Евгений Кудрин - Тёмный маг

Годи понятия не имел чем ещё помочь, но вид удручённого Оди, навёл его на неожиданную мысль.

- Снимай жилет, - быстро сказал маг и сам принялся раздевать друга.

- Что!? Зачем?! - удивлялся Оди.

- Снимай, тебе говорю, ты будешь моим источником. У тебя в роду были маги?! Были! - утвердительно говорил Годи. - А значит, есть сосуд предков.

- Ну да! Наверное.

- Вот и снимай, не спорь! Это её последний шанс не попасть в объятия Владыки подземного мира.

Оди снял рубаху и повернулся лицом к магу. Годи облил его водой из фляги, тот вздрогнул, но возражать не стал. Колдун приложил руку к лицу друга, опустил собственные веки и сказал:

- Не дёргайся. Я пытаюсь прощупать.

Чуть позже маг воскликнул:

- Есть! Теперь будь готов.

Ладони волшебника испустили белую пелену, когда он прошептал первое слово заклинания. Его рука будто горела, словно тлеющая гнилушка, таким белым, чистым дымом. Он проскальзывал через пальцы, захватывал тыльную сторону ладони, обволакивал лицо и плечи Оди. Энергия сочилась с поверхности его кожи множественными струйками, объединяясь в несколько больших. Потоки молочного цвета, оплетая руки волшебника, погружались в них и вовсе исчезали к локтям, частично отвердевали и падали маленькими кристаллами на траву.

Процедура оказалась короткой. После Годи открыл глаза, его радужка и зрачки сначала были мутными и белыми. Постепенно цвет вернулся в норму. Обессиленный Оди медленно прилёг и тут же отключился.

Когда маг вернулся к охотнице, уже смеркалось. Она была крайне бледна и всё так же не реагировала. Сняв с пострадавшей всю верхнюю одежду, он накрыл её серым походным покрывалом. Обмакнув приготовленные тряпочки в воде, Годи приложил их к кровоточащим ранам и начал длинное заклинание старой школы:

- Пожирая тело изнутри, тьма источит силы твои, но есть огня исцеляющий свет, что стражем души встанет поперёк проклятой судьбы. Он вызовет тьму на неравный бой, чтобы выиграть час жизни тебе другой, а колдун, что выпустил свет, излечит раны твои, и разгонит мрак скованной болью души.

Читая заклинание, Годи пальцами чертил на груди девушки знаки решётки. Они проявились чуть позже, алыми полосками на открытых участках кожи. Потом он обвёл ровный круг, помещая в него уже проступившую решётку, в конце вытащил из костра маленький, ещё горящий уголёк и раскрошил в кулаке. Но тот не погас, а напротив, разгорелся, языками пламени окутывая пальцы мага. Со стороны казалось, что колдун делает что-то плохое с девушкой. На последней фразе волшебник опустил ладонь на алые знаки, и огонь, что так ярко горел, соприкоснувшись с охотницей, погас, передавая целительную силу. Алые круги, пульсируя, расходились по коже девушки, пока она вся немного не покраснела. Нижняя рваная рана в области ключицы затянулась, потом та, что выше, и, наконец, исчезли самые лёгкие царапины на руках и прекрасном лице. Через некоторое время остались только розовые шрамы. Маг посмотрел на эти ужасные отметины, что портили красоту северянки, и убрал их. Следующим лёгким заклинанием он замаскировал чудовищные рубцы, медленно проведя над ними рукой. Кожа в месте покрасневших шрамов выровнялась, а потом побелела, будто вовсе и не было схватки.

Годи оставил девушку и присел у огня. Его силы опять были на нуле, но дело было ещё не закончено. Он взял котёл и отправился к ручью. Вернувшись, снова нагрел воду и осмотрел охотницу.

- Раны не открылись. Это хорошо. Магия прижилась и не обратилась вспять, что довольно часто бывает при таких тяжёлых случаях, - рассуждал маг вслух.

Годи обмакнул тряпочку в тёплой воде и стал умывать охотницу. Только сейчас он заметил, как она прекрасна: прямые черты лица и аккуратный носик, ровные светлые брови и остренькие ушки, русые волосы, собранные в пучок, и неизменный гордый подбородок.

- Худощавая она, - сказал Оди, когда очнулся и поднабрался сил. - А так вполне даже ничего.

- Странно это всё, тебе не кажется? - спросил Годи, стараясь не придавать его замечанию внимания. - Этот лес и эта девушка.

- Чего странного?! Бывает, что иногда охотник становится добычей, но в этом случае ещё нужно разобраться кто жертва! - и Оди снова откинулся на настил.

- Ладно, ты присмотри тут, а то ещё очнётся и станет буянить, огонь как-никак у неё в груди сейчас. Пойду, соберу хвороста на ночь, - переводя глаза с Оди на незнакомку, маг ненадолго задержал на ней взгляд, ухмыльнулся и отправился через холм в ту сторону, куда скрылись олени.

Глубокая ночь. Костёр уже давно перестал трещать и обнажил яркие угли. Приятное тепло и запах жареной белки согревали тело и душу. На деревянной тарелке лежала горстка ягод. Незнакомка медленно пришла в себя. Очнувшись, она увидела двух мужчин, приподнялась и присела, облокотившись на одну руку, второй придерживая покрывало на груди.

Внезапно, она поняла, что сейчас на ней нет верхней одежды, и к её беспокойству добавилось смущение. Память также вернулась внезапно, охотница попыталась нащупать рану на шее, но не обнаружила даже рубцов. Мужчины заметили, что северянка очнулась. Годи оставил тарелку и обратился к ней на северном диалекте:

- Как ты? Боли нет?

- Хорошо.

Мягкий голос мага успокоил северянку.

- Как твоё имя?

- Алерия.

- Вот, возьми мою рубашку. Укройся и присоединяйся, поешь что-нибудь. Тебе это сейчас крайне необходимо.

- Я так понимаю, обязана вам жизнью? Я благодарю за спасение. Уверяю, отец отблагодарит вас и простит прежние проступки.

- Спроси её, она из деревни, что к востоку? - просил Оди.

- Да, - неожиданно ответила девушка.

- Ты понимаешь меня?

- Немного.

- Твой отец, кто он? - спросил Годи.

- Голова.

- Ух ты, - снова отметил Оди. - Теперь, наверное, можно вернуться.

- Не будем торопиться с выводами, - осторожничал маг, не разделяя приподнятое настроение друга. - Твой голос, он мне знаком. Не ты ли пела на площади?

- Я часто там пою.

Не влюбившись, но точно обомлев от наличия в одной хрупкой девушке столько прекрасных качеств, сочетавшихся в таком негармоничном порядке, Гольдамеш продолжил разговор:

- Думаю, нам не стоит возвращаться. Но мы не можем уйти. В твоей деревне осталась наша ценная вещь. Она привела меня сюда, на север. Она очень ценна. Вынеси её нам, так чтобы никто не узнал.