Евгения Гордеева - Транзитом через Хоминибус

— Секатором долго, — сморщился он брезгливо, — и крови много!

— Что?!! — выдохнула Катерина, вкладывая в единственное слово весь свой гнев и недовольство.

— Крови, говорю, много, — не отреагировал на её крик брат. А вот садовника, как ветром сдуло из столовой, словно и не было его тут секунду назад. Только рюмка жалобно тренькнула от резкого прикосновения к полке буфета. — И долго, — повторился Макс и с удивлением уставился на сестру. — Пришла?

— Пришла! — зло бросила сестра. — Но в свинарник вместо дома попала!

— Катерина, — с пьяной радостью произнёс Демьян, глупо улыбаясь и буквально оживая от её низкочастотных эмоций, хлынувших с сокрушительной мощью на его тоскливый эмоциональный фон. — Ессе femina[3]! — он смотрел на неё пьяными влюблёнными глазами, отчего у женщины по телу пробежали неприятные мурашки, ибо в эту секунду она решила, что обрела очередного ненужного ей поклонника. Но следующая фраза, сказанная гостем, просто разорвала её мозг. — У тебя гильотины нет?

— Ну, Макс! — прошипела хозяйка, определяя главного виновника неприятного инцидента. — Это тебе с рук не сойдёт! Валентина! — В столовую чопорно вошла женщина средних лет и спокойно воззрилась на недовольную Катерину. — Что всё это значит?

— Максим купил всё сам, Екатерина Павловна, — тень брезгливого неодобрения скользнула по её лицу, — а выгонять его из дома я не уполномочена.

— А садовник?

— Они его пригласили, но Анатолий Илларионович отказывался, пока ваш гость не взвалил его на плечо и не притащил сюда силой. Ещё и угрожал, что харчем сделает. Это, конечно, не моё дело, — сухо продолжала выдавать информацию кухарка, — но ваш гость слишком много себе позволяет.

Сказав последнюю фразу, она зло сверкнула глазами в сторону Демьяна и недовольно поджала тонкие губы. Макс скривился, едва сдерживаясь, чтобы не высказать неприятной женщине свои претензии. Как ни странно, сестра тоже была на его стороне, считая, что прислуга не имеет права иметь своего мнения по поводу поступков хозяев, тем более — его высказывать.

— Вот именно: не ваше дело! — холодно произнесла Катерина, взглядом давая понять кухарке, где находится её место. — Дайте мужчинам алкозельцер и приведите столовую в порядок! Ужин подайте в мою комнату. Макс, очухаешься, придёшь ко мне! Гостя разместите в угловой спальне.

Отдав распоряжения, женщина покинула столовую, не обращая внимания на ехидную ухмылку брата, разочарованное лицо маркиза, теряющего бодрящий поток эмоций и оскорблённую физиономию кухарки, дающую себе мысленный зарок, что ещё одно такое заявление хозяйки, и она подаёт заявление об уходе!

— Dura necessitas[4], - пробормотал демон, расслабляя уставшие руки и перенося вес тела на многострадальную шею. Он так и остался стоять на коленях возле стула, боясь сделать неосторожное движение и рухнуть на пол.

— Точно, дура, — довольно громко подтвердил Макс, и Валентина догадалась, кого именно имел сейчас в виду брат хозяйки.

— Алкаши, — одними губами прошептала кухарка, но и Макс и Демьян поняли её тихую ярость.

Утро для демона началось с головной боли и гадостного вкуса во рту, словно там неделю назад сдохла большая крыса. Ощущения ему категорически не понравились. Слабость, тошнота, головокружение, жажда, желание вымыть рот с мылом, стук в висках. И всё это в одном флаконе. Такого мерзкого состояния он не испытывал ни разу за всю свою долгую жизнь. Даже первый опыт, связанный с наступлением неких физиологических потребностей его нового человеческого тела, и которые за ненадобностью отсутствовали у тела демона, доставили ему гораздо меньше неприятных ощущений. Тем более что избавиться от них оказалось совсем просто. А вот то, что он испытывал сейчас, испытывать в дальнейшем он не собирался. Даже после развоплощения состояние организма было на порядок лучше, чем сейчас.

Дросс осторожно поднялся с постели, покачнулся от непривычных ощущений, когда пол уходит из-под ног, а комната плывёт и кружится, собрал всю свою волю в кулак, стараясь стоять прямо. Удавалось это с трудом.

'Нет, всё-таки люди — идиоты! Сначала они употребляют обжигающую горло гадость, которая и вкуса-то не имеет! Потом теряют контроль над своим поведением и телом, — при этой мысли демон нахмурился, смутно припоминая свои вчерашние высказывания и просьбы, — а на следующий день ощущают себя зомби, причём весьма несвежими. Спрашивается: зачем? Какое они испытывают от этого удовольствие? — С трудом собрав мысли в кучу, Дросс припомнил, что веселее, как обещал ему Макс, маркизу после выпитого не стало. Садовник Ларионыч предлагал спеть, и даже затягивал что-то унылое про степь и ямщика, но они с Максом его соло не поддержали. После третьей бутылки беленькой начались провалы в памяти. Кажется, он предлагал собутыльникам продекламировать оду Горация в подлиннике… — И я становлюсь идиотом! Это заразно!'

Его невесёлые размышления прервал Макс, без стука ввалившийся в его комнату.

Встал? — бодро поинтересовался парень и протянул ему бокал с мутно-пузырящейся жидкостью. — Выпей, полегчает!

Дросс послушно проглотил напиток, надеясь, что тот приведёт его в чувство. Макс выглядел совсем здоровым, словно вчера влил в себя меньшее количество огненной воды, чем демон. Но пил приятель наравне с маркизом, следовательно, предложенное лекарство должно было помочь и ему.

— А ты себя хорошо чувствуешь? — на всякий случай поинтересовался Дросс.

— Я с похмелья не болею, поэтому и не пью особо, чтоб не спиться.

— Если не болеешь, так это же хорошо! — не понял его объяснений демон.

— Угу, — вроде как согласился с ним Макс, скептично разглядывая одежду на госте. — Хорошо, да ничего хорошего… таким как я алкоголиком стать проще простого. Так, давай, иди умывайся, потом завтракаем, пару минут беседуем с Катериной и едем покупать тебе новый прикид.

— А с Катериной зачем? — заподозрив какой-то подвох, поинтересовался Дросс. То, что документы его ещё не готовы, ему вчера сам Макс же и сказал, значит, тема беседы будет иной. А вот какой? Маркиз желал всё знать заранее, дабы не выглядеть доверчивым дурачком и не быть облапошенным. Свои собственные негативные эмоции ему не очень нравились. Когда начинаешь нервничать, сразу совершаешь непростительные ошибки, которыми так и норовят воспользоваться ушлые оппоненты.

— Контракт подписать, — как само собой разумеющееся, сообщил парень, — что ты теперь её охранник. Мы же с тобой это уже обсуждали.

— Ну да, — согласился Дросс, — обсуждали. А ещё то, что я её не провоцирую… — маркиз направился в ванную комнату, но на пороге остановился, обернулся к парню и задал мучающий его всё утро вопрос: — Макс, зачем люди пьют водку? Я так и не понял прелести этого занятия.