Матабар (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич Дрой
— Щелк, Бум!
— Щелк, Бум!
Ритмично и в чем-то даже спокойно отвечало ружье. Еще дымящиеся гильзы падали под ноги Гектору, но тот не обращал внимание на их предательские укусы, оставлявшие на штанах и коже черные следы.
— Егерь! — из клубов дыма, звуки и запахи сформировали очертания еще одного мужчины. Моложе, чем дедушка, но старше, чем отец Арди. — Прикрой меня!
Отец, молча, развернулся в сторону силуэта и, отбросив опустевшее ружье, вытащил из кобуры револьвер. Одной рукой, заводя курок и вдавливая спусковой крючок, он сделал несколько выстрелов.
Сперва Арди показалось, что Гектор метил в кричавшего, но, когда силуэт пробежал под градом пуль, рассекавших пространство с противоположной стороны улицы, понял, что это не так.
Силуэт перепрыгнул через бадью и, подтащив к себе все то же ружье, прислонился спиной к укрытию, где теперь скрылся и Гектор.
— Ублюдки! Сыны шлюх! — перечислял незнакомые слова столь же незнакомый силуэт. Он перезаряжал охотничье ружье. — Где служивые, за которыми посылал Келли⁈
Вместо ответа Гектор вытащил из-за пояса одну из взрывающихся палочек и, поджигая фитиль, швырнул в сторону здания с покосившейся вывеской.
— Не докинешь ве…
Чтобы не хотел сказать силуэт, остатки фразы заглушил взрыв и вопли, слившиеся в единый гул. Снова клубы дыма, снова запахи смерти и крови. Части силуэтов разлетались по покрасневшей от меди улицы. В её вязких отражениях плясали всполохи огня, перепутавшего ночной кошмар с праздником.
— Срань, Гектор, — сплюнул силуэт. — Иногда я забываю, что ты не человек.
— Поменьше слов, Олег, — процедил отец и, за пару мгновений перезарядив оба оружия, снял с головы широкополую шляпу и повесил её на дуло карбина. Он медленно приподнял своеобразное пугало над бадьей. С противоположной стороны улицы, с крыши одного из немногих, еще неподдавшихся пожару зданий, прозвучал выстрел.
Продырявленная шляпа улетела куда-то в сторону, а отец прижал карабин к телу.
— На крыше тюрьмы два стрелка.
— Почему два? Анализатор показывает одного.
Отец повернулся к силуэту и нахмурился.
— А, ну да, — кивнул тот. — Клятые уши и глаза матабар…
Какое-то время оба они сидели в тишине. Пока вокруг кричали люди, раздавались взрывы и все больше веса набирал запах меди, они не покидали укрытия. Кто-то счел бы подобное трусостью, но Арди знал, что пока за спиной его отца находились дети — чтобы не произошло, Гектор Эгобар не покинет своего поста.
— Скажи мне, лейтенант, — буквально прорычал отец Арди, чем заставил ребенка, находящегося за десяток километров от происходящего, вжаться в скалу. — С какой стати Шанти’Ра брать в осаду Эвергейл ради тюрьмы.
Силуэт, надо отдать ему должное, довольно-таки быстро справился с оторопью.
— Келли он…
— Он что?
Силуэт отвернулся.
— Те фермеры, помнишь?
Отец нахмурился еще сильнее.
— Огдены?
— Они самые, — кивнул силуэт, после чего ненадолго высунулся из-за укрытия и выстрелил в проносящегося мимо них наездника.
Пуля промазала мимо человеческого силуэта, но угодила в лошадиный. Куда-то под самую голову. Конь даже заржать не успел. Могучие ноги подломились и животное полетело вперед, вместе с не успевшим вынуть ступни из стремян наездником. Оба они, переламывая кости друг другу, свалились в кучу прямо под самой «тюрьмой».
— Проклятье! И кто только строит тюрьму напротив школы! — выкрикнул силуэт и тут же вернулся обратно в укрытие — с крыши здания по ним уже стреляли еще двое силуэтов.
— И что не так с Огденами? — напомнил отец, иногда разряжавший револьвер куда-то в сторону кричащей тьмы.
— Кроме того, что им выпустили кишки? — усмехнулся силуэт, вновь перезаряжавший ружье. — О, сущие пустяки, Егерь. Госпожа Огден — в девичестве — госпожа Брайан.
— Брайн? Как…
— Ага, — силуэт по имени «лейтенант» высунулся и снова выстрелил. — Как Келли Брайн.
Отец произнес что-то на незнакомом Арди языке.
