Gedzerath - Рождение легиона

– «Так точно, опцион! Воспитательный наряд выполнен в полном объеме, пятый десяток готов к дальнейшим свершениям!».

– «Готов, говоришь? А чем это ты тогда тут занимаешься, а?».

– «Провожу воспитательную работу с подчиненными, опцион!» – рявкнула я первое, что пришло мне на ум, стараясь не встречаться глазами с враз посеревшей кобылой – «Прорабатываю отсутствие знаний порядка несения караульной службы!».

– «Прорабатываешь? Ну-ну...» – опцион хитро прищурился, не давая себя обмануть – «Скоро утро, тупая ты кобыла, и ваш десяток должен собраться в свой кубикул[12] на сон! Но раз уж вы тут – может, вы и сможете помочь мне с одной проблемой...».

– «Мы готовы, опцион!».

– «Видите ли, дети мои» – задушевным тоном начал мышекрылый пегас, подходя к нам и внимательно глядя на наши преданные морды – «По слухам, в Обители завелись крысы. Это происходит каждый раз, и в принципе, является нормой в этом опасном месте. Время от времени появляются среди нас странные пони, которые, вместо положенных им занятий, гуляют по ночам. Они крадутся в тенях, уверенные, что их никто не найдет, и крысят, крысят вокруг других, вполне благонадежных, но очень тупых и абсолютно безглазых пони. Они думают, что являются хищниками, выслеживающими свою добычу».

Бок стоявшей рядом со мной Клауд вздрогнул. Я, не отрывая преданного взгляда от расхаживающего перед нами опциона, тихо толкнула ее задней ногой («стой смирно, мразь!»).

– «И эти вот крысопони ползают вокруг, мешая другим выполнять порученное им дело, и даже иногда кидаются из тени всякими острыми железяками, подвергая опасности здоровье и даже жизнь рекрутов Госпожи. И долг каждого опциона внимательно следить – не завелись ли на его территории такие вот странные пони… Вы их не видели, а?».

На Клауд было жалко смотреть. Казалось, желтая пегаска сейчас разрыдается и сама бросится с объяснениями к хищно уставившемуся на нас опциону. Пора было что-то предпринимать.

– «Понимаем, опцион. По уставу, это карается изгнанием или смертью, если по неосторожности такой… эмммм…. «крысопони» причинит кому-то вред» – я скользнула взглядом по вновь зажмурившейся Клауд, и глядя в глаза старжу, твердо произнесла – «Но я уверена, что в моем десятке такого пони нет».

Конечно, он мне не поверил. Опцион был слишком умен, и явно не первый год служил на этой, а может быть, и на похожей должности где-нибудь в гвардии, еще до возвращении Госпожи. Я видела его взгляд, задержавшийся на мне, и твердо посмотрела ему в глаза. «Я беру ее на поруки» – говорил мой взгляд. «Ну что ж, попробуй. Твоя жопа под ударом» – ответил его хитрый прищур. Я согласно склонила голову.

– «И вот еще что, декан» – голос опциона, разглядывающего покосившуюся от нашей возни статую, заставил меня замереть на выходе из зала – «Потрудись-ка вернуть на место свое «орудие воспитания». Оно принадлежало когда-то великим воинам, и я хочу, чтобы в дальнейшем ты проводила свои занятия с подчиненными более традиционными методами. Тебе это ясно, декан?».

– «Поняла, опцион!».

Конечно, я не собиралась оставлять это дело незавершенным, и в кубикуле, словно зверь, набросилась на желтую пегаску. Признаюсь, я сделала это лишь для того, чтобы доказать этой сексапильной твари, что не смотря на мой небольшой рост, я лучше нее физически, психически и даже сексуально, и похоже, мне это полностью удалось. Распалив Санни жесткой, отчасти даже грубой работой с основаниями крыльев, я перешла на ее промежность, решительно пресекая попытки пегаски воззвать к моей совести или уставу, и уже откровенно брутально работая там своей ногой. Проснувшийся к тому моменту контуберний[13] уже вовсю прислушивался к нашей возне, и вскоре, его ожидание было вознаграждено приглушенными визгами, вырывавшимися из дергавшейся под моими копытами пегаски, чья истекающая влагой промежность раз за разом стискивала мое копыто от накатывающихся на нее оргазмов. Дискорд бы ее побрал, эту гвардейскую нимфоманку, сколько же у нее не было жеребца? Наконец, удовлетворяясь своей местью, с презрительным фырканьем, я откатила от себя слабо стонущую противницу, и, перешагнув через нее для пущего эффекта, отправилась спать, не забыв нарычать на невовремя подвернувшегося под ноги Хая. Ворочаясь, я еще долго слушала кряхтение брошенной, неудовлетворенной жертвы моей мести, пока после моего приказа «заткнуть уже эту дуру» кто-то не покрыл распаленную моими копытами кобылу. Кажется, у нее основательно снесло тогда крышу и мне пришлось полночи слушать любовную возню, но к утру, выгребшись из кучи сплетенных тел, она выглядела виноватой, хотя и очень довольной, избегая смотреть в мою сторону и опрометью бросаясь выполнять любой мой приказ.

«Эх-х, доброта когда-нибудь меня погубит. Но пока этого не случилось – думаю, стоит повторить. Мой маленький личный гарем… Неплохая идея!».

Кажется, я опять провалилась в полудрему. Пассажиры выходили и заходили, присаживаясь рядом со мной, но грязная, расцарапанная шкурка с плохо подживающими ссадинами и ранками, держали от меня на расстоянии всех окружающих меня пони. Я понимала, как я выгляжу, но на свою беду, даже не собиралась что-либо с этим делать. Мой внешний вид отражал состояние моей души, смакующей странный коктейль из удовлетворения от проделанной работы, ощущения появившейся уверенности и силы, и вместе с тем – чувства глубокой тщетности, густым слоем заливавшей все мое существо. Пропав на год, я оставила своих родных, бросила самого близкого мне пегаса, успевшего стать большим, чем просто друг – и все лишь для того, чтобы доказать ночной принцессе, что я все еще та самая Скраппи Раг, безропотно переносившая все тяготы судьбы и вытащившая из лап смерти нескольких страдающих пони. Я ехала домой, как блудный сын, оборванный и грязный, ехал когда-то в изобильный дом покинутого отца, везя с собой лишь раны, боль и пыль дорог. Я не привезла с собой ничего, кроме двух пар подков, ржавого поножа и старого рюкзачка. Но все же, я выполнила данное мне поручение, хоть оно и оказалось никому ненужным.

Я все-таки стала стражем.

– «Внимание, всепони! Произошла небольшая задержка, но теперь все в полном порядке. Следующая остановка – Понивилль!».

Глава 2. Похищение невесты.

Издав прощальный свисток, поезд тронулся на юг. Стоя на гулком деревянном перроне, я еще долго ощущала стук железных колес, передававшийся моим копытам через влажные, подрагивающие доски, кое-где присыпанные медленно тающим снежком. Подняв голову, я глубоко вздохнула, вбирая в себя прохладный весенний воздух городка, уже прочно ассоциировавшегося в моей душе с домом, и медленно побрела прочь.