Плиомикон (СИ) - Пешкин Антон

Кислорода становилось все меньше и меньше. Его и так было не очень много в окружающем Техея воздухе, так еще и горло быстро опухало от химического ожога, разбухало, не давало нормально дышать ни носом, ни ртом. Он беззвучно двигал губами, раскрывая рот, словно рыба, теряя связь с окружающей реальностью.

— И что мешает мне убить тебя прямо сейчас? — из темного, жуткого коридора бесшумной походкой выскользнула Тея.

— Х-х-х… — только и мог хрипеть Техей.

Сейчас он был жалок. Очень жалок. Наверное, никогда в жизни он не был настолько разбит и унижен — девушка стояла над ним, обратив на него острие изогнутого кинжала, яростная и гордая.

"И все такая же прекрасная", — подумал Техей и даже в мыслях посмеялся сам над собой за такие мысли.

— Ты… — процедила она сквозь зубы. — Черт!

Упав рядом на колени, она достала из герметичной сумки ингалятор, заставила Техея вдохнуть лекарство. Почти мгновенно припухлость прошла, дышать стало гораздо легче, хотя боль еще оставалась.

— Ха-а-ах! А-ах..! — хрипло, жадно глотал ртом воздух он.

— Убожество… — Тея скривила губы. — Ты… Эй. Эй, ты чего вдруг?

Тело Техея, уставшего, напуганного и ничего не понимающего мелко подрагивало от плача. Он зажмурился, чтобы не видеть ни этого проклятого тоннеля, ни лица девушки в свете красной аварийной лампы, ничего. Только Эол. Отец, папа… Слезы потекли еще сильнее, теперь мальчик задыхался от бессилия, от горя, с которым не мог справиться. Впервые за свою недолгую жизнь он столкнулся с настолько страшными вещами, за последний месяц ему пришлось повзрослеть, лишь бы не сойти с ума, но все же это было слишком.

— П… Папа… — сквозь слезы простонал он, болтая головой из стороны в сторону, отказываясь верить в произошедшее. — Папа..!

— Эй, н-ну… — Тея покраснела. Стыдно должно бы быть Техею, но почему-то больше всех неловко было именно ей. — Т-ты, соберись! Д-давай, быстро!

Но он не слышал ее. Лишь когда девушка схватила его за руку, когда заставила подняться на ноги, Техей нашел в себе силы раскрыть заплаканные, красные глаза, в которые Тея пристально вглядывалась.

— Возьми себя в руки, — серьезно сказала она. — Что там произошло?

— Они… П-папа…

— Так… Пойдем.

Крепко сжав ладонь мальчика в своей руке, Тея повела Техея длинными, извилистыми тоннелями прочь. Путь она подсвечивала тусклым наплечным фонариком, и, несмотря на обилие ответвлений, перекрестков и поворотов, шла уверенно и быстро, так, что Техей едва поспевал за ней, шлепая по полу промокшими, истекающими влагой ботинками.

Впереди повеяло свежим ветерком. Дышать стало легче, приятнее, и вскоре подростки оказались в тесной, но хоть как-то освещенной комнатке со шкафчиками.

— Здесь снаряжаются чистильщики труб, — пояснила Тея. — Сюда никто не спустится… Теперь. Ну, знаешь, после того как вы у нас всю воду украли.

— Мы не крали… — Техей, упав на жесткую металлическую лавочку, вытер слезы рукавом и поморщился от жгущей глаза влаги из реки. — Мы все сделали в точности так, как было указано на схемах.

— Ага, — саркастично вздохнула принцесса. — И второй источник питания — тоже, конечно.

— Я похож на лжеца? — мальчик взглянул на нее исподлобья, лицо превратилось в опухшее от слез месиво, но во взгляде читалась серьезность взрослого, опытного человека.

Такой контраст в образе путал Тею, смущал ее, и она отвела взгляд в сторону. Чтобы себя занять, открыла один из металлических шкафчиков, стала перебирать большие, неуклюжие гидрокостюмы для глубоких погружений, висящие внутри и разделенные по размерам, иногда поглядывая на Техея.

— Мы не знали, что так получится, — продолжил он. — Все было сделано так, как говорили схемы. О каждом шаге, о каждом закрученном болтике мы отчитывались вашим, и всех все устраивало.

— Говоришь, в схемах проблема? — недоверчиво прищурилась Тея.

— Конечно. Нам не нужны проблемы. Мы просто хотели получить свое и уйти прочь, как всегда.

Тея вытащила один из гидрокостюмов, похожий скорее на мешковатый скафандр, сделанный из резины. Вместе с ним шел тяжелый, с не поворачивающейся шеей шлем с защитным иллюминатором посередине.

