Бесправыш. Предземье (СИ) - Рымин Андрей Олегович

Зато по правую руку от Хвана стоит мой ещё один недруг. Лицо у Лодмура серьёзное, но меня не обманешь — неловко ему, неприятно здесь находиться. Наш первый охотник на фоне притащивших башку хозяина леса богатырей словно безусый мальчишка. Куда ему на такую добычу замахиваться?

А ведь на соборе сейчас уже весь посёлок, наверное. Обежал толпу взглядом. Опа! Чего же ты, Санос, глаза опускаешь? Рожа битая — синяки до сих пор не сошли, нос кривой, что теперь без помощи одарённого лекаря уже не исправить. Рядом швысты. Браг с Гаучем прячутся за спинами старших, словно боятся мне на глаза попадаться. Как всё переменилось-то быстро.

И, что заметно, Лодмура подспорники кучкуются нынче не вокруг своего бывшего главаря. Гудрун теперь в центре. Не удивительно, что девушка единственная из них, кто приняла мой взгляд. Кивнул ей. Кивнула в ответ. И даже слегка улыбнулась.

— Вот это гости у нас! Вепрь, ты ли?

Опережая открывшего было рот Хвана, в свободный от людей круг, распихав народ, выскочил Глум. Вот у кого лыба до ушей и счастье в глазах. И сразу с вытянутой вперёд рукой к Вепрю.

— Здоров, Ветробой!

Бородатый и лысый обнялись. Мелковат всё же рядом с Вепрем наш Глум. А уж на фоне Бочки… Ватажник наскоро перехлопал по плечам остальных охотников. Сияет лицом — не то слово. Смотрите, мол, каких людей знаю. Я быстро перевёл взгляд на Лодмура. Так и есть — скривился, словно полный рот кислой клюквы. Поделом гаду. Погодь, погодь, мразь, ещё я подолью тебе радости в чашу.

— Неужто хозяин?

На правах старого знакомого и, чтобы покрасоваться само собой, Глум медленно провёл рукой по жёлтому клыку кабана.

— А что, не похож? — заржал Клещ.

— Ещё как похож, — поджав губы, закивал Глум. — Мои поздравления. Не даром Могучая кучка — первая ватага на Муне. Представляю, сколько взяли с него… А что дар? Чего этой громадине Бездна подбросила?

— Рад приветствовать вас в Подгнилье, судари.

Хвану надоело ждать, когда охотники наговорятся, и староста соизволил сам подойти к гостям. Вернее, это он хотел, чтобы так оно выглядело, на самом же деле любому, кто имел глаза, было ясно, кто тут с чьего соизволения говорит.

— Про дар потом расскажу. Тут необычное дело.

И, только ответив Глуму, Вепрь повернулся к Хвану.

— Привет и тебе, староста. Напомни, как тебя звать. Вылетело из башки.

— Ну, так-то мы не знакомы с вами, почтенный, — натянуто улыбнулся свин. — Меня зовут Хван. Чем помочь дорогим гостям?

— На ночлег пристрой, — принялся загибать пальцы Вепрь. — Стол накрой, браги поставь, место надёжное под нашу добычу выдели, охрану к трофеям приставь. Но прежде нам с тобой наедине поговорить надо. Пошли-ка к тебе в дом, пока все на дворе. Деловое предложение к тебе есть.

Услышав про деловое предложение, Хван сразу переменился в лице. Натянутая улыбка, скривившаяся было на перечислении наглым гостем потребностей, вмиг растянулась по новой. Староста почуял барыш. Тут он прав. Вот только порадуют ли рыжего свина те деньги?

— Конечно, конечно, — закивал Хван. — Сейчас только распоряжусь.

Староста наскоро раздал указания домочадцам и жестом пригласил Вепря следовать за собой.

— Прошу, сударь…

— Можешь звать просто Вепрем. Китар, пойдём.

— Как? — остановился Хван. — А мальчишка зачем?

Ближняя к нам часть толпы тут же притихла, обратившись в слух.

— Зову, значит нужен, — не стал вдаваться в подробности Вепрь. — Пошли.

Следуя за хозяином дома, мы миновали сени и очутились в просторной горнице, где мне уже довелось недавно побывать. Хван отодвинул себе стул с одной стороны стола, нам кивнул на другую. Толстые блестящие пальцы подкрутили колёсико масляной лампы, отчего света вокруг стало больше.

— Сударь Вепрь, я слушаю вас.

Руки Хвана с локтями улеглись на стол. Кисти сцеплены. Взгляд настороженный. Не нравится ему моё здесь присутствие.

— Обузы тебя собираюсь лишить.

