Защитник. Второй пояс (СИ) - Игнатов Михаил Павлович "Аорорн"

Спустя вдох я уже стоял рядом с ней, Поступью уйдя из-за стола и развернувшись. Стоял, касаясь кисета и готовый сражаться.

Но этого не было нужно.

Верный и Пронзатель оказались охвачены разноцветным сиянием. Алым, синим, зелёным. Цвета словно боролись с друг другом, перетекали из одного в другой, вспыхивали и угасали, бросая отсветы на полотно с Файварой и Толой.

А затем сияние погасло.

Пронзатель хрустнул. Древко его почернело и рассыпалось мелким крошевом, истлевая и осыпаясь на кровать чёрным песком. Повисло, зацепившись боковым шипом за крюк подставки само лезвие Пронзателя. Потерявшее блеск и покрывшееся чёрными символами языка Древних.

Верный остался цел, но тоже потускнел и покрылся чёрной вязью символов. Спустя миг раздался звон и по его лезвию пробежала трещина.

Ория перевела на меня взгляд:

— Старший, мастер, что наносил начертание на ваше оружие — погиб. Кто это был?

Я медленно, пытаясь уложить в голове то, что вижу, выговорил:

— Один мой знакомый очень и очень далеко отсюда. Я рассчитался с ним услугой за эти начертания, а он в знак благодарности создал шедевр.

Возможно, Ория и хотела что-то спросить ещё, но не стала. Вместо этого склонилась передо мной, прижимая кулак к ладони:

— Старший, думаю, я сейчас здесь лишняя. Я покину вас и вернусь завтра.

Не оборачиваясь, я поблагодарил её за миг до того, как скрипнула дверь:

— Спасибо.

Сам же не отводил взгляд от оружия.

Винар Тразадо погиб. Начертания, которые он создал, разрушились. Мне жаль, но не более, ведь я слишком мало знал его. В отличие от Виликор. Что там, дарс его побери, случилось? И где это случилось? В Первом и Ордене Морозной Гряды или они успели перейти во Второй, и бывшие земли Саул прокляты?

Самое неприятное, что я даже ничего узнать об этом не могу.

Ни у меня нет возможности связаться со Стражами, ни Шандри новый шаул окрестных земель вряд ли будет помогать с таким странным вопросом.

Шагнув к стене, я осторожно взял в руки лезвие Пронзателя. Чёрные символы смазались под пальцами, словно были нарисованы сажей из очага.

Хотя, почему словно? Это и есть сажа от сгоревшего в огне смерти состава, в котором была и моя кровь. Это пепел начертания.

Сейчас, вблизи стало заметно, что шипы Пронзателя искривлены. Их словно повело, как у сунутой в самое пекло горна холодной заготовки. Невольно я скривил губы в усмешке. Вот уж мастер-кузнец. В голове от замечаний отца остались лишь какие-то обрывки.

Полночи я не спал, в темноте продолжая глядеть на погибшее оружие.

Утром едва выдержал медитацию у ядер Зверей и Формы, которые мы теперь повторяли все, без исключения. Ничего, можно и ещё раз проявить наглость.

Шепнул Гилаю, чья очередь сегодня выпала идти на стену вместе со мной:

— Давай к воротам без меня, приду чуть позже.

Хтирой, который, похоже, меня услышал, фыркнул, но мне не было до него дела.

Но вот шагая по дорожкам к Шандри, я не мог не обратить внимания, что послушников стало ещё меньше. Академия словно обезлюдела. А поняв это, прибавил шагу, боясь не успеть.

Но нет, Шандри был у себя и никуда не собирался исчезать. Как и невидимый охранитель у его дверей. Предпоследний, которого я замечаю на территории Академии, потому что это не Ория. Он не остановил меня, а я сделал вид, что не знаю о его присутствии.

Шандри выслушал мою просьбу и покачал головой:

— Сразу могу сказать, что Страж не будет никого искать.

— Почему? Это не такая уж и большая...

Шандри поднял руку, прерывая меня:

— Да, ты рассказывал о своём старшем собрате Клатире. Может быть, он и выполнил бы твою просьбу, но моя связь со Стражем ограничивается отношениями начальник-подчинённый. И я лишь получаю приказы и выполняю их.

Я нахмурился, потёр бровь:

— Ладно я, всего лишь шэн, которого Стражи нашей Империи не считают за одного из своих, но надеялся уж к эрию-то другое отношение.

