Неангел для боевого мага
Фейр мотнул головой:
— Нет. Я сейчас в ячейку, там лежит прошлая порция.
— Обещай мне, что будешь следить за приемом, — Эми поцеловала Фейра в щеку. — Мне пора.
— Погоди, ты собралась на Землю надолго? Ты же там погибнешь!
Эми уже расправила крылья и вопреки правилам полетела между блоков. Оставалось очень мало времени.
Оказавшись в своей крохотной ячейке, где были только кровать, тумбочка и узкая гигиеническая комната, Эми сразу кинулась к дальней от входа стене. Трясущимися от волнения руками она отмерила три четверти от угла на уровне колен и провела рукой. На стене засветились очертания маленькой, буквально с ладонь Эммануилы, дверки. Они тихо щелкнула и распахнулась.
Эми задержала дыхание. Она точно знала, что если бы хоть кто-то из Совета узнал о том, что тут спрятано, то её наказали бы. И, если бы не случай Эстаса, она вряд ли решила бы воспользоваться своим тайником. Но сейчас она понимала, что единственный способ задержаться на Земле дольше, чем на пару циклов, был описан в старом мамином дневнике. Эми бережно хранила его в своей ячейке вместе с запретным артефактом с тех пор, как маму освободили.
Эми взяла посеревший от времени блокнот и прижала к груди.
“Ах, мамочка, ты говорила мне, что я пойму, когда нужно будет использовать твой подарок. Я чувствую, что пора. Я хочу помочь Эстасу не только потому, что мне сказали это сделать. Но я так боюсь ошибиться,” — вздохнула Эми и провела над дневником рукой. Он засветился и исчез.
Затем она аккуратно, боясь повредить, достала из тайника свиток и раскрыла. Эми наизусть помнила все, что нужно, чтобы подготовить Свиток Согласия. В первую очередь она прошептала текст договора. На пергамент мелкими завитками легли голубые символы и в конце два имени и место для подписи.
Эми махнула рукой, и из воздуха появилось перо. Она нарисовала напротив своего имени родовой знак Сиреневых, и перо снова исчезло, а за ним и сам свиток. Эми улыбнулась. Родовая магия Сиреневых хоть и слабая, но удобная: они могут прятать небольшие предметы в воздушные карманы и носить с собой так, что никто не догадается и никогда не найдет.
Этим в свое время и воспользовалась мама, чтобы спрятать дневник и Свиток, оставив дочери в наследство.
Эми бросила напоследок взгляд на свою ячейку и провела рукой по чуть шероховатой каменной стене. Тиана была почти уверена, что уже не вернется сюда: либо понесет наказание от Совета за использование запрещенного артефакта, либо останется на Земле. Поэтому Эми мысленно попрощалась с комнатой, которая на протяжение всей жизни была единственным местом, где она могла предаться радости и слезам, не боясь косых взглядов и равнодушных вздохов.
Оставалась одна единственная проблема: чтобы активировать артефакт, Эми нужна была родовая печать. А она была в контролируемой секции хранилища Совета. Незаметно забрать ее бы не вышло — печать давала тианам слишком много возможностей. И Совет понимал, что если другим тианам от ее наличия было ни тепло, ни холодно, то для Эми печать могла стать шансом на побег.
Когда Эми пришла в хранилище Совета и затребовала печать своего Рода, об этом, естественно, было сразу доложено куратору. То есть времени, чтобы всё успеть до его появления у неё почти не оставалось.
Эми стояла, переминаясь с ноги на ногу и мысленно поторапливая архиватора. Время хоть и щадило внешний вид тиан, особенно, когда они принимали Ти постоянно, но всё равно сказывалось на характере движений и мышлении. Архиватор был не меньше, чем в десять раз старше Эммануилы, говорил медленно, а двигался вообще как забавное земное животное, черепаха.
Когда архиватор, наконец, достал печать, колокольчик звенькнул, и в дверном проёме показался белоснежный рукав рубашки с меткой куратора.
