков с травами. На сундучке была выгравирована надпись: "Нам не дано предугадать...". Для Хэсса так и осталось загадкой, кто сделал гравировку.

Наблюдать за актерами стало для Хэсса приятным разнообразием в последующих днях пути. Он ехал на своей лошадке Ле, или на повозке с поваром Гримом и смотрел за повозками актеров. Маша, Алила, Дикарь, Гвенни, Йол, Мириам, Казимир, Флат, Вика, Джет, Сайлус, Ямина репетировали, а если не репетировали, то болтали. С ними много времени проводили костюмеры Рис и Монетка. Тьямин болтался в основном с Недаем и Альтареном. Достаточно обособлено ехали рабочие сцены. Со стороны повозок с музыкантами иногда слышалась музыка и очередные вопли. Режиссер мирно дремал на ослике, ожидая очередного творения драматурга Одольфо.

Хэсс раздумывал об основном актерском составе этой труппы. Такие разные люди, даром, что молодые, но абсолютно не похожие, умудрялись который день ехать мирно.

Вика очень эффектная девушка, поражала Хэсса своей бессердечностью. В Вике все было чересчур, если брови, то очень черные, если глаза, то очень синие, если, губы, то очень пухлые, если, ресницы, то очень длинные. Хэсс знал, что Вика из зажиточной семейки. Ее отец и мать любили свою дочку до обморока, что сделало на Вику несколько циничной. Девушка была моложе Хэсса на год, но Хэсс ощущал, что Вика старше его на целый век. На репетициях она старалась выбить себе лучшие роли, и достаточно ярко их читала, но с влюбленным в нее костюмером Монеткой обращалась хуже, чем с нищим.

Маша была противоположностью яркой Вики, незаметная, достаточно обычная, если не слышать ее голос. Подобной бархатистостью голоса обладала в труппе только донна Илиста. Маша с удовольствием читала и коротенькие роли. Когда актеры репетировали, то Хэссу скорее запоминались короткие реплики Маши, чем страстные слова Вики.

Гвенни и Мириам две подружки старались похоже одеваться, стричься, вести себя. Иногда Хэсс их путал. Гвенни и Мириам подражали известной в прошлом паре близняшек Гойцовски. Гойцовски стали характерными актрисами и были знамениты на весь континент.

Женскую часть основного состава труппы замыкала Алила. Хэссу с первой минуты стало ясно, что девушка необычная. Читая поэзию, Хэсс выцепил определение "как лучик света". Вот к Алиле это прекрасно подходило.

Сегодня с самого утра репетировали старую постановку Мухмура Арана "Спелый плод". В этом опусе рассказывалось о тяжелой судьбе варварских богов, которые были вынуждены следить за каждым варваром или варваркой, и помогать или мешать им. Но однажды все изменилось, к варварским богам пришел тип, который околдовал богов, забрал их силу, и варварам пришлось свои проблемы решать самостоятельно. Для них наступили трудные времена.

- Прости моя любовь, я вынужден уехать, - Дикарь громким печальным голосом читал роль одного из варваров.

- О, нет, любимый мой, я не смогу одна жить без тебя, - варварка в исполнении Вики заламывала руки.

- Пусти его, - надтреснутым голосом вклинился Флат, читающий за отца варварки.

Хэсс переключился смотрел, как ловко актерами управлял Мухмур Аран, которого близкие друзья звали Ара. Он лавировал на своем ослике между повозками с актерами и давал ценные указания.

В отличие от Хэсса, который пребывал в благодушном настроении, Саньо был напряжен до предела, но тоже наблюдал. Саньо наблюдал за Богартой, которая сверялась с картой, намечая путь. На Богарту неприязненно поглядывал Инрих, но женщина держалась ровно. Она чувствовала каждой клеточкой своего тела постоянный взгляд Солнечного.