Сказание об Иле - Альберт Иванович Калинов
– Да это же просто листва! – заорал какой-то мужичонка, пожевав кленовый листик.
Другой мужчина подошел к деревцу и, сорвав несколько цветочков, также положил их себе в рот. Скривившись в довольной улыбке, он оборвал несколько веточек и потянулся еще, но откуда-то сверху послышались гул и треск. На человеческие головы посыпались оборванные листья и ветки. Здоровенная кленовая лапа угодила в двух родичей, что занесли свой топор над деревцем, да так, что те повалились один на другого. А еще одна «кленовая оглобля» накрыла собой того самого мужичка и сильно придавила его ноги, так что он только и делал теперь, что звал на помощь. Дерево, словно в гневе, закачалось и от корней до макушки еще сильнее заскрипело.
– А!-А!-А! Жги его! – завыл тот из придавленных, что сумел выбраться первым.
Из толпы в сторону клена полетел факел.
– Жги-и-и! – орала толпа.
– Смолу сюда! Смолой надо! – завизжала одетая в грязную овчину тощая тетка.
И вот уже огонь объял весь ствол и, подгоняемый ветром, стал быстро взбираться вверх. Со стороны казалось, что ветер разносит по поляне белые цветки с того маленького деревца, но это был пепел. Обезумевшие люди прыгали и плясали вокруг огромного костра.
Аллая смотрела туда, в центр поляны, где возвышался обугленный ствол некогда цветущего клена. Рядом, прислонившись к нему, готовое рассыпаться в любой момент, дрожало почерневшее маленькое деревце. «Это же моя сестра… Сестра… Латель…» – вдруг мелькнуло в голове Аллаи. Она резко закрыла лицо руками.
Как больно!.. Еще никогда прежде ей не было так больно. Ее глаза на мгновение как будто оказались в этом костре. А потом мир померк.
Разом в небе все пришло в движение, и стаи птиц, сорвавшись со своих гнезд, как гигантская волна во время бури, взмыли ввысь и черным на черном закружили, закрыв собою звезды. В лесу жутким многоголосьем завыли звери, деревья закачались и страшный стон пошел вокруг.
Пламя, разгоревшись с новой силой, поползло по поляне, пожирая сухую траву. Людей охватил ужас; падая и толкая друг друга, они бросились к тому месту, где стоял оседланный Аллаей бык. Никто не оглянулся, когда упавшая тетка в панике пыталась сорвать с себя предательски налипшую к ее овчине сухую траву. Она вопила и извивалась, стараясь противостоять медленно пожиравшему ее огню.
Птицы, сделав новый виток в черном небе, с тысячеголосым криком стали падать на бежавших. Они впивались маленькими клювиками в их головы, руки, тела, затем взмывали вновь и снова атаковали.
Еще долго горел лес. Дым заволок округу, и мир погрузился в смрад. Верховые пожары докатились до самых дальних охотничьих селений, уничтожив их без остатка. Домашний скот обезумел, и над землей несся леденящий душу животный рев. Уцелевший при пожаре лес окаменел. Охотники, спасаясь от гнева природных сил, от лица света, проклиная все и вся, ушли далеко-далеко в норы, под землю. Так здесь погубили любовь.
Гнездо, Закрай
Закончив свой рассказ, Ив посмотрел на дорогу:
– Скоро Гнездо. К заходу солнца будем на месте.
Замерший лес закончился. Теперь перед путниками открывался еще более странный пейзаж – дорога ползла меж болотных кочек, удивляющих своими несуразными размерами. По правую сторону стояли сплошь обугленные и выше человеческого роста. По левую расположились рыжие, казавшиеся еще более огромными, чем те, что справа. День медленно уходил, и вдруг, непонятно откуда, на дороге стали появляться люди. Они буквально заполонили дорогу, и их лица то и дело возникали прямо перед повозками. Среди них объявились чумазые детские мордахи. Не видя для себя никакой угрозы, дети вконец осмелели, и вот они уже среди обозчиков. И уже скоро их грязные ручонки протягивали чужеземцам жирных болотных жаб. Вероятно, предполагался обмен. Томление было недолгим. Еще немного, и несколько из квакающих обитателей болот под хохот все тех же сорванцов были прицельно брошены в пришедших из Иля. А следом из-за кочек вынырнули две тетки и, ухватив одного из мальчишек, стали безжалостно лупить его палкой. По округе прокатился детский рев. Детвора разбежалась, а после какие-то люди окружили обоз. Вцепившись в повозки ручищами, обитатели кочек поволокли их за собой.
Их становилось все больше и больше. Ни Роха, ни его товарищи не могли справиться с этой стихией. Все они оказались во власти толпы, бурлящей, как вскипевшая вода, и все усилия отогнать людей от лошадей и повозок оказались тщетными. Менялись руки, но неизменным оставалось одно – их цепкая хватка.
Роха огляделся. Он искал Ива. Тот ехал чуть в стороне от толпы и был безучастен к происходящему.
Протискиваясь между кочек, толпа вышла к краю огромной ямы. В самом ее центре находилось нечто величественное, возвышавшееся над всем. Оно было похожее на огромный сноп и напомнило посланнику тот «шалаш», что Ив называл гостевым домом, только этот был выше и массивнее в разы. Опорами ему служили корни, корявые, толстые, в три обхвата. Дальше шла некая конструкция, материалом для которой служили бревна. Обвязанные меж собой и почерневшие от времени, они поднимались в небо на двести локтей.
Толпа расступилась. Вперед, к самому краю, выехал Ив. В его руках оказалась какая-то деревяшка, состоящая из двух половинок с расщепленными концами. Всадник поднес ее ко рту, и Роха услышал, как шум, вырвавшийся из этой штуковины, преодолев пространство, ударился о гигантские опоры. У-у-х! Толпа вздрогнула и умолкла. Ив, повернувшись к Рохе, махнул рукой, очевидно зовя его за собой. Поравнявшись с юношей, посланник Иля увидел спуск в яму, узкой змейкой уходивший вниз.
На тесном спуске колеса повозок едва умещались. Внизу Роха сразу же заметил каменного истукана, подпертого со всех сторон крепкими жердинами. Тот, напоминал пьяницу, нашедшего приют под ближайшим забором и неумолимо клонившегося к земле. Он был первым, кто встречал пришедших из Иля.
Роха поднял голову и взглянул на край ямы, ни Ива, ни людей наверху уже не было.
– По-видимому, это то самое Гнездо и есть… – пробурчал Туро.
Ненадолго приведшие обоз остались в яме одни.
– Ну здравствуй, посланник Иля! – донесся
