Юлия Славачевская - Люблю. Целую. Ненавижу. Кэмерон

— Не дразни меня, Кэм…

Агент Мано не внял мольбе. Брал, гад, меня измором за недостаточное в последнее время внимание.

Он потребовал:

— Скажи, что ты меня хочешь, принцесса.

— Скажу, — согласилась я. — Повернула к нему голову и произнесла с томной поволокой в глазах: — Ты меня хочешь…

Из чьей-то груди раздался грозный звериный рык. Я хихикнула.

— Это само собой, — не стал зря спорить мой любовник. Боднул. — Вот так… — Поинтересовался с ехидцей в голосе: — Тебе нравится? — И убрал то, на что я претендовала.

Я пожаловалась со смехом и слезами:

— Агент Мано, не будь сволочью. Не отодвигайся! Кэ-э-э-эм… — Жалобный стон перешел в исступленный мяв восторга, когда мой мужчина мгновенно разодрал алюминиевый квадрат, используя по назначению. Черт его побери, настоящий фокусник, словно для цирка тренировался!

— Ой! — Пока я пялилась в зеркало, застигнутая врасплох, Кэм начал завоевание.

— Хочу, чтобы ты стонала подо мной, надо мной, рядом со мной!

Моя улыбка погасла и стала невеселой:

— Скажи еще «всегда!» Вечно!

— И скажу, — непокорно взмахнул Мано головой.

Я вздохнула. Дикое, рвущее нутро желание стало постепенно исчезать. Потихоньку навалилась тоска.

— Не бывает ничего вечного, Кэм. И «всегда» тоже не бывает. Все, что нам дано, — это словно крылья бабочки… Пока порхает — все хорошо, завтра крылья осыпались — и ничего нет.

Он развернул меня лицом к себе, внимательно всматриваясь в глаза.

— С ума сошла! Ты завтра умирать собралась?

— Нет!

— Тогда о чем разговор? Бери от жизни все! — И сразу предусмотрительно добавил: — Но только со мной. — Шутливо подмигнул. — Я совсем безвредный и неопасный, мне можно.

Мой «неопасный и безвредный» за пару часов заездил меня вконец, до полной потери сил.

Поддерживая за талию, Кэм уложил меня боком на диван и, уютно расположившись лицом к спине, притянул меня к себе. Надежный, как скала, молчаливый Кэм. Теплый, красивый… чужой. Единственный человек, которого я хочу до потемнения в глазах… И единственный, которого не могу получить…

Он заставил меня кричать от удовольствия так громко, что, наверное, в соседних номерах вызывали обслугу или полицию. А вот о собственном решил забыть.

Ненавижу свою слабость, эту резь в груди от мучительно пробуждающихся эмоций. Совсем недавно я не знала мужчин, все было более-менее хорошо. Я жила себе, как у Христа за пазухой, как ноутбук на двух ногах, словно компьютер с видеокамерой, совмещенный модемом с Вышним. Так какого черта я решила все эго изменить? Неужели теперь мне легче или лучше? Когда я каждую минуту думаю — как он, где он, что с ним… каждое мгновение мечтаю быть с ним. Это безумие, наваждение, черное колдовство.

— Джейн, ты сладкая, как мед… — Когда он успел слезть с кровати, начиная целовать меня со спины?

— Пчелка. — Я хохотнула, но мой смех сразу перетек в низкий стон, потому что этот сукин сын прошелся пальцами вдоль чувствительного места у поясницы, и мое тело пронизал ток. И уже через мгновение я вскрикивала от переживаемого сильнейшего наслаждения. Вскоре мое тело завибрировало от чисто кошачьего басовитого мурлыканья, которое звучало в его груди.

После короткой прелюдии я лежу на животе, он опять во мне. Сильные руки обхватили мою талию, стискивая ее при каждом толчке. Грубом, сильном, желанном… Технически я — позавчерашняя девственница, так отчего же мне все время мало секса?

— Принцесса, ты нечто. Малышка, ты наркотик! — От его бархатистого голоса я таю, как сливочное мороженое.

Когда вижу его, мои аналитические способности и все связи с Господом Богом, весь этот пар мощных энергетических турбин превращается в бесполезный свисток, в неутолимую жажду любви.

Кэмерон определенно решил сделать меня сексзависимой. Или я уже до него была такой? Пряный вкус его губ заставляет слабеть мои коленки, звук голоса вводит в транс, лицо Кэмерона снится мне ночами — то ли это, чего я для себя хотела?

Время, украденное у работы, одарило нас смехом и радостью. Мы умотались до чертиков, даже многожильный Кэм. У нас даже в душ сгонять сил не оставалось, так и рухнули где стояли, сидели, лежали… одним словом, паслись.

Когда Кэм задремал, я не отрываясь смотрела на него, в безумии своем пытаясь просчитать все варианты, найти хоть одну, самую малюсенькую щелочку, чтобы оставить нам малейшую возможность быть рядом. Чтобы хотя бы иногда видеть блеск его глаз, ощущать рядом крепкое плечо, слышать голос, от которого у меня по спине мурашки.

Но все тщетно! Кэмерона Мано как заколдовали.

Что бы я ни предпринимала, как ни пыталась перехитрить судьбу, итог был всегда один и тот же — его смерть. Иногда мгновенная, иногда мучительная, но неизменная.

— Кэм! — взмолилась я, лихорадочно рассматривая отдыхающего мужчину, неожиданно ставшего необходимым и близким. — Прости меня за то, что я сейчас сделаю! — И, собрав все свои силы, я отдала ему часть себя, делясь даром предвидения и предчувствия.

Конечно, мой ум уже подсчитал все вероятностные линии этого подарка. И я точно знала, что у Кэмерона никогда не будет моих способностей. Все, что ему угрожает в результате, — это повышенная интуиция и обостренное предчувствие беды. Немного. Но и эта сущая малость будет спасать его жизнь неоднократно.

— Ди? — проснулся он. — Принцесса? Что случилось, Ди? Почему мне так… — Его согнуло. — Плохо?..

— Сейчас пройдет, — пообещала я, испытывая внутри гулкую пустоту и беспросветное отчаяние. Жалко улыбнулась. — Скоро.

— Ди, — отдышался Кэмерон, протягивая ко мне руку. — Иди сюда. Нам следует поговорить… надо решить, как нам быть дальше…

Меня прожгло до самых пяток морозным холодом: вот! Уже начинается. Вот оно, наше начало конца.

— Нет никаких «нас», — выдавила я из себя, из последних сил борясь с отчаянием и желанием обнять его за шею, чтобы в поцелуе стать с ним единым целым. — Есть «объект Ди» и агент Мано.

— Ты действительно так думаешь? — сел на кровати мужчина, внимательно в меня вглядываясь, словно выискивая доказательства моих слов. Он не верил. Все еще не верил. — Что же тогда происходит между нами?

— Обычный секс, — ответила я, стараясь не опустить глаза и не испортить все окончательно. — Ничего особенного или неповторимого. У меня есть чисто физиологические потребности, и ты их вполне сносно удовлетворяешь.

— Значит, потребности… — скривился Кэм, потирая виски, будто у него начался мучительный приступ головной боли. — А что, если я тебя люблю?

— Ты любишь не меня, — незаметно сглотнула я, пытаясь протолкнуть застрявший в горле ком.