Подаренная Луной
— Однако, интересные выводы, — хмыкнул Владимир. — Но помнится, там речь шла о массаже, а не о сексе. Поверь, мышка, если бы я захотел с тобой переспать, я бы уже это сделал. Ещё в нашу первую встречу, на подземной стоянке.
Ох, зря я вообще об этом завела разговор.
И уверенность эта его жутко раздражает.
Впрочем, как и оскорбляет, да.
Но об этом я уже упоминала.
А он, судя по всему, не верит.
Ладно, пусть так…
Пусть думает, что хочет.
Мне-то что с того?
— И что в ней оскорбительного?
Снова возникло ощущение, будто я вслух размышляю. На секунду даже показалось, что действительно настолько неосторожна. Впрочем, сомнение быстро развеял сам мужчина:
— У тебя очень говорящая мимика.
Стало чуточку легче. Хотя, не только от этого.
— Исходя из ваших же слов, раз не… кхм… сделали, значит не хотите, а если не хотите меня, это несомненно радует. А если вы ещё сам оденетесь обратно, я буду вдвойне счастлива, — выдала, что только пришло на ум.
Поколебалась ещё мгновение и всё же решилась протянуть ногу ближе к собеседнику.
— Я сказал, что если бы захотел с тобой переспать, но я не говорил, что не хочу тебя, — с видом полнейшего равнодушия ответил Белов, приступая к задуманному.
А вот я напряглась. Сильно так напряглась. Если бы мои натянутые нервишки могли звенеть, сейчас бы тут целый оркестр разразился. Тем более, что чулок он надевал с таким видом, словно я настоящая дорогостоящая драгоценность или какая-то хрупкая статуя, при виде которой испытываешь невольное благоговение.
— Я же сказал, что не трону. Расслабься, ребёнок. Твоя девственность в целости и сохранности рядом со мной, — помолчал немного, а после добавил: — Ну если только ты сама не попросишь обратного.
Вздрогнула. И… непонятно почему, но расслабилась. Поверила. Вот так просто, взяла и поверила. Без всяческого повода.
— И зачем мне вас об этом просить? — изумилась.
О том, что мне двадцать три и я давно не ребёнок, так и быть, промолчала. Возможно, потому, что двадцатитрёхлетняя девственница — оно само по себе звучит… неправильно. Для большинства.
— Потому что ты этого и сама желаешь? Да и... кого ещё тебе просить? Не остальных же работничков нашей компании? — деланно удивился мужчина. — К тому же, уверяю тебя, ты скоро так проникнешься моим величием, что просто не сможешь отказаться узнать, каково это со мной переспать! — закончил патетично, как и надевать первый чулок, потянулся за вторым.
— А их-то мне зачем просить? — возмутилась. — А размерами вашего безразмерного эго, уверяю, я уже прониклась! — закатила глаза. — К тому же, я не собираюсь спать со всеми подряд, только с тем, за кого сперва выйду замуж и потом разделю с ним остаток своих дней, — выдала флегматично.
В любой другой ситуации я бы в подобном не призналась и под пытками. Но именно сейчас слова слетели легко. Да, я такая. Пусть знает.
— Да? Ну ладно, как скажешь. Я подумаю. Как только сделаешь мне это несомненно лестное предложение, — ответил этот… ненормальный! — Другую ножку давай, — попросил следом.
— Вы в курсе, что прямо сейчас весь ваш план по избавлению от меня терпит позорный крах? — не удержалась от подкола, без особых раздумий выполняя его веление.
И даже побежавшие по коже мурашки от его прикосновения больше не казались чем-то запредельным.
— Он потерпел позорное фиаско ещё до нашего с тобой знакомства, — философски отозвался Белов, аккуратно надевая на меня капрон.
— Это как? — заинтересовалась.
— Всё просто, Мышка. Ты здесь надолго. А потому привыкай. Должна же ты знать, с кем придётся тратить свои нервы, — подмигнул и отошёл на шаг, любуясь делом своих рук.
То есть моими ножками, облачёнными в тонкую прозрачную ткань. И мне не то чтоб очень уж некомфортно было, но...
— Вы всё ещё без рубашки, — вздохнула, потянувшись к верхней пуговице одеяния, которое до сих пор числилось на мне. — Может, отвернётесь? — добавила, собираясь переодеться в платье.
— И зачем мне это делать?
— Хотя бы ради приличия?
— И? — нисколько не проникся моим посылом Белов, сложив руки на груди.
— И… потому что я вас об этом прошу, — капитулировала со вздохом. — Пожалуйста, — дополнила с дежурной улыбочкой.
Пуговичку так и не расстегнула, хотя и не отпустила.
Он же всё никак не отворачивается. А на меня сегодня сеансов по показу стриптиза совершенно точно предостаточно.
— Нет, — мрачно произнёс он. — Ты не снимешь рубашку. Мне так нравится.
— Мне тоже много чего нравится, например, когда все вокруг одеты в свою одежду, — не менее мрачно отозвалась я.
Хотя пуговицу всё же отпустила.
— А у тебя здесь больше нет твоей одежды. А ту, которая была, ты вернула мне сама. Так что… придётся тебе довольствоваться теперь моей рубашкой. И скажи спасибо, что я не стал избавляться ещё и от нижнего белья.