Шандри развёл руками:

— Как видишь.

Я едва удержался от гримасы, а вот от упрёка нет:

— Вообще не понимаю, как они такое допустили?

Шандри мотнул головой:

— Кто они?

— Орден! Орден в Империи должен же был узнать о вашей беде? Неужели они не могут помочь нам? Попросили бы Стражей, передали бы нам зелий для лечения раненых старших учеников или нашли бы ещё пару добров...

Я замолчал на полуслове. Трёхцветная печать Указа над головой Шандри принялась пульсировать. Символы в ней, символы малых условий, вписанных вдоль края алого круга, ярко горели.

Шандри захрипел, вцепился в стол, проминая дерево столешницы.

Вдох и всё закончилось. Я даже не успел ничего сделать.

Хрипя, Шандри разжал руки, откинулся на спинку стула. Ожёг меня взглядом и вдруг просипел:

— За спасение учеников от волны Богомолов, я глава Академии Шандри, присваиваю ученику Римило ранг попечителя.

Я переспросил:

— Чего?

Но Шандри словно не слышал меня:

— За битву в ущелье и то, что он, не жалея себя, до последнего мига лечил гения Ордена Файвару, я, глава Академии Шандри, присваиваю попечителю Римило ранг управителя Академии, — на этот раз я лишь выпучил глаза в безмолвном вопросе. Но ничего ещё не закончилось. — Как единственному мастеру Указов, я, глава Академии, будующий магистр Ордена, присваиваю управителю Римило ранг комтура Академии.

Я не выдержал, возразил:

— Да что вы несёте? Вы сами комтур. Как может комтур дать другому равный ему ранг? И зачем?!

Шандри скривился, над его головой снова замерцал трёхцветный Указ:

— Я, глава Академии Шандри, назначаю комтура Римило своим преемником.

Выдохнув это, он, тяжело дыша, упёрся в меня безумным взглядом. Прошептал:

— Не выходит. Не выходит... — вскинул руку, указывая в мерцающую символами пустоту над головой, и рявкнул. — Сотри его!

Я, наконец, сообразил, к чему всё это было и сглотнул:

— Собрат...

— Сотри его! Ты же бахвалился, что твой талант так велик, что ты можешь разрушать Указы старших!

— Страж Клатир запретил мне стирать трёхцветные...

Шандри ударил кулаком по столу, разламывая его надвое:

— Какой послушный шэн. Всегда делает то, что ему говорят старшие, не нарушает правил, не ленится в тренировках, не лезет в водопады, рискуя меридианами, не утаивает, не лжёт, не обманывает, не дерзит. Сокровище, а не шэн.

На миг я стиснул зубы, хрипло возразил:

— Да, я часто иду наперекор, но не так много вещей, за которые мне грозили...

— Не хочешь? — Шандри усмехнулся. — Ну и ладно.

Его рука размазалась в воздухе. Миг и на ладони появилась горошина пилюли.

Шандри улыбнулся:

— Позволяет игнорировать любую боль в течение горения малой палочки. Цена — год жизни.

Прежде чем я успел шагнуть, открыть рот, возразить, сделать хоть что-нибудь — рука Шандри снова размазалась в неуловимо быстром движении. Он проглотил эту дарсову пилюлю и впился в меня безумным взглядом. Я знал, что это невозможно, но мне сейчас казалось, что сияющие символы Указа бросают алые отсветы на лицо Шандри.

Я попятился. Несколько недель назад я уже сидел напротив пьяного Ксилима и видел в его взгляде боль и отчаяние. Но во взгляде Ксилима не было и десятой части той боли, которую я видел сейчас во взгляде Шандри:

— Помощь? Чья? Мы и есть весь Орден! Последний его осколок! Нет больше Ордена Небесного Меча!

Я сглотнул, отказываясь верить в то, что слышу, жалко возразил:

— Но, как же... Филиал...

Шандри оскалился:

— Мы были филиалом, пока Орден Небесного Меча не уничтожили! Теперь мы и есть весь Орден. Никто не будет нам помогать. Некому нам помогать. Никого не осталось из старших. Все они погибли ещё пятьдесят лет назад.

Я принялся трясти головой, не способный уложить в ней то, что слышу:

— Орден — это тысячи людей...

Шандри рявкнул снова, отметая мои возражения:

— Никому не нужных без старших! Погибни все Предводители нашего Ордена здесь, во Втором поясе, долго ли протянут Мастера в окружении любимых соседей?