Башня. Новый Ковчег 5 - Евгения Букреева
Алина выпорхнула из кабинета, вручила Сашке подписанную служебку.
— Знаешь, где Носова сидит? — уточнила она.
Сашка кивнул.
Спустя каких-то полчаса, выполнив всё, что от него требовалось, Сашка покинул административный сектор и отправился к Нике, испытывая непонятное волнение. Он не видел её очень давно, кажется, с того идиотского дня, когда они похищали дневник отца старого генерала. С тех пор случилось много всего, словно Сашка прожил целую жизнь, хотя на самом деле, минуло каких-то дней десять. Но эти десять дней умудрились вместить в себя столько событий, сколько не каждому выпадает на долю: переворот, тюрьма, раненый Кир, который, как выяснилось, умер в больнице, несмотря на все их усилия. Потом была эта идиотская история с вновь обретённой высокородной мамашей, сделавшая из Сашки чуть ли не наследного принца, которому теперь по статусу полагалась настоящая принцесса. Ника.
Смешно, а ведь её всегда так и называли — принцессой, за глаза, конечно, и в основном девчонки, шушукались между собой тихонько, чтобы, не дай Бог, не услышала Вера Ледовская: та за подругу могла и врезать, а рука у Веры была тяжёлой. Разумеется, эту дурацкую кличку Ника получила из-за отца, который, похоже, делал всё, чтобы оградить Нику от неприятностей, хотя получалось, что во всех неприятностях своей дочери он был виноват сам. Вот и теперь…
У знакомой двери квартиры Савельевых Сашка остановился, вдохнул, собираясь с мыслями, поправил воротник рубашки — шёлковой, дорогущей, как и вся его новая одежда, и нажал на звонок.
Дверь открыл военный, скользнул по Сашке профессиональным взглядом, прощупывая его, потом вопросительно уставился прямо в глаза.
— Я — Александр, то есть Алекс Бельский. Вас должны были предупредить, — Сашка протянул свой пропуск, который держал наготове.
Военный забрал его у Сашки, быстро, но тщательно сверил лицо с фотографией, посторонился.
— Проходите!
Сашка вошёл в знакомую прихожую и уткнулся в ещё одного человека в форме, господи, сколько тут их… Мысль мелькнула и почти сразу же сбилась, перекинувшись на другое, вернее на другого — на маленького круглого мужичка, колобком выкатившегося Сашке навстречу. Сдобным колобком, потому что при его виде Сашка мгновенно вспомнил и его самого, и его фамилию, ровную, округлую, мягкую, от которой так и хотелось отхватить кусочек — Бублик. Майор Бублик.
— Опаньки, соколики, никак гости у нас, а? Чтоб нам всем тут утопнуть. А у нас на стол не накрыто … Ох ты ж… — майор с забавной фамилией, тот самый, который схватил их со Стёпкой на тридцать четвёртом, с удивлением воззрился на Сашку, осёкшись на полуслове.
— Алекс Бельский, товарищ майор, — военный выступил из-за Сашкиной спины и передал пропуск. — Полковник Караев утром предупредил, чтоб мы его допустили к объекту.
— Алекс Бельский, значит, чтоб нам всем тут утопнуть, — майор с интересом уставился в Сашкин пропуск и громко забормотал себе под нос. — От ведь, соколики, что я вам скажу, натуральный пердимонокль нынче творится вокруг, жизнь летит стремительным домкратом, только успевай уворачиваться. Да, господин Бельский? — майор оторвался от пропуска и резко переключился на Сашку.
— Да, — Сашка настолько растерялся, что не сообразил, что ответить, и выпалил первое попавшееся.
— Что да? — майор сердито насупился, но в тёмных глазах, прикрытых припухшими веками, Сашка уловил хитринку. — Пропуск, говорю, у вас как новенький, ни царапинки, уголки не погнуты. Аккуратно с вещами, гляжу обращаетесь, господин Бельский, чтоб нам всем тут утопнуть.
Сашка лихорадочно соображал. Разумеется, майор его узнал. И наверняка вспомнил настоящую фамилию — этот Бублик, хоть и сыпал идиотскими прибаутками, на дурака не тянул явно, — потому и удивление майора было вполне понятно. Но, с другой стороны, фамилию Сашке сменили легально, а та история… ну и что? Отпустили их тоже на законных основаниях, хотя… Сашка внутренне съёжился. После вчерашнего разговора с Верховным у Сашки сложилось впечатление, что тот не в курсе его ареста, и поэтому лучше бы, конечно, чтобы история с тридцать четвёртым этажом сейчас не всплывала. Если этот въедливый майор прицепится, начнёт выяснять, доложит своему начальству, чёрт его знает, чем всё это может закончится, и до Ники его не допустят, а значит…
— Ну, что ж, господин Алекс Бельский, документики у вас аккуратные и исправные и тютелька в тютельку совпадают, понимаешь ли, с распоряженьицем, моим соколикам выданным… Ну вот как ты стоишь, Голупенко, как ты стоишь! — майор, словно забыв про Сашку, набросился на второго военного, который находился в прихожей, молодого рыжего парня с глупой ухмылкой, расползшейся по круглому рябому лицу. — Плечи ссутулил, живот распустил, как баба на сносях, чтоб нам всем тут утопнуть. Бляха на ремне не начищена? Не начищена! А я предупреждал, что буду за енто дело карать страшными карами. И улыбку идиотическую стряхни, будь добр, с харизмы своей отъевшейся. И вон — равняйтесь на людей, они пропуск с рожденья до самой смертушки берегут, а ты, Голупенко, бляху начистить не можешь. А вы, господин Бельский, — вдруг неожиданно ласково обратился к нему Бублик. — Чего же застыли тут, как статуй безмолвный? Ступайте уже. Ждут вас, чтоб нам всем тут утопнуть.
«Неужели пронесло? — подумал Сашка, недоверчиво глядя на майора. — Он что, меня не узнал? Нет, узнал, точно узнал. Тогда почему?»
Конечно же, выяснять, почему майор не стал докапываться до него, Сашка не стал. Сдержанно кивнул, принимая обратно свой пропуск.
Рыжий Голупенко, которого майор только что отчитывал за нечищеную бляху, так и не стряхнув с харизмы «идиотической» улыбки, махнул Сашке рукой и зачем-то уточнил:
— Третья дверь налево.
Сашка знал, где находится Никина спальня, но всё равно на всякий случай снова кивнул и быстро пошёл по коридору.
С того последнего раза, как он был здесь вместе с Киром, ничего в квартире Савельевых не изменилось — то же ощущение свободы и пространства, которое Сашка не встречал больше нигде во всей Башне, даже в пустой и стерильной квартире Бельской, тот же свет, который и сейчас, на излёте дня, окутывал всю квартиру, проникая в самые дальние и забытые уголки, как будто
