Сергей Щеглов - Разводящий Апокалипсиса

Обруч, позволявший Валентину хозяйничать в голове Габриэля, больше не работал.

Валентин попробовал было сжать кулаки — и не смог. Захотел закричать — изо рта вырвался только слабый стон. Все погибло, подумал он. Я не успел.

Внизу, на площади, Габриэль выбросил вперед обе руки, и Георг исчез в ослепительном облаке пламени. А потом Габриэль Бич Божий, Серый Воитель, верховный властитель Фарингии, вдруг отвернулся от своих поверженных врагов и посмотрел вверх — туда, где на крыше главной казармы лежал Валентин Шеллер.

Валентин почувствовал, как неведомая сила поднимает его в воздух и несет вниз, к ногам Габриэля. Еще минуту назад Валентин думал, что испуган; сейчас он осознал, что значит испытывать настоящий ужас.

Габриэль догадался, понял Валентин. Догадался, и гнев его будет ужасен.

— Сейчас ты начнешь умирать, — негромко произнес Габриэль, когда Валентин мешком свалился к его ногам. — Ты будешь умирать долго, чувствуя, как твое тело превращается в зловонную слизь. Мне нет нужды слушать твои вопли, поэтому ты не сможешь кричать. Ты будешь страдать молча, и от боли у тебя потемнеет в глазах. И все это время ты будешь помнить, за что ты наказан. Помнить, что поднявший руку на Габриэля Серого умрет, и умрет в муках, кем бы он ни был — великим магом, другим Избранным или даже бухгалтером.

Острая боль в паху заставила Валентина согнуться пополам. В тот же миг невидимые иглы вонзились в зубы, в глаза, в уши. В глазах потемнело, но Валентин успел заметить, как стекают вниз, на горячий камень брусчатки его щеки и губы. Все было так, как и обещал Серый — боль, отчаяние и смерть. Нападать на Габриэля — чистой воды безумие.

Даже для бухгалтера, вспомнил Валентин последние слова Серого. Что за черт, пробилась сквозь боль дурная мысль. Откуда он знает, что я — бухгалтер?!

Валентин знал, что не может даже стонать, но короткий смешок вырвался у него изо рта словно сам по себе. Бухгалтер! Да, Габриэлю это очень не понравилось…

Стоп!

Валентин вздрогнул всем телом. Боль потихоньку ушла, словно ее и не было.

В прошлый раз все было совсем иначе!

Тьфу ты черт, приснится же такое…

Валентин открыл глаза и несколько раз моргнул. С удивлением посмотрел на вертящиеся вокруг него разноцветные кольца, провел ладонью по мягкой обивке кресла. Так вот как он работает, этот талисман-моделятор. Впечатляет.

Высветив перед собой циферблат, Валентин посмотрел на часы — и присвистнул. Трех часов как не бывало!

Валентин поискал глазами Баратынского. Тот стоял чуть поодаль, задумчиво поглаживая подбородок.

— Что это у тебя с моделятором? — поинтересовался Валентин, потягиваясь. — Ты обещал, что все будет как в тот раз, а меня чуть до смерти не замучили!

— Это не у меня с моделятором, — пробурчал Баратынский. — Это у тебя с реальностью. Вылезай, отмоделировались.

По его интонации Валентин понял, что Баратынский не шутит. А ведь три часа не так уж и много, Леонид явно рассчитывал на большее!

Дождавшись, когда кольца моделятора полностью остановятся, Валентин соскользнул со ставшего неожиданно гладким кресла и соскочил на пол. Баратынский кивнул в сторону своего письменного стола и сам зашагал туда, не дожидаясь Валентина. У стола Баратынский уселся на стул и пододвинул Валентину другой.

— Ну? — спросил Валентин, присаживаясь. — Ты чего против реальности имеешь?

— Ты мне вот что скажи, — сказал Баратынский, закидывая ногу на ногу. — Ты там на самом деле был, или тебе приснилось?

— Ленька, ты чего? — изумился Валентин. — Совсем заработался? Откуда бы я талисманов полную авоську набрал? Если мне не веришь, карты Т-активности посмотри, мой Обруч там как на ладони, в самом нужном месте.

— Значит, в самом деле был? — усмехнулся Баратынский. Он потянулся к столу и взял в руки большой лист Т-бумаги. — А вот что на этот счет говорит точная наука!

Он помахал листом и протянул его Валентину.

Валентин брезгливо взял бумагу двумя пальцами. Он уже не раз имел дело с подобными документами — протоколами модели. Моделятор выдавал их на чистом русском языке, пользуясь познаниями своего оператора, однако почерк талисмана оставлял желать лучшего. Валентину пришлось поднести текст к самым глазам, чтобы разобрать написанное.

Протокол модели представлял собой таблицу из четырех колонок. «Момент активации Обруча», прочитал Валентин заголовки, «Результат воздействия», «Коэффициент Грасье», «Состояние оператора». Таблица была заполнена на две трети, с шагом в пять сотых секунды. Одна из строчек была выделена синим; Валентин пробежал по ней глазами, увидел в колонке «состояние оператора» все ту же «смерть» и поморщился.

— Понял? — поинтересовался Баратынский. — Синяя строка — это реальный момент, когда ты задействовал Обруч. Видишь, что в модели получается?

— Вижу, — согласился Валентин. — Смерть. Хорошо, что у меня не было с собой моделятора.

— Ты вверх и вниз посмотри, — продолжал Баратынский, пропустив шутку мимо ушей. — Я не просто реальный момент промоделировал, я все варианты проиграл. И с ранним включением Обруча, и с поздним. Если включаться раньше, Габриэль успевает обнаружить воздействие и блокирует его к чертовой матери. Т-буря гасит Шкатулку, оператор мертв. Если включаться позже, Обруч уже не работает — опять же Т-буря. Габриэль гасит Георга, Т-буря разносит Фарингию на атомы, оператору снова кранты.

Валентин пожал плечами:

— Ну так я же включился не раньше и не позже, а в самый тот момент.

— Верно, — усмехнулся Баратынский. — В самый тот. Я его специально несколько раз прогнал. Помнишь свой последний сон?

Плечи Валентина дрогнули. Да уж, поди забудь такое.

— Но на самом-то деле я жив! — воскликнул он, отгоняя страх. — Может быть, моделятор чего напутал?

— Напутал! — передразнил его Баратынский. — Погоду на всей Панге моделирует — не путает, действия тальменов моделирует — не путает, а дошел до Шеллера — и напутал. Держи карман шире!

Валентин фыркнул:

— Тальмены для меня не указ. Кстати, ты катастрофу в Гельвеции моделировал?

— А как же, — усмехнулся Баратынский. — Там все сошлось один в один. Между прочим, на дублях сошлось, безо всякого оригинала.

— А сейчас? — оживился Валентин. — Сейчас что на дублях получалось?

— Дык то же самое! — вскричал Баратынский, вскакивая на ноги и потрясая руками. — То же самое! Открытие мировой важности, дубли лучше оригиналов!

— Поздравляю, — сухо произнес Валентин.

— Рано еще, — мигом остановился Баратынский. — Хоть дубли и лучше, а все равно с ними фигня получается. Не сходится модель! Между прочим, это первый раз за всю историю моделирования.