— Так что наш бравый отставной офицер кавалерии не придумал ничего лучше, кроме как выследить младшего сына главаря Шанти’Ра и упечь его за решетку, отправив телеграмму в Дельпас.
И опять незнакомый язык и очень резкие, короткие слова.
— Это что-то на дворфийском?
— На орочьем, — поправил отец, после чего вытащил из голенища сапога нож и, подняв его на уровень глаз, поймал отражение стрелков, высовывающихся с крыши. — Если мы не спустим их оттуда, то даже если законники успеют сюда до того, как от Эвергейла останутся одни угли, то…
— Эй… Егерь.
Отец повернулся к силуэту. По животу последнего растекалась лужа с медным запахом и цветами скорой смерти.
— Проклятье, лейтенант!
Гектор притянул к себе незнакомца, но тот этого уже не почувствовал. Глаза Эргара увидели момент, когда что-то невесомое, почти незримое, не имеющее ни запаха, ни цвета, покинуло уста обладателя странного имени — Лейтенант. Последний вздох. Так вот, что дедушка имел ввиду в своих историях.
Отец снял шляпу с головы погибшего и прикрыл ею лицо мертвеца, после чего, отставляя в сторону карабин и снимая кобуру с револьвером, выпрямился во весь рост.
Арди хотел закричать, но губы не двигались, а язык застыл безжизненным камнем. Он захотел вскочить, побежать на помощь к отцу, но тело не слушалось, буквально слившись со скалой.
Ведь те двое, что на крыше, они же сейчас…
Но карабины молчали.
Выстрелы так и не выплюнули в ночь смертельной стали. Отец стоял с ножом напротив еще одного силуэта. Ростом даже выше, чем отец. Шире в плечах. Арди с трудом мог представить, чтобы такая махина вообще оказалась способна перемещаться всего на двух ногах, но вот она — стоит напротив Гектора.
Ноги — толщиной с молодые дубы, руки — шириной в шею мустанга. Квадратное лицо, с такой же квадратной челюстью и двумя острыми клыками, почти касающимися щек.
— Orla kan du, — силуэт говорил что-то на незнакомом Арди языке — том же, на котором только что ругался Гектор. Но вот мгновение, другое и Арди начал понимать смысл слов. — … между нами с тобой. Нет ни вражды, ни крови, горец. Все прошлое в прошлом. Все забытое — забыто. Наши народы братья. Ты стережешь свою землю, я свою.
— Здесь нет твой земли, орк, — произнес отец. Он зачем-то снял куртку и рубашку, оставшись только в штанах. В руках он держал свой широкий охотничий нож. — Забирай своего сына и уходи из поселка.
— Уходить из поселка? — прорычало чудовище, пришедшие из дедушкиных сказок. — Оглянись, матабар, что осталось от этого поселка?
— Большая часть людей успела укрыться, — стоял на своем отец. Дедушка всегда говорил, что Гектор славился своей упрямством. — Дома можно отстроить. Мертвых похоронить. Уходи, орк. Скоро сюда прибудут законники.
— Маршалы? — то ли фыркнул, то ли прогоготал орк. — Не будет никаких маршалов, матабар.
Силуэт что-то отвязал от пояса. Что-то округлое и тяжелое. Он кинул это под ноги к отцу.
— Значит не успели… — протянул Гектор, перекладывая нож из левой руки, в правую.
Силуэты за спиной чудовища вскинули ружья, щелкнули затворы, но никто из них так и не вдавил дуги спускового крючка. Грозный, громоподобный рык и взмах могучей руки заставил их замереть.
— Хочешь сражаться, горец⁈ — взревело чудовища. — Со мной⁈ С побратимом⁈ Ради кого? Ради своих хозяев⁈ Ради поработителей и угнетателей⁈ Что скажут на это твои предки⁈ Боги и духи отвернуться от твоего пути, отступник!
— Проклятье, — немного устало вздохнул Гектор и покачал головой. — Ты напоминаешь мне одного старика, орк. Вы оба живете в прошлом. И — прошлым. Темный Лорд пал, орк. Давно пал. Нет больше собратьев. Нет больше ни твоей земли, ни моей. Есть одна. На всех. И если ты не уйдешь, то я буду защищать её. Как и завещали, как ты сказал, боги — до последней капли крови.
Отец чуть пригнулся и расставил ноги на ширине плеч. Его тело вдруг вспыхнуло чем-то белым. Белым и очень холодным. Мышцы, и без того немногим меньшие, чем у орка, увеличились в размерах. Надулись вены. Жилы протянулись канатами по всему телу. Клыки во рту удлинились, волосы-шерсть поднялись дыбом, а на руках вытянулись острые, желтые когти.