— Это старые модели, — начала Тея, кинула костюм Техею. — Одевайся. И уходи отсюда. И никогда не возвращайся.

— Куда? — Техей поднял на нее взгляд красных глаз.

"Как щеночек", — стиснув до боли зубы подумала она, глядя на него и стараясь не выдавать своих эмоций.

— Ладно, черт с тобой… — вздохнула принцесса, закатывая глаза. — Я провожу тебя до магистрали, ведущей к транспортному узлу. Оттуда доберешься до станции, сольешься с толпой. Плавать умеешь?

— Нет… — тихо ответил мальчик.

Тея в отчаянии простонала.

— Ладно, ладно! Но я делаю это только затем, чтобы насолить Архитектору. Понятно тебе?!

Техей молча, уверенно закивал, натягивая поверх вымокшей одежды гидрокостюм. Со шлемом, который тяжело было присоединить к скафандру, ему помогла принцесса, и когда она вкрутила его место, Техей вдруг оказался абсолютно изолирован от внешнего мира — снаружи не доносились ни звуки, ни запахи, ни даже свежий воздух. Тея щелкнула каким-то тугим переключателем на боку шлема, и передний иллюминатор отщелкнулся, приподнялся кверху, почти как сварочная маска.

— В нем нет баллона, воздуха в костюме хватит на пару-тройку минут. Нет времени искать воздухокабель. Идет?

Техей кивнул, хлопая глазами, и послушно поплелся за Теей по длинным, затхлым коридорам, слушая, как она бормочет что-то себе под нос. Из всех слов, что она говорила, выхватил он только "молокосос" и "варвар".

У неприметного железного гермозатвора размером с небольшую дверь, Тея резко остановилась и принялась пытаться вскрыть ее. Девушка кряхтела, тужилась и пыталась прокрутить приржавевший вентиль запирающего механизма, но ей не хватало для этого сил. Зло зыркнув на Техея в нелепом скафандре, она возмущенно прокричала:

— Ну помоги, чего ты стоишь-то?!

Спохватившись, Техей схватился обеими руками за ржавый металл, попытался крутить, но и ему не удалось открыть гермодверь. Ржавчина проела металл слишком глубоко.

— Да твою ж… — вздохнула Тея. — Ладно, попробуем иначе, длинным путем. За мной.

Они побежали дальше, минуя поворот за поворотом. В какой-то момент коридор начал уходить вниз, с потолка, с ржавых, осыпающихся местами труб, капала вода. Она все пребывала, пока они спускались вниз, и была сперва по колено, затем по пояс, затем…

— Чего остановился? — Тея уставилась на своего спутника.

— Да я, как бы… — замялся он, едва держа голову в шлеме над поверхностью воды.

— А, точно, — вздохнула она, защелкнула ему шлем, и сказала еще что-то, чего Техей уже не слышал.

Жестами она приказала ему следовать за ней и протянула ему руку. Техей неуверенно взялся за нее и девушка потянула его в воду, в темную, мрачную глубину, царство клаустрофобии, где человек, не знающий пути, наверняка бы встретил свою смерть.

Тея ударила пятками друг о дружку, и из легких, тонких ботинок ее выросли длинные, мощные ласты. Она плыла вперед, извиваясь как темная рыбка, и легко тащила за собой юношу в тяжелом костюме, которому оставалось лишь пытаться не паниковать. Последнее, впрочем, сделать было достаточно сложно — тут и там в темной пучине, на самой дне узкого, тесного тоннеля, Техей видел одну и ту же надпись, нацарапанную прямо на бетоне:

"Назад".

Он крепче сжал руку Теи, она обернулась. Парень указал ей на надписи, Тея пыталась что-то ответить, но вспомнила, что Техей ее сейчас не слышит — в древнем шлеме, устойчивом к давлению, не было систем связи. Закатив глаза, она просто показала мальчику большой палец, и тот коротко кивнул, бултыхая ногами в тяжелом скафандре и дрейфуя по затопленным тоннелям вслед за Теей.

В какой-то момент он заметил, что стал делать слишком уж большие, жадные вдохи. Воздух-то в скафандре, конечно, был, да вот только кислорода в нем оставалось весьма немного — об этом Техей догадался довольно быстро. Сердце шумно, сильно ухало в груди, потоки крови шумели у него в ушах, а в животе возникало неприятное, щекочущее ощущение, сопряженное со страхом задохнуться. Он чувствовал, как начинается кислородное голодание в органах, как немеют конечности, как становится труднее дышать… и когда мысли спутались окончательно, он отпустил руку прекрасной русалки, медленно оседая на дно, исписанное жутким словом, глупо глядя прямо перед собой и не понимая уже почему он чувствует себя так паршиво.