Железная лея. Дорога в Кирт - Елизавета Мордовина
Но тут они въехали в город, и красота его заставила девушку позабыть о боли.
Нан'Оро славился своей неповторимой гармоничностью, которой обладал, несмотря на свои огромные размеры. В его стенах жило более миллиона человек — большая численность населения была разве что в Лафре, столице Анжении.
У столицы Нандиру было и другое название — Город Воды. В нём находились дворец Императора — Ак-Лар, дворец Принцессы — Матери наследного принца — Ак-Илар, дворец наследного принца — Ак-Имлар. Все дворцы вместе назывались Ак-Анвар.
Очень сложно описать Нан‘Оро в нескольких словах. Столица была воистину велика, ведь в неё входили не только три больших дворцовых комплекса с длинными подвесными галереями и небольшое кольцо храмовых земель: дворцовый комплекс и небольшой храм составляли лишь внутренний круг города, который отделялся от остальной части Города Воды высокими стенами. На юго-востоке от него находились Лунные врата, а за ними располагался большой храмовый комплекс. Парки и сады на юге. За ними, на юго-западе, гильдии мастеров. Далее, на западе, район каменщиков, садовников и магов, специализирующихся на «природных» словах. Затем, на северо-западе, маленький, на первый взгляд, район магов. На севере были дома придворных и рядом с их особняками, совсем маленький, практически разрывающий кольцо храмовых земель и плотно прилегающий ко дворцу квартал Видящих Истину, подчинявшихся только Верховной. На северо-востоке мирно сосуществовали разные расы и народности — это был квартал для тех, кто приехал в город ненадолго. И, наконец, на востоке — Сад Воды и университет Нан’Оро — Альхейр. Это величественное здание, расположенное прямо посреди Сада Воды, одновременно служило колыбелью науки и магии и одним из последних укрытий в случае осады. К Альхейру, через Сад Воды, в котором водяные струи вырастают в деревья, ведут подвесные мосты, цвет которых также изменчив, как сама вода.
Это был средний круг, также обнесённый стеной, но не охранявшийся, в отличие от внутреннего. В белом прекрасном камне уже давно не было ворот, которые бы разделяли внешний и средний круги.
К огромному сожалению, Иона, видевшая университет лишь издали, и сейчас не смогла рассмотреть его — её спутник торопил коня, направляясь к завершающему город Водному, или Большому кольцу, в котором располагались бедные районы, больницы и городские казармы.
В бедных районах всегда царила редкая для столь больших городов чистота, а дома, в которых жили обычные горожане, всегда отличались красотой. За чистотой и порядком очень строго следили и, за постоянное нарушение правил могли выселить в закрытые кварталы.
Уже наступили сумерки, чему девушка была очень рада, так как никогда не бывала подолгу на солнце, и голова у неё уже начала болеть. Иона с гонцом приблизились к Ночным воротам, большие створки которых бывали открыты лишь вечером да ночью, когда все остальные выходы из города были заперты.
Город Воды стоял посреди огромной, покрытой зеленью и лесом равнины, иссечённой множеством речек. Когда-то давно, когда империя ещё воевала с соседними государствами, вокруг Нан’Оро был выкопан широкий канал для дополнительной защиты столицы, сейчас он замыкал всю водную систему города. Издалека казалось, что столица стоит на воде.
Многие путешественники, завидев город, думали, что это лишь мираж или морок.
Иона видела Нан’Оро по-настоящему впервые и никак не могла понять, какие чувства испытывает. С одной стороны, этот город — единственное, что она когда-либо знала в своей жизни. Она знала, что, скорее всего, ей предстояло провести в нём всю жизнь, и потому даже не надеялась выехать когда-либо за его пределы. Иногда её посещала безумная надежда на то, что как только она родит первенца, ей позволят уехать из столицы, ведь, несмотря на то, что её готовили стать достойной матерью наследника, это была лишь дань традиции. Девушка понимала, что её разлучат с ребёнком. Может быть, будут приносить его на кормление первое время, а может, и отдадут специально подобранной кормилице, но не более того. Император позаботится о том, чтобы её влияние на сына было минимальным. Он слишком не любит свою дочь, чтобы позволить ей общаться с наследником. Её сына будут воспитывать люди императора.
Но сейчас всё это было далеко — ей представилась возможность выехать за городские стены, и это её радовало. Она предполагала, что далеко уехать не удастся, и потому предпочла полностью насладиться свободой от долга и обязанностей, какой бы она не была недолгой.
Изредка Иона поглядывала на спину своего спутника и думала о том, кем всё-таки является этот молчаливый человек. Конечно, она догадывалась, но точно определить этого не могла.
Принцесса знала, что для услужения будущей матери императора воспитывается маро. Воспитывается в строжайшей тайне.
Юноши, подобные этому, берутся на воспитание, как только в императорской семье рождается ребёнок женского пола. Как правило, мальчик должен быть одного возраста или на год-два старше принцессы, и живёт он в такой же полной изоляции и тайне до определённого возраста, как и сама девочка. Тренируют его ещё строже, чем маро императора, так как девочки рождались в императорской семье в несколько раз реже, чем мальчики, потому потеря будущей матери наследника была практически невосполнима, ведь ещё и не каждая родившаяся девочка достойна стать Верховной. А потерять одновременно и Верховную и мать наследника — это спровоцировать смуту.
Обо всём этом девушка думала, смотря на якобы тощую спину гонца, и была больше чем уверена, что щуплое телосложение молодого человека лишь видимость, возможно, что на нём такая же одежда, скрывающая истинную фигуру носящего, что и на ней.
Иона знала, что юноша чувствует её взгляд, иначе и быть не могло, но по какой-то причине он не желал поворачиваться к ней лицом. Первое, что пришло девушке в голову это то, что гонец боится — принцесса узнает его. Или же он боялся обратного — что не узнает. Среди маро было много тех, кто мог изменять свою внешность за счёт мимики, но, по-видимому, этот мальчик к ним не относился. Ранее, во дворце, Иону подобное поведение просто не заинтересовало бы, но сейчас, когда они уже два часа, как отъехали от Нан’Оро, девушку это волновало, если не сказать нервировало.
Молчание становилось всё более и более гнетущим,
