Свита падших богов: путь в Тир - Фарит Маратович Ахмеджанов
Один из его подручных без замаха кинул арцет. Тот прокатился по траве и замер.
— Видишь, направление не меняется. Значит никуда он не идет. Вечер, скорее всего, онустал и решил отдохнуть. Ночью он никуда от нас не денется. А завтра мы его возьмем теплого. Наверное, — Чернозубый подмигнул Пульцию и захохотал.
Пульций вздохнул.
— Вы хотя бы отправьте кого-нибудь вперед. Чтобы самому быть спокойным. Ну, мало ли.
— Ты не веришь в арцет Великого бога Аполлона?
— Конечно же верю! Но все же…
— Вот верь и не волнуйся. Я же не волнуюсь. Никуда он от нас не денется.
* * *
— Я должен сходить туда, к ним, — объявил Папсуккаль.
— Сходи, — отозвался Азрик.
Он был не голоден — спасибо семье. Неподалеку прямо из скалы бил родник — так что он смог напиться и умыться. Пока все было нормально. Преследователи устраивались на ночлег — они никуда не торопились. Ему не уйти, но Папсуккаль наверняка что-нибудь придумает. Так что ему не было страшно. Почти.
— Я должен побывать там, посмотреть, чего это они там кидают, — сказал Папс. — Ты понял?
— Понял я, понял, — отозвался Азрик, но потом вдруг до него дошло. — Ты хочешь сказать…
— Я не могу далеко отходить от этого идола, — губы Папсуккаля изогнулись в недоброй усмешке. — Во всяком случае — пока.
— Так возьми его с собой!
— Тоже не могу. Ты же не сможешь сам себя поднять и куда-нибудь перенести?
Азрик был бы рад оказаться способным на такое, но увы.
— И я не могу. Поэтому…
— Давай я просто в их сторону ее брошу?
— Не давай, — прошипел Папсуккаль. — Давай лучше ты встанешь и пойдешь?
— Не хочу!
— А ты захоти! Жить хочешь? Отомстить за маму хочешь?
Азрик изо всех сил ударил кулаком по земле.
— Хочу! Хочу! Но что я могу сделать? Я — маленький и слабый, сам это говорил! Ты — вообще бесплотный, ничего не можешь! Что мы можем?!
Папсуккаль протянул было руку, словно хотел коснуться мальчика, но передумал.
— Мы много чего можем! — горячо сказал он. — А вскорости сможем еще больше! Я тебе обещаю!
— И что мне сделать? Прокрасться в их лагерь?
— Нет. В лагерь не надо! Просто подойди как можно ближе… На сто шагов, или еще лучше на пятьдесят.
— И что произойдет?
— Я смогу пройти к ним. Они меня не увидят. А я увижу, как они тебя выслеживают. И может, быть что-то сумею сделать.
Видя, что Азрик пытается что-то сказать, Папсуккаль добавил:
— Пойми, у нас просто нет другого выхода! Иначе они тебя схватят уже завтра.
Азрик тяжело вздохнул и кивнул.
— Ладно. Когда стемнеет. Но что ты будешь делать, если меня схватят?
Папсуккаль ничего не ответил. Он дал Азрику отдохнуть, а потом, когда все вокруг стало синим, погнал его вниз. Азрик был уверен, что его заметят — в какой-то момент ему самому захотелось этого, настолько он устал, но преследователи похоже совершенно расслабились, и ему удалось преодолеть склоны незамеченным.
Вышел в долину он в отдалении от лагеря. На его счастье, там был небольшой овражек, по дну которого он смог подойти достаточно близко к их костру. Уже стемнело, Азрик расхрабрился и, извиваясь, смог проползти по жесткой траве до большой купы кустов, росших на требуемом расстоянии от лагеря. Папсуккаль кивнул ему и исчез. Мальчик обнаружил на ветвях какие-то тугие коконы — видимо, бутоны, и недолго думая начал набивать ими живот.
Папсуккаль же не заставил себя ждать. Появился из ничего, сделал знак рукой — ползи, мол, за мной.
Против ожидания поползли не обратно к горе, а по траве вперед, едва ли не прямо на лагерь преследователей. Причина этого выяснилась быстро — хотя костер продолжал гореть, все спали, бандиты даже дозорных не выставили. Азрик прополз мимо, потом, когда стоянку скрыл бугорок, встал и побежал. Папсуккаль маячил поблизости.
До противоположного края долины мальчик добрался примерно за час. Там остановился — очень к месту оказался родник с небольшим озерцом. Азрик шумно напился из него. Папсуккаль склонился над водой, словно кого-то искал, но потом махнул рукой.
— Ну и что там? — поинтересовался наконец у него Азрик.
— Все просто, — самодовольно ответил старик. — На скорую руку слепили преследователя. Мы в свое время куда лучше делали.
— И что теперь? Ты его испортил?
Папсуккаль немного сбавил спесь.
— Простое испортить гораздо тяжелее, чем сложное. Но я выиграл нам пару дней. Так что стоит поторопиться.
Азрик вздохнул.
— Я очень устал. Мы что, всю ночь идти будем?
— Нет, ночью опасно. Этот кряж повыше. Ты залезь в него поглубже и поспи, а я посмотрю, где можно пройти. Завтра с утра поспешим.
* * *
Поднял он Азрика чуть свет.
— Неудачно зашли, — сказал он заспанному мальчику. — Тут проходы очень крутые. Ты как, голодный?
— Пока не очень, — храбро заявил Азрик.
— Придется много лазать. А потом надо вон туда, на уступ. Сможешь влезть?
Азрик смог. Он любил лазать и никогда не упускал такой возможности, руки у него были сильные, да и ухватиться было за что — поверхность скалы была вся покрыта переплетением корней, следовало опасаться только того, что они оборвутся под его весом. Но этой опасности он избежал. Через час с небольшим он, перемазанный, усталый и с исцарапанными руками рассматривал покинутую им долину.
Вид открывался замечательный — долина изгибалась как рог, зеленая трава была расчерчена полосами тумана, противоположный край вздымался темной громадой. Азрик с трудом разглядел утес, рядом с которым вчера устроил раскопки.
Лагерь его преследователей только-только пробуждался, там разжигали костер. Люди, разорившие его семью и убившие мать и сестер. Возможно не только убившие. Сейчас они вставали, чесались, перекрикивались и переругивались между собой. Азрик вдруг подумал, что мог бы этой ночью проникнуть к ним и, быть может, даже перерезать кому-нибудь горло. Кулаки его сжались.
— Не стоит, — услышал он голос Папсуккаля. — Ты бы не смог их одолеть. Сейчас для тебя лучшее — бежать.
Для тебя тоже, подумалось Азрику. Он разжал кулаки — это, как ни странно, оказалось не так-то просто сделать.
— Куда сейчас?
— Дальше пойдет легче, — ободрил его Папс. — Тут по трещине вверх и будет хорошее место, чтобы перевалить гребень. И сразу вниз.
Он оказался прав. Особой сложности в пути не встретилось, если не считать за таковую поднакопившуюся усталость. Солнце уже перевалило за верхнюю точку, когда Азрик вышел на
