Дуглас Найлз - Черные Волшебники

– Значит, договорились, – сказал один из них. – Отправляемся на рассвете.

– Договорились, – буркнул другой, более пожилой мужчина. – Если погода продержится, мы… – конец фразы утонул во взрыве смеха, когда служанка шлепнула легкомысленного путешественника, развеселив тем самым его спутников.

– В этом нет необходимости, – сказал старик, когда хохот затих. – «Везучий Утенок» – небольшое суденышко, вы сможете загрузить свои пожитки очень быстро. Вы без проблем найдете его, оно стоит у ближайшего причала.

– Фергюс, вы присмотрите за нашими лошадьми, пока мы не вернемся?

– С удовольствием.

– Ну, ладно, – сказал первый. – Я хочу хоть чуть-чуть поспать.

Увидимся утром.

– Я тоже пойду посплю, – сказал третий. Краем глаза Хобарт увидел, что это смуглый молодой человек. Калишит, наверное, подумал он. Еще он заметил огромную собаку, которая вслед за мужчинами стала подниматься по лестнице. Хобарта передернуло: кроме моря он больше всего ненавидел собак.

Он обдумывал, не стоит ли последовать за принцем и его спутником, но присутствие собаки заставило его остаться на месте. Вполне возможно, что его колдовство и убило бы принца на месте, прежде чем это блохастое чудовище успело бы среагировать, но мысль об острых клыках, вонзающихся в его плоть, заставила его содрогнуться.

И ему в голову тут же пришел новый план. Быстро осушив свою кружку, Хобарт вышел из гостиницы и отправился снова в гавань. «Везучего Утенка» легко было отыскать.

– Боюсь, что теперь-то твое везение кончилось, – прошептал священник, злорадно хихикая над своей шуткой. Убедившись, что поблизости никого нет, он сел на край причала и начал плести разрушительное заклинание: через несколько минут, завершив его, Хобарт довольно улыбнулся. Впрочем, никаких видимых следов его колдовства на корабле не появилось.

Поднимаясь на ноги, Хобарт твердо знал, что «Везучий Утенок» никогда не доберется до соседнего острова Аларон. А утром он добавит еще одно заклинание, чтоб быть до конца уверенным в судьбе суденышка.

Ну, а теперь, можно вернуться в гостиницу. Он попытался вспомнить, как выглядела служанка.

– Я подстригу, – проворчал человек и, тяжело переставляя ноги, направился к живой изгороди. Робин удивленно посмотрела на него: это были первые разумные слова, которые он произнес за последние четыре дня. Она с благодарностью отошла в сторону.

– Пожалуйста, – проговорила она, прислонившись к дереву, чтоб перевести дух.

– Смотри, как бы он не отнял твой хлеб, – предупредил ее Ньют.

Сегодня он вместо оранжевого был голубым, – дракончик сидел на веточке, торчащей из живой изгороди, и угрюмо наблюдал за людьми.

День был очень тяжелым – впрочем, как и все предыдущие с тех пор, как незнакомец появился в роще. Они стояли у изгиба живой стены омел, которые росли на самой дальней границе рощи Верховной Друиды, около пятисот футов от ее домика и Лунного Источник ка. Живые изгороди были чем-то вроде заслона против непрошенных гостей – их плотно переплетенные ветви, усеянные колючками, надежно охраняли рощу. Омела таила в себе волшебство друидов – так что владения Генны были защищены вдвойне.

Но, когда шли дожди, за живой изгородью надо было постоянно ухаживать, а это лето было на редкость сырым. Если дать им волю, растения могут сделать рощу неприступной, – тогда и выйти из нее станет невозможно.

Руки Робин, несмотря на перчатки, были изранены, да и вообще, она уже с трудом держала серп, которым проработала все утро, стараясь придать изгороди ее прежний вид.

Незнакомец взял у нее из рук серп, и инструмент удобно устроился у него в ладони, словно этот человек всю жизнь только и занимался растениями. Медленными, но уверенными движениями он начал срезать молодую поросль, привычными аккуратными движениями отбрасывая ветки в сторону.

Робин очень удивилась, увидев как ловко он справляется с работой.

Только сейчас стало заметно, что благодаря ее заботам незнакомец начал поправляться. Он больше не был таким изможденным, уже прекрасно держался на ногах и даже в его походке перестала чувствоваться прежняя неуверенность. И вот он уже может работать.

Некоторое время она порывалась побежать к Генне, чтоб похвастаться ей своими успехами, но быстро отбросила эту мысль. Верховная Друида в последние дни была раздражительна и все время жаловалась на невыносимые головные боли и слабость. Она почти целыми днями лежала в постели и, как только Робин появлялась в домике, начинала сетовать на свое состояние.

Поэтому Робин старалась как можно меньше времени проводить возле домика и друиды. Это было совсем несложно, поскольку ей приходилось работать за двоих.

– Не так плохо… для идиота, – театральным шепотом прокомментировал действия незнакомца Ньют. Он взял привычку называть того разного рода прозвищами – исключительно из ревности, как подозревала Робин, ведь теперь она не могла уделять внимание только маленькому дракончику.

– Ну-ка, прекрати, – проговорила она. – Кажется, он набирается сил.

Оказывается, он нуждался лишь в пристанище и приличной еде!

– Может быть, у него достаточно сил, чтобы убраться отсюда? – проворчал Ньют. – По-моему, уже давно пора.

– Почему бы тебе не пойти искупаться, раз ты не можешь вести себя как следует?

Незнакомец перестал работать и обернулся, чтоб убедиться в том, смотрит ли на него Робин. Встретившись с ней взглядом, он расплылся в широкой улыбке, радостно закивал головой и снова принялся за работу. Еще несколько минут он подстригал изгородь, и тут юная друида заметила, что его движения стали менее уверенными.

– Давай теперь я, – предложила она, протягивая руку, чтоб взять у него серп. Незнакомец вдруг резко обернулся и на его лице появился звериный оскал, а глаза бешено заметались. Казалось, он не видит Робин. Но через мгновение он успокоился, улыбнулся и смело посмотрел девушке в глаза. Затем он отдал ей инструмент и остался стоять около Робин, в то время как она снова принялась за работу.

– Отойди, – попросила она его. – Я могу нечаянно задеть тебя.

Он послушно отошел в сторону, но по-прежнему не сводил с нее по-щенячьи преданных глаз. Девушка чувствовала, что он следует взглядом за каждым ее движением, и ей стало как-то не по себе.

– Хорошо! Хорошо! – бормотал он, наблюдая за тем, как к изгороди возвращается прежняя форма.

– Слушай, как тебя зовут? – Робин перестала работать и в упор посмотрела на незнакомца. Ее совершенно не волновало это, пока он не мог говорить, но теперь… ей нужно было имя, чтоб называть его.

– Я… – в голосе звучали сомнение и неуверенность. Вдруг глаза чужака в страхе округлились, он скорчился и замер в напряжении, словно был готов сорваться с места и убежать.