Роберт Джордан - Нож сновидений
В этот раз смех Семираг был настолько отвратительным, что слезы Сюрот разом высохли. Огненная голова запрокинулась назад, задыхаясь от громких перезвонов веселья. Наконец она восстановила над собой контроль, вытирая огненные слезы пламенеющими пальцами. – «Как я поняла, мне не удалось выразиться достаточно точно. Раданан мертва, и все ее дочери, и все ее сыновья, и вместе с ними половина Императорского двора. Императорского семейства больше нет, если не считать Туон. И Империи тоже нет. Синдар во власти мятежников и мародеров, как и дюжина других городов. По меньшей мере, полсотни дворян с собственными армиями сейчас сражаются друг с другом за трон. Война идет от Алдаэльских гор до Салакина. Именно по этой причине для тебя будет совершенно безопасно избавиться от Туон и провозгласить себя Императрицей. Я даже отправила сюда корабль со скорбным посланием, который должен скоро прибыть». – Она снова рассмеялась, и сказала нечто странное. – «Пусть правит Властелин Хаоса».
Сюрот, забыв про все и разинув рот, взирала на другую женщину. Империя… разрушена? Семираг убила Импера…? Не то чтобы убийство не применялось среди Благородных, Высокородных или Низкородных, и даже среди венценосных родственников, но чтобы кому-то постороннему посягнуть на Императорскую семью было ужасающе, и немыслимо. Даже для одной из Да’консион, Избранных. Но стать Императрицей самой, даже здесь… Она почувствовала головокружение, и начинающийся приступ истеричного веселья. Она могла бы закончить цикл, завоевав эти страны, а затем отправить армии назад, чтобы восстановить Шончан. С усилием, она сумела взять себя в руки.
«Великая Госпожа, если Туон действительно жива, то… то убить ее будет весьма трудно». – Она должна была произнести эти слова. Убить Императрицу. Даже мысль о подобном давалась с трудом. Стать Императрицей. Она чувствовала, как ее голова сама уплывает с плеч. – «С ней ее сул’дам и дамани, а также часть ее Стражи Последнего Часа». – Трудно? Да в подобных обстоятельствах ее убийство невозможно. Если только Семираг не захочет сделать это сама. Шесть дамани могут быть опасны даже для нее. Кроме того, у простолюдинов есть пословица: «Сильные приказывают слабым копаться в грязи, сохраняя собственные руки чистыми». Она услышала ее случайно, и наказала мужчину, который это сказал, но сказано было верно.
«Подумай, Сюрот!» – Колокол зазвонил сильнее и требовательнее. – «Капитан Музенге и прочие, вместе с ее брошенной служанкой, ушли бы в ту же ночь, что и Туон, если бы только они имели хоть какое-то понятие, где ее искать. Они ее ищут. И ты должна приложить все силы, чтобы найти ее первой, но даже если это не удастся, то Стража Последнего часа будет ей куда меньшей защитой, чем они кажутся. Почти каждый из солдат в твоей армии слышал, что, по крайней мере, некоторые из Стражи вовлечены в историю с самозванкой. Общее настроение такое, что самозванка и все, с ней связанные, должны быть мелко нашинкованы, а части их тела, захоронены в сточной канаве. По-тихому». – Огненные губы раздвинулись в короткой изумительной улыбке. – «Чтобы избежать позора для Империи».
Это возможно. Отряд Стражей Последнего часа легко разыскать. Ей только требуется узнать точно, сколько человек Музенге взял с собой, и отправить Эльбара с пятидесятикратно превосходящим отрядом на перехват. Нет, стократно, если принять во внимание дамани. А потом… – «Великая Госпожа, вы понимаете, что я отказываюсь объявлять о чем-то прежде, чем не буду уверена, что Туон мертва?»
«Конечно», – ответила Семираг. Колокола снова звонили удивленно. – «Но помни, если Туон сумеет благополучно вернуться, то для меня это уже не будет иметь значения, поэтому не трать время попусту».
«Не буду, Великая Госпожа. Я собираюсь стать Императрицей, а для этого я должна убить Императрицу». – На сей раз, произнести это было вовсе нетрудно.
* * *На вкус Певары апартаменты Тсутамы Рас были пышны сверх той меры, которую принято называть сумасбродством. Притом, что ее собственное прошлое дочки мясника никак не повлияло на подобную оценку. В гостиной всего было чересчур много. На стене под карнизом с золочеными резными ласточками, висели два огромных гобелена из шелка. На одном красовались яркие кроваво-красные розы, а на другом куст ромашки с алыми бутонами, каждый был размером в два кулака. Мебель – столы и стулья – была тонкой работы, если не замечать, что резьбы и позолоты на них было достаточно для пары королевских дворцов. Лампы тоже были сплошь в позолоте, как и каминная полка с резными скакунами над камином из красного мрамора. На нескольких столиках стояли изделия из красного фарфора Морского Народа, самого редчайшего – четыре вазы и шесть чаш, что само по себе составляло небольшое состояние. Но кроме этого, там были еще и несколько ценных резных фигурок из нефрита и кости, и не маленькие, а одна фигурка в виде танцовщицы размером в ладонь высотой, похоже была вырезана из целого рубина. Неуместная демонстрация богатства, а еще ей было известно о такой детали: кроме позолоченных часов на каминной полке, в апартаментах были и еще другие – одни в спальне Тсутамы, а еще одни… где бы вы подумали?.. В гардеробной! Трое часов! Это хуже чем сумасбродство, даже если забыть про золото и рубины.
И тем не менее, эти апартаменты как нельзя лучше подходили своей хозяйке, сидевшей напротив них с Джавиндрой. «Яркая» было достаточно точное слово для описания ее внешности. Тсутама была поразительно красивой женщиной. Ее волосы украшала золотая сетка тонкой работы, на шее и в ушах сверкали огневики, а одета она была сегодня, впрочем, как и всегда, в платье из темно-красного шелка, подчеркивающем ее полную грудь, с золотым вышитым орнаментом, увеличивающим данный эффект. Если вы с ней не были знакомы, то вам могло бы прийти в голову, что ей хочется завлечь какого-нибудь мужчину. Но о неприязни Тсутамы к мужчинам было известно задолго до того, как ее отправили в ссылку. Она скорее пожалела бы бешеную собаку, чем сжалилась над мужчиной.
И хотя после ее возвращения в Башню многие решили, что она сломалась, как тростинка на ветру, на самом деле она только окрепла, словно под ударами кузнечного молота. Заблуждались они не долго. Каждый, кто провел с ней рядом некоторое время, понимал, что этот бегающий взгляд принадлежит не трусливой женщине. Ссылка изменила ее, но только не сделала ее мягкотелой. Эти глаза могли принадлежать дикой кошке, ищущей врага или добычу. А в остальном лицо Тсутамы было все той же непробиваемой маской безмятежности. До тех пор, пока вы не вызвали ее гнев. Но даже тогда ее голос остался бы спокоен и холоден, как скользкий лед. Сочетание, убивающее наповал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});