Будни самогонщика Гоши (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович

И кто-то помог их добыть…

– Не сомневайся! – сказал Клай, заметив тень на моем лице. – Все будет, как уговаривались. Отдам золото в замке.

Мы с Дюлькой выбрались за ворота и отправились к лесу. Въезжать внутрь подросток отказался.

– Это священная роща, господин! – сообщил испуганно. – На повозке нельзя. Сюда люди не ходят. Дважды в год чистят от мусора – и все. Здесь верьи живут.

– Кто?!

– Слуги Веруна. Это призраки. Нападают на людей и высасывают у них душу.

– Гм! – сказал я. – А как же уборка?

– С людьми жрец. Он приносит жертву и взносит молитву. Верун отзывает слуг и позволяет убрать рощу. Без этого никак.

– Ладно, – вздохнул я, – жди здесь.

Кусты были недалеко, а я – парень не слабый. Мешки перенес легко, а вот с плугом намучился – неухватистый агрегат. А еще рюкзак, коврик, спальник, палатка, всякое-разное… В этот раз я затарился хорошо. Наконец, имущество заняло место в повозке.

– Зачем это, господин? – спросил Дюлька.

– В деревне покажу.

Доехали мы без проблем. Как сообщил Дюлька, разбойников здесь повывели. Ну, а будь встреча… «Сайгу» я не взял – шуму от нее много. Обвинят в колдовстве… Хватит мне одного суда! А вот ТТ со мной был. От него дыма нет, да и звук негромкий. Это «Сайга» бахает. Кроме того, я вез в чехле блочный арбалет. Дорогой, гад, но стреляет тихо – стоят демпферы. Бьет не хуже охотничьего ружья – это я прочел в интернете. Зарядить арбалет легко, скорострельность приличная. Правда, болтов четыре, но их можно сделать. На стоянке я опробовал оружие – било далеко. Болт потом еле нашел.

В деревню мы въехали на следующий день. Мать Дюльки и его сестры встретили нас у ворот.

– Ты, господин? – удивилась женщина.

– Я, Нира. Примешь гостя?

– Тебя – всегда! – поклонилась она.

– Тогда открывай ворота!

Набежали девочки. Я дал им упаковку печенья – пусть трущат. Помог ее вскрыть. Девочки убежали. Дюлька занялся быками, я стал таскать груз в сарай.

– Что это, господин? – Нира указала на картошку.

– Земляной плод, вкусный и питательный. Называется картофель. Вам понравится.

– Нам нечем платить.

– Это взаймы. Соберете урожай, вернете. Идем, покажу, как с картошкой обращаться.

Объяснять долго не пришлось. Я привез с собой маленький нож. Он снимал с клубней тонкую кожуру. Нира поняла сразу. Нож в ее руках так и мелькал. Полупрозрачные очистки сыпались в деревянное ведро.

– Их можно отдать быку, – просветил я. – Перед этим сварить.

Она закивала. Картошку почистили, перемыли и поместили в котел. Во дворе имелся очаг из камней. Пока картошка варилась, я пошел в сад. Здесь он был – небольшой, но ухