Елена Звездная - Принцесса особого назначения

– Ах, Динар, – я смущенно, совсем как Лориана, похлопала ресницами, – ну только если вы настаиваете.

– Я настаиваю…

– Увы, – всплеснув ногой, я окатила излишне распалившегося правителя, – мое желание – чтобы вы сдохли, но…

– Но что? – взбешенный Динар обтерся приготовленной для меня рубашкой.

– Но ваше самоубийство было бы слишком скучным, не находите? – О да, именно такое лицо у него было, когда отец насмехался над этим гордым далларийцем. И я мечтательно продолжила: – Ваша смерть в виде случайности… пожалуй, тоже не удовлетворила бы моей жажды мести. О нет, я предпочитаю, чтобы вы страдали долго и весьма мучительно. Чтобы молили о смерти, проклиная тот день и час, когда… – Я, не скрывая своей злости, поднялась на ноги и, совершенно игнорируя факт отсутствия на мне какой-либо одежды, завершила свою мысль: – Когда посмели встать на моем пути!

– Вы… похудели, – внезапно произнес Динар, совершенно испортив мою речь.

Обидно.

– Данное высказывание мне следует связать с вашим появлением во время моих водных процедур? – ледяным тоном поинтересовалась я, отобрав рубашку и вылезая из ванны.

Дальше – театр абсурда: он попытался меня остановить, но, поскользнувшись на куске затонувшего мыла, повалился в воду.

Я не могла упустить такой шанс! Оседлав бессознательного гада, несколько раз приложила его головой о край ванны, благо в воде вес его тела уменьшился, затем принялась душить. Наслаждение от удушения бывшего правителя Далларии не портил даже тот факт, что в момент мести одежды на мне не наблюдалось. Но, к моему искреннему сожалению, медноволосый слишком быстро пришел в себя, и пришлось покинуть место несбывшегося убийства, чтобы роль удушаемой не досталась мне.

Отфыркивающийся и взбешенный Динар выскочил из ванны, когда я уже грелась у камина, завернувшись в найденную на кресле простыню.

– Ты! – завопил даллариец.

– Что случилось? – Да, я умею изображать святую невинность.

– Ты…

– Вы упали, – продолжая хлопать ресницами, сообщила я, – видимо желая принять ванну, и я не стала вам мешать.

– А? – Медноволосый дотронулся до того самого места, которым я усиленно молотила по краю ванны, и поморщился, – не понимаю… мне показалось, что вы меня душили в весьма… фривольном виде.

– Я? Душила вас? – Действительно, глупость какая!

Нужно было треснуть чем-то большим и травмоопасным. Однако я сплоховала. С другой стороны, убить его там, в ванне, было бы слишком… милосердно. Да, я злая и на память никогда не жаловалась!

– Утырка, – прохрипел Динар, продолжая держаться за голову, – мы еще… поговорим.

Судя по его шатающейся походке, разговор откладывался.

Меня уложили спать в каморке с зарешеченным окном и дверью, которая запиралась только снаружи. Ночь прошла относительно спокойно, если не считать лекаря, которого все же вызвали спустя несколько часов для обследования пострадавшего при падении Динара.

Утро началось с унижения. Заикаясь и путаясь в словах, управляющий Ирено сообщил, что я буду исполнять обязанности… личной горничной Динара. Он самоубийца!

Вообще день был на удивление полон открытий. Оказывается, служанки убирают в комнатах, когда там никого нет, и вваливаться с тряпкой и ведром, когда «господа», а точнее, Динар, изволят переодеваться, не только неприлично, но еще и запрещено. Несмотря на вышесказанное, покидать комнату даллариец уже не спешил, видимо факт моего унижения доставлял его больной и перевязанной голове удовольствие. Лично мне доставляло удовольствие как раз лицезрение его обмотанной бинтами головы.

Еще выяснилось, что пол мыть я не умею, а у медноволосого достаточно времени, чтобы обучить меня этому и проконтролировать процесс.

– Динар, – меланхолично заметила я, когда от указаний он перешел к изучению моего вида сзади, не забывая давать команды типа «еще вон в том углу вымыть», – как тебе эта мысль пришла в голову?

– Какая? – лениво поинтересовался даллариец.

– Сделать меня своей личной горничной. – Я продолжала пачкать чистый до моего здесь появления пол.

– Сам поражаюсь своей гениальности, – сообщил ублюдок, – теперь еще сменишь белье на постели, а после заката придешь лично уложить меня в кроватку.

– Как пожелаете, мой господин, – почти ласково ответила я.

Заподозрил что-то… Но чье-то срочное донесение вынудило отложить подозрения. Тем лучше.

Медленно встаю, долго и мучительно меняю наволочки, простыни и воюю с пододеяльником. Непросто наследной принцессе заниматься подобным впервые в жизни!

Но, едва завершив, королевским жестом отбрасываю верхнее покрывало и опустошаю ведро с грязной водой. Мусор с совка следует сверху, затем все это благопристойно маскируется покрывалом и остальными спальными принадлежностями. Динару, прежде чем поручать мне подобное «унижение», следовало бы выяснить, за что меня так «любят» наши придворные.

Когда я вышла с самой счастливой улыбкой, от моего оскала вздрогнули оба стражника, охраняющие покои далларийца.

Величественно проплываю мимо, держа ведро и веник с совком, с таким же благожелательным оскалом вхожу на кухню.

– Ута, деточка, – старуха слышала обращение ко мне далларийца и сократила прозвище на свой ласкательный манер, – вынеси мусор.

– Куда его? – нерадостно смотрю на вонючую кучу всяческих объедков.

– Там в стене люк, его солдаты тебе откроют, туда и выбросишь.

– А почему через люк? – интересуюсь скорее из желания поговорить, чем узнать ответ.

– Так чтобы по стене не попадало, – сообщает старуха, – там во рву и муравьи, и крысы, и пакость всякая, вот чтобы по скале не полезли вслед за мусором, через люк и выбрасываем.

Шенге, ты будешь гордиться мной! Ты будешь очень мной гордиться! Я сама буду собой гордиться!

Остаток дня прошел в скучных поручениях, словно задавшихся целью продемонстрировать, насколько я косорукая, и… приятных приготовлениях, на которые ушли три кувшина медовухи. И если на первый старуха отреагировала понимающей улыбочкой: «Господину хочешь приятное сделать? Правильно, он у нас хороший, не то что прежний лорд», на второй – «Ох ты моя косорукая, разлила, да?», то на третий уже хмурилась: «Ух, девка, лупить тебя надо. Плетьми лупить!».

Стражники на мое появление в комнате Динара с третьим кувшином подряд тоже отреагировали нерадостно. Пришлось поставить тару на столик и с самым невинным видом удалиться. Вечер обещал быть запоминающимся.

Динар вернулся на закате, когда я упорно вспоминала повадки насекомых, быстро поел, внимательно следя за тем, как я подаю ему салат, наливаю вино, а после сытного ужина приказал: