Вернувшиеся на другую сторону - Альберт Кириллов
Михаил, который занимался своими делами, был очень недоволен тем, что его оторвали от дел, а тем более, когда узнал почему его позвали…
Немедленно прибыв в магазин, он увидел, что от ведьмы идут потоки магии к женщине рядом с ней: они негативно воздействовали на внутренние органы - буквально корежа и угнетая их. Что грозило в будущем их отказом, а не дай бог и раком.
Михаил молча «прижал» Силой эту дуру, под испуганные вскрики покупательницы, а потом прихватил ведьму за горло так, что она почти дышать не могла. Приподнял её над полом и разглядывая эту полоумную, когда по тревоге прибыли оперативники Бати, среагировав на тревожный сигнал резкого скачка магии в магазине, куда зашел Михаил.
Ведьме сильно повезло, что Михаил, дико не любивший людей, которые обладая физической или магической силой пытались показать своё превосходство, не прибил её там же в магазине. И сдал на руки Фёдорову трясущуюся от страха идиотку.
Приходилось ему в детстве с подобным сталкиваться, поэтому от злости его просто трясло, на что тут же среагировал находящийся с ним Болик, явно хотевший чего-нибудь откусить поскуливающей от страха ведьме, злобно пыхтя и обнюхивая её - будто выбирая самую «ненужную» ей часть тела.
- Послушай, Крамаренко! – позже ярился Михаил у того в кабинете. – Я тебе попрошу, больше таких неадекватов не присылать. Ей отказано в праве проживания на этой территории. Делай, что хочешь, но, чтобы духу её здесь больше не было! Иначе я за себя не ручаюсь… В следующий раз я её просто убью! – его зрачки налились синим цветом.
Крамаренко за происшедшее получил по первое число от Сидорова, которому сам и доложил о случившемся, т.к. всё равно бы ему отрапортовали бы об инциденте его подчинённые.
Сидоров сам получил по шее от руководителя ФСБ за эксцесс. С далеко идущими выводами и занесением этой информации в личное дело, что радости ему точно не добавило.
Ведьму, с одной стороны счастливую, что её не прибил Хранитель, а с другой стороны понявшую, что она потеряла возможность получить доступ к настоящей магии, - выслали под Екатеринбург с запретом появляться в любой другой Зоне под страхом выдворения в Магадан, чтобы осваивать там солнечный южный берег Северного ледовитого океана.
- Слушай, пап, пока не забыл. Вы наведайтесь в обязательном порядке к Наталье, когда она там будет в медицинском центре, - вдруг сказал Михаил.
- Зачем? – удивился отец.
- Пап, вот сколько лет, а такие вопросы задаешь? - нахмурился сын. – О здоровье беспокоюсь вашем. Вы уже не дети, а у нас тут такая возможность появилась - резко поправить здоровье. Сами не пойдете, я вас силком туда доставлю! - резко закончил разговор Михаил.
«Да-а-а, вырос сынок!» - возгордился своим мальчиком Иван Петрович: - Хорошо, я с мамой обязательно поговорю.
- Отлично, но не затягивайте, - расслабился Михаил, ожидая изначально сопротивления. Папа очень не любил лечится, и заставить сходить его в больницу было очень сложным делом. Каждый раз доходило до ругани.
Сейчас, пока гуляли, было заметно, что с каждым дней деревня всё больше и больше заполняется снующими туда-сюда духами. Большой частью это были кикиморы, которые в какой-то геометрической прогрессии стали возникать на территории Лешака. Михаил высказал ему свои претензии, но только руками развел, заявив, что это не в его власти. Он на это повлиять просто не может.
Ученые сделали вывод, что это из-за всё повышающегося магического фона, а кое-кто сказал, что это может из-за постоянной инициации магов, а духи начинают к ним тянутся. За что его обсмеяли за антинаучные выводы…
Домовые, банщики и овинники, жившие в деревне, не лезли на глаза другим, но с ними оказалось очень интересная история, вернее с их хозяйками – старушками. Оказалось, бабульки прекрасно об них знали, но не хотели, чтобы об этом узнали официальные власти.
Кстати, вот и одна из этих… скрытных «дамочек».
- Добрый вечер, Наталья Никаноровна, - и тут же за ним с бабулей поздоровался отец. – Так значит знали про духов, но не говорили! Ай-я-яй! – пошутил Михаил, узнав от Крамаренко о том, что они были в курсе.
- Ну а зачем говорить? Они! - она ткнула пальцем в небо. - В это не верили. В тридцатые и сороковые могли в места, не столь отдаленные отправить. В семидесятые и восьмидесятые в психушку могли отправить. А в «желтый» дом на Рандовку (психиатрический дом в родном городе Михаила, стоящий на ул. Рандовая) ни я, ни мои подружки не хотим.
- А теперь чего? – улыбнулся Михаил.
- Ну дык… – она ткнула пальцем в несущуюся на дикой скорости одну из кикимор родителей Михаила в сторону продовольственного магазина.
Кикимора точно его родителей, мама явно её отправила за какими-нибудь продуктами. Как-то так получилось, специально или нет – Михаил не спрашивал, но кикиморы разных семей были одеты в комбинезончики разных цветов и фасонов, так что отличить кикимор Михаила, родителей и Красновых было достаточно легко. Пришлых кикимор мама тоже обещалась в скором времени приодеть, ибо негоже им без одежды по деревне шляться.
Спустя пару минут, кикимора буквально вылетела из магазина на дикой скорости с сумкой, которая в два раза была больше её, но она просто летела по воздуху за ней, придерживаемая за «ручки» лапкой несуньи.
- Здрасте, Хозяин! - кивнула она на бегу и пронеслась мимо.
Тут Михаил улыбнулся, увидев, что за юбкой бабки прячется чужая кикимора, одетая, конечно, не в обновки, но достаточно неплохо.
- Ваша? – кивнул Михаил на нее.
- Ну да… - почему-то засмущалась бабуля, - Милкой кличу.
- Ну, здравствуй, Мила, - присел Михаил на корточки и добро посмотрел на малютку, которая была заметна меньше «заматеревших» приближенных к Михаилу кикимор.
- Здрастье, Хранитель, - та испуганно выглянула из-за подола и поклонилась, а потом опять спряталась.
Мила ничего не понимала: многие годы она и домовой прятались, даже на улицу боялась выходить, а тут сама бабка днем её вытащила сначала во двор, а потом и на улицу. Сказала, что сейчас духи спокойно по деревне шляются. Тут мимо быстро пролетела маленькая женщина с крыльями, и Мила еще больше удивилась.
А сейчас ей было очень страшно! Перед ней стоял Хранитель, который мог прибить её одним щелчком пальца, а еще его чудовище, которое уставилось на
