Крид: Советник Соломона - Сим Симович
— Значит, благодарить за привет стоит Папу? Что ж, я запомню, а, возможно, и запишу, и как только мы пересечем Красное море и Каир, то сразу же наведаемся в гости в Рим, ибо негоже оставлять подобные «дары» без внимания. — Я лишь загадочно улыбнулся, а карака на заднем фоне тем временем окончательно догорела, ну а я всё же заметил, что остался без одежды, зато с новой кожей и полным отсутствием загара, но это уже мелочи.
Широка и обильна земля Сомали IV
Мы работаем, чтобы иметь свободное время, и воюем, чтобы жить мирно.
Аристотель
* * *
Солнце поднималось над горизонтом и окрашивало небо в кроваво-красные тона. Отблески этого зловещего зарева отражались в волнах, которые пенились от грохота наших пушек.
Грохот наших орудий смешивался с маршем пехоты, с уверенностью движущейся к вражеским укреплениям. Фрегат «Громовержец», громадина из дуба и железа, занял стратегически важную позицию, перекрыв узкий вход в залив. Теперь враг был отрезан от поддержки арабских союзников, прибывших с юга. Их флот, состоящий из небольших кораблей, попытался прорваться через линию огня «Громовержца», но попытка была безуспешной.
Перед нами стоял маленький, но гордый султанат на юге. Он был как терновый куст, не боясь никого, стоящий на пути к нашим амбициям. Адаль же был его союзником, но не нашей главной целью, но он ответит за то, что вмешался в конфликт, а затем и сам будет поглощён.
«Сегодня мы заберем их земли, — прошептал я, вглядываясь в рассвет, словно в глаза судьбы. — И сделаем их нашими!»
Пока войска государства Адаль застыли на границе в нерешительности, мы двинулись на юг и, словно цунами, смели восьмитысячную армию другого султана и уже силой пушек взяли их города и крепости. Забрав побережье и пару земель в глубине, а затем и окончательно взяв их столицу, мы двинулись на Адаль, ибо за свою трусость нужно платить.
Вскоре пала и столица Адаля, и они запросили мир, отдав парочку приграничных городов, где жители сомалийцы на том и порешали, а затем один султанат с юга и вовсе перестал существовать, но уже официально. Армия хорошо показала себя, пушки с лёгкостью ломали все укрепления и стены, а вот кавалерии ещё придётся себя показать.
Пару дней продолжались морские бои и захваты их флота, а затем наши фрегаты вернулись в столицу и встали на ремонт, дабы после отправиться в экспедицию до Гуджарата и обратно, и данная миссия обещает стать чертовски прибыльной.
Ну а я занимался облагораживанием новых территорий и устрашением бунтующих «новичков», дабы и они успели проникнуться духом нового Сомали. Ты либо меняешься, либо погибаешь. Эволюция та ещё… леди. Попутно шла раскачка крестьян в Алджуране. Наши агенты работали без устали, и вскоре там должен вспыхнуть пожар народного бунта, а вот у нас такого допускать нельзя, ибо это деструктивно для процветания.
Не успел я закончить работы по прокладке новой дороги, ведущей к их городам, как известие о восстании бывших жителей Адаля на границе докатилось и до меня.
Оседлав своего верного носорога, одержимого воинственным духом, я мчался к ближайшему городу. Его каменные стены уже были охвачены пламенем, а дым от пожаров тянулся к небу, словно черные щупальца. Гул битвы доносился до меня с усилием — это восставшие штурмовали городской арсенал, надеясь овладеть оружием.
Носорог, чувствуя мой гнев и тревогу, мчался вперед с неистовой силой. Его толстая кожа, словно броня, защищала меня от полета стрел и камней. Я держался за его гриву, чувствуя его пульс, быстрый и мощный, словно удар сердца земли.
Город, который когда-то был тихим и спокойным, теперь превратился в место жестоких сражений. Звуки выстрелов, взрывы и крики о помощи создавали ужасную какофонию, заполняя воздух и насыщая его запахом крови и пороха. На улицах, где когда-то звучал смех и бурлила жизнь, теперь лежали тела погибших, словно сама смерть устроила здесь свою страшную ярмарку.
Воины Сомалиленда, одетые в новенькую броню, украшенную замысловатыми магическими знаками, отчаянно защищали свои позиции. Их лица были закалены решимостью, а глаза, усталые от бесконечных сражений, горели ненавистью к врагу. Щиты и мечи отбивали бесконечный поток стрел. Но враг был беспощаден. Он наступал волнами, не умолкал ни на минуту.
Их ряды, сформированные из разношёрстной толпы ополченцев и наемников, были многочисленны и жаждали мести. Их глаза горели злобой, затуманенной кровью и жаждой уничтожения. Руки, почерневшие от крови, держали копья и ножи, готовые к смертельному удару. Они не знали пощады, убивая всех, кто вставал у них на пути.
Я приближался к городу, который теперь был осквернён, превращён в мрачное напоминание о моей неудаче. Ещё недавно здесь кипела жизнь, и радость наполняла это место. Но теперь всё исчезло, оставив лишь зловещую тьму. Тишина, какая-то непроницаемая и глубокая, заменила собой привычный шум жизни.
С каждой минутой, приближаясь к городу, я всё сильнее ощущал запах крови. Он словно впитался в каждый камень мостовой. Я остановился в нескольких шагах от ворот, не смея сделать и шага вперёд. Мои солдаты, те, кто клялся служить мне до смерти, висели на городских стенах, как мясные туши. Их лица были искажены муками, а глаза пустыми от ужаса и боли. Их тела были изуродованы, на них были нанесены глубокие раны, как будто их пытали до смерти. Рядом с каждым из них висела табличка с надписью, вырезанной на костях, которая сообщала о том, что они были предателями и убийцами.
Я не мог верить в то, что я вижу. Это было невозможно! Эти солдаты отдали за меня свои жизни. Они были преданы мне. Но кто сделал это? Кто мог быть таким жестоким? Что ж, неважно. Всё это неважно, ибо месть будет незамедлительна.
Молча собрал всю свою волю в кулак, сжав его до хруста костей. Магическая энергия, вихрем закручиваясь в моём теле, поднималась к голове, где сосредотачивалась вся моя мощь. Я почувствовал, как она переливается через край, заполняя собой всё пространство вокруг.
Я обращался к духам земли — древним и могущественным существам, спящим под покровом почвы. Их имена, утраченные в веках, я произносил шёпотом, моля о помощи. Я ощущал их присутствие —
