Последний выпуск - Наоми Новик
– С дороги! – сквозь зубы проговорила я и указала на подушечное чудовище.
Хлоя бросила взгляд через плечо – и глаза у нее полезли на лоб, когда она увидела приближающуюся тварь. Она навалилась на дверь, толкнула ее, вылетела в коридор… и врезалась в Ориона, который как раз взялся за ручку с другой стороны. Хлоя сбила его с ног и рухнула сверху.
Заклинание, которое я применила, было по-настоящему жутким, высочайшего уровня – я недавно выучила его на семинаре по валлийскому. Я потратила неделю, чтобы продраться сквозь древневаллийскую рукопись; процесс изрядно скрашивали многочисленные яркие иллюстрации, повествующие об одном смышленом алхимике-малефицере, который пользовался этим заклинанием, чтобы сдирать кожу со своих злополучных жертв, выпускать из них кровь, сортировать органы и иссушать плоть, оставляя одни кости.
Заклинание эффектно содрало внешний слой обшивки с кресла и оставило ее на полу аккуратно сложенной, как будто только что из прачечной. Внизу оказался блестящий прозрачный мешок, в котором виднелись язык, непереваренный полог и, к сожалению, чье-то полупереваренное тело. К счастью, лицо уже было неузнаваемо. Мешок распался на кучку узких полосок, похожих на пергамент, и язык плюхнулся на пол. Заклинание раскатало его в тоненький губчатый коврик, из которого натекла здоровенная лужа ядовитой жидкости. После недолгой борьбы она разделилась на эктоплазму, нечто прозрачное и нечто розоватое. Три разноцветные струйки, изящно описав в воздухе духу, запрыгнули в опустевшие банки из-под краски. Остальное более или менее неохотно стекло в сточное отверстие посреди комнаты.
Орион пытался встать, но ему мешала Хлоя, которая, по-прежнему лежа на нем, с открытым ртом наблюдала за утонченным расчленением твари. Честно говоря, я опускаю некоторые подробности. Когда я колдую, заклинания обычно имеют многочисленные побочные эффекты, намекающие зрителям, что им следует в ужасе бежать или, упав на колени, просить пощады. Весь процесс расчленения занял примерно полминуты; в процессе тварь энергично, хоть и тщетно трепыхалась, издавая пронзительный вой и испуская фосфоресцирующие вспышки. Когда все закончилось, останки злыдня оказались аккуратно разложены в рядок. Ну просто мечта алхимика. Останки последней жертвы также аккуратно разделились на добела очищенные кости, плоть и ошметки кожи. Кучку костей венчал череп, из глазниц которого выходили тонкие струйки дыма. В качестве завершающего штриха губчатый «коврик», в который превратился язык, сам собой завернулся в обрывок полога, и полоска ткани завязалась на нем бантиком.
Я стояла на стуле, куда залезла, чтобы не запачкаться, и вокруг меня клубился фосфоресцирующий дым. Кристалл светился маной – снова мне пришлось тронуть запас! – но тени я не отбрасывала. Возможно, светилась я сама.
– О боже, – слабо сказала Хлоя, и в ее голосе я услышала вопрос.
Она по-прежнему не двигалась с места.
– Может, слезешь с меня? – сдавленно проговорил Орион.
Глава 3
Лескиты
– Я в любом случае согласилась бы, – чуть ли не со слезами сказала Хлоя, вручая мне разделитель маны – очевидно, она сомневалась, что я ей поверю. – Честное слово, Эль.
– Знаю, – мрачно ответила я и взяла разделитель, но выражение лица у Хлои оставалось все таким же жалким; видимо, мой голос звучал не слишком ободряюще. Поэтому я добавила:
– Если бы ты отказала мне, он бы не напал.
Я произнесла это с особым выражением, потому что Хлоя могла бы уже и сама догадаться.
На нас напал достаточно умный злыдень, способный тихонько таиться среди подушек, которые она, вероятно, унаследовала от предыдущего ньюйоркца… таиться, может быть, год за годом, экономя энергию и пожирая всех, кому не посчастливилось оказаться в комнате Хлои в одиночку. Члены анклавов регулярно так делают – приглашают приятелей вместе позаниматься после ужина, прекрасно сознавая, что кому-то придется зайти первым и проверить, чисто ли в комнате. Тварь бросилась на нас не потому, что внезапно утратила самообладание. Она сделала это, потому что Хлоя собиралась заручиться моей поддержкой.
Хлоя нахмурилась. Но она была неглупа, и ее только что ткнули носом в проблему. Справившись с базовой обработкой информации, она прикинула все возможные последствия – так быстро, что соответствующие эмоции вереницей промелькнули на ее лице. Она убедилась, что я не выдумывала. Школа действительно объявила мне войну, и злыдни тоже; я действительно была сильна – глаза Хлои перебежали на аккуратный рядок чудовищных ингредиентов. Тот, кто общается со мной, рискует оказаться на линии огня…
Когда она, по моим подсчетам, добралась до этого пункта, я сказала:
– У меня есть запас кристаллов. Я наполню их и верну разделитель.
Хлоя некоторое время молчала, неотрывно глядя на лежавшие на полу останки. Затем она медленно произнесла:
– Ты пользуешься чистой маной. Это… потому что… – она не договорила, но все и так было понятно.
Я уже сказала, что Хлоя не дура. Она взглянула на меня, слегка вздернула подбородок и звонко произнесла – с таким видом, как будто объявляла это всему миру:
– Оставь себе. Тебе, возможно, еще пригодится.
Я – воплощенная неблагодарность – пыталась подавить сильнейшее желание огрызнуться. И тут Хлоя осторожно добавила:
– А… Лю и Аадхье тоже нужно?
Она хотела присоединиться к нашему союзу.
Я не могла бездумно выпалить «нет», потому что нельзя было отвечать, не посоветовавшись с Аадхьей и Лю. Тем временем я успела бы остыть и понять, что очевидный, благоразумный и справедливый ответ – «да».
Я не хотела вступать в союз с Хлоей Расмуссен. Я не хотела быть одним из тех счастливчиков, чьи союзы снисходительно подгребает под крылышко какой-нибудь член анклава, располагающий маной, влиятельными друзьями и полным сундуком полезных вещиц. Разумеется, к этому стремится большинство команд, в которых нет ни одного члена анклава. Даже если Хлоя не имела этого в виду, все именно так и подумают. И будут правы: мы вытащим Хлою, Хлоя вытащит нас, и мы оставим позади тех, у кого нет шансов.
Но Хлоя имела право задать вопрос, раз уж я сама явилась к ней просить помощи; и у нее хватило смелости об этом заговорить,
