Первая академия. Том 3 (СИ) - Шеррифф
Второй наш отряд находился на другой улице, и мы его не видели, зато пулемётный стрекот слышали прекрасно. А из окон особняка то и дело летели то огненный шар, то какой-нибудь булыжник. Судя по тому, как слабо оборонялась стража Демидовых, одарённых у них почти не осталось. Возможно, некоторые уже сбежали, пока мы возились.
Борис Порфирьевич снова устроил планёрку и объявил, что здания придётся брать штурмом, поскольку для окружения не хватит людей. Но идти в лоб было рискованно, а потому наш командующий решили оставить на главной улице последний броневик и десяток эфирников для отвлечения внимания противника, а всем остальным обойти с другой стороны, где мы не попадём под перекрёстный огонь из двух зданий.
Итого для штурма осталось человек тридцать.
Поплутав по переулкам, мы добрались до особняка Демидовых. Здесь были ворота, ведущие во двор, сюда же окнами выходили боковой фасад главного здания и флигель. Едва мы вышли к дому, как оттуда по нам начали стрелять, и кто-то (я даже догадывался кто) стал метать со второго этажа воздушные лезвия. Часть нашего отряда спряталась за углом дома напротив, а часть, в том числе я, Борис, его супруга, племянник и оба двоюродных брата, прижались к каменной ограде самого особняка, оказавшись у противника в слепой зоне.
— Алексей, — позвал меня Борис. — Надо действовать. Будем кидать огонь в окна. Выкурим оттуда всех. Только вдоль стены идите, вдоль стены. Не отходите далеко.
Собственно, другого варианта у нас и не было.
Прижимаясь к стенке, я подобрался к окну первого этажа и закинул в здание мощный взрывной шар. Пламя полыхнуло внутри, выбив все стёкла. Борис же выбежал на середину улицы и стал швырять огненные сгустки на второй этаж. Там кто-то завопил, сгорая заживо. Стрельба прекратилась. И тогда два эфирника вышибли ворота, открывая нам путь во двор.
Я, Николай и Максим заскочили на территорию первыми и, пригнувшись, побежали вдоль горящего особняка, в окнах которого бушевало пламя. Но здание горело не всё. Дальнее крыло не пострадало, и там мог укрываться противник, как, впрочем, и во флигелях, которые стали осматривать Борис с остальными стражниками.
Я вломился в здание первым, закрывшись огненной полусферой. Тесная прихожая на первом этаже и узкая лестница, ведущая выше, были затянуты дымом. Здесь, судя по всему, находился чёрный ход. Главный был со стороны площади. Мои спутники отправились прочёсывать первый этаж, я побежал на второй.
Поднялся по лестнице, удерживая защиту и оказался вначале в ещё одном тесном холле, а затем — в длинном помещении с камином. В обе стороны вели распахнутые двери. Слева тянуло дымом, там плясало пламя, охватившее половину здания, справа… на меня выскочил невысокий каменные человек с массивной пикой в руках, увенчанной наконечником размером с лошадиную голову.
Пика полоснула по моей огненной полусфере, и каменный человек пробежал мимо. Он повернулся и снова попытался ткнуть меня. Я убрал защиту и отклонился, перехватил пику и принялся долбить противника свободной рукой, пару раз двинув ему ногой в живот.
Очередной удар кулаком с огненным импульсом расколол голову одарённого. Схватка закончилась в считанные секунды.
Краем глаза я заметил движение в дверях справа. Развернулся и едва успел создать защитную полусферу, прежде чем в меня попали два воздушных лезвия. Передо мной стояла женщина, маг воздуха, с которой я столкнулся во время уличного сражения. Теперь нам предстояла решающая схватка один на один.
— Сдавайтесь! — приказал я. — Если вы сдадитесь, вас не тронут.
— Сдаться⁈ — воскликнула она. — Кому? Убийцам и грабителям? — в меня снова полетели воздушные лезвия, но огненная полусфера сдержала и их.
— У вас нет выбора. Сдайтесь, и никто не пострадает.
Удерживая одной рукой защитную полусферу, второй я начал создавать мощный взрывной шар. Мне надоело убивать, но это сражение наверняка закончится чье-то смертью. Главное, чтоб не моей.
Женщина стояла, закрывшись воздушным щитом, её губы были сжаты, а в глазах пылал гнев. Но атаковать она больше не пыталась.
За её спиной раздались шаги, и в зал вбежали ещё два одарённых, словно выточенные из камня. Один — длинный, худой и лопоухий, второй — крупный бородатый богатырь с двуручным молотом в руках. Моё эфирное зрение показывало, что первый — не очень силён, а вот здоровяк не только с виду выглядел крепким, но и печатью обладал яркой и развитой. Вряд ли я один мог справиться с ними со всеми.
И тут на второй этаж залетели Николай и Максим. Первый создал в воздухе перед собой два крупных каменных конуса, второй сформировал огненную сферу. Вот теперь силы были равны.
— Ладно! Довольно! — вдруг воскликнула женщина. — Мы сдаёмся.
— Но Маргарита Васильевна! — хотел возразить бородач с молотом, но его перебили.
— Нет, Христофор Павлович! Довольно кровопролития. Я не хочу, чтобы моя семья погибла. Пусть забирают, что хотят, только не трогают детей.
Здоровяк сокрушённо покачал головой:
— Что ж, Маргарита Васильевна, будь по-вашему.
— Кому мы сдаёмся? — спросила женщина.
Я не хотел называть свою фамилию, но это и не потребовалось.
— Николай Филиппович Оболенский. Двоюродный брат Бориса Оболенского, — ответил мой сопровождающий.
— Максим Оболенский. Племянник Бориса Порфирьевича. Вы убили моего отца, но если прекратите сопротивляться, мы оставим вам жизнь.
— Мы готовы сдаться на вашу милость, — проговорила женщина, — но прежде дайте слово дворянина, что не причините вреда членам моей семьи.
— С вами и вашей семьёй будут обращаться подобающим образом, как с членами княжеской фамилии. Даю слово дворянина, — пообещал Николай. — Вы можете считать нас кем угодно, но Оболенские никогда не поступали бесчестно.
— Тогда будь по-вашему, — женщина убрала воздушный барьер, её спутники развоплотились, и оружие в их руках пропало.
Не успели Максим и Николай застегнуть блокирующие браслеты на руках пленников, как на второй этаж вбежали Борис Порфирьевич в сопровождении пяти стражников.
— О, Христофор Павлович собственной персоной! — воскликнул Борис с нарочито притворным дружелюбием. — Давно не виделись! Как поживаете? Маргарита Васильевна! И вас тоже несказанно рад видеть. Полагаю, придётся вам ближайшее время погостить у меня.
— Борис Порфирьевич, вы — вор и убийца, — сдержанно проговорил бородатый толстяк. — И я не откажусь от моих слов, даже находясь у вас в плену.
— Что ж, вероятно, мне тоже придётся вам напомнить, сколько всего вы натворили и сколько нашей крови пролили, — произнёс Борис уже без показного радушия. — Но это потом. Сколько вас? Пусть все выйдут. Даю слово, никто не пострадает, если добровольно сложите оружие.
Маргарита Васильевна крикнула кому-то, чтобы выходили, и из соседней комнаты вышли молодой человек моего возраста, девчонка лет четырнадцати-пятнадцати — оба одарённые с печатями, и три эфирника — женщина в брючном костюме, мужчина лет пятидесяти и парень в обгоревшей жилетке.
Всем им