Вепрь, наоборот, скрестил руки на широкой груди поверх чёрных кос, откинувшись на спинку стула.

— Китар ваш помог нам с хозяином леса. Беру его к себе в ватагу подспорником.

Хван чуть глаза на стол не уронил.

— Так, община же… — неуверенно заблеял староста. — Нельзя…

— Можно, — перебил его Вепрь. — Я откупные заплачу.

— Два золотых! — чужим голосом пискнул Хван.

— Три, — твёрдо произнёс охотник. — За всех.

— В смысле, за всех? — не понял свин.

— За сирот за всех. Оптом беру, со скидкой.

— Э… — бестолково замычал староста. — Совсем всех?

— Совсем.

Но тут уже свин малость взял себя в руки.

— Великовата скидка, — насупился Хван. — Пятнадцать душ их у нас. Пятеро парней, десять девок. Вы, сударь Вепрь, поди умеете считать. Тут и дюжины золотых мало будет. Два десятка край.

— Ха! — заколотил ладонью по столу Вепрь. — Ну насмешил. Два десятка ему. С какого йока я буду вываливать столько золота за кучку снулой детворы? Откуда такая сумма? Из головы взял?

— Ну так, — надулся Хван. — У нас по закону сирота должен своё содержание оплатить: парень — отбатрачив три года, девка — выкупом, какой за неё дадут, беря в жёны. Батрак на такой срок от золотого до двух заказчику обходится, за девку же выкуп вообще на моё усмотрение. Могу заломить и поболе. Из безродных хорошие жёны выходят: покладистые, работящие.

— Услышал, — кивнул Вепрь. — Сложили примерно. Теперь давай вычитать. Что стоит одного сироту вырастить? Сколько каждый в год проедает? Сколькие доживают до взрослого возраста? Сметы есть? Давай всё разложим по грошам.

С каждым новым вопросом, какие скороговоркой на него вывалил вепрь, Хван всё больше мрачнел.

— Такое не сочтёшь, — пробурчал он после небольшой паузы. — Каждый случай особый. Иные и прибыток общине приносят.

— Про невольничьи рынки слыхал?

Вопрос поставил Хвана в тупик.

— Это, где людей продают? — неуверенно уточнил свин.

— Ага, — кивнул Вепрь. — На материке есть такие. Там, куда имперская власть не дотягивается. Знаешь, кто там в цене?

— Кто?

— Взрослые. Ценник от возраста и от троероста зависит. Подростки гораздо дешевле. И, чем младше, тем меньше за них дают. Дети же вообще гроши стоят. Почему — понимаешь. Небось не дурак — знаешь, в каком мире живём. Завязывай с чушью про свои кучи золота. Я тебе хорошие деньги даю.

Глаза старосты забегали. Было видно, что Хван весь в сомнениях.

— Десять, — наконец, выдавил он. — И лишь потому, что моего сына помогли вызволить.

— Ага! Вспомнил-таки, — хохотнул Вепрь. — А то я уже было напомнить хотел. Четыре золотых.

— Девять.

— Пять и повозки с тебя — в Град всё свезти.

— Семь и повозки.

Вепрь резко поднялся. Глаза под чёрными бровями недобро блеснули.

— Не гневи Единого! — опёрся на стол здоровенными кулаками охотник, нависнув над старостой. — Шесть! И повозки твои люди потом обратно сами пригонят! Я ведь и по-другому могу торг вести. Показать?

Рык и грозный взгляд сделали своё дело. Вместо того, чтобы тоже вскочить, Хван, наоборот, вжался в стул. Я впервые видел нашего свина таким перепуганным. На миг в голове даже возникла шальная мысль: “А не специально ли меня сюда позвал с собой Вепрь, чтобы показать мне обгадившегося Хвана?”. Он ведь знает, что староста — мой первейший недруг.

Впрочем, тут задумка скорее в том, чтобы я цену своей просьбы услышал. Вепрь, как я успел заметить, тот ещё любитель широких жестов. Смотри, мол, что делаю для тебя. И Единый пусть заодно смотрит. Идущему по Пути подобный поступок зачтётся. А Вепрь, считай, на Путь уже одной ногой вступил. Земля и Порог уже на горизонте маячат. Последний шаг сделать осталось.

— Стол и кров… — неуверенно начал Хван.

— Угощаешь, — отрезал Вепрь. — А то за калеку сейчас ещё цену собью.

— Хорошо, хорошо. Угощаю, — закивал староста.

— Печать, перо доставай. Сначала мне бумагу напишешь, потом уже всё остальное. Вот деньги.

Вепрь бросил на стол маленький чёрный мешочек. Тот звякнул. Хван опасливо потянулся к нему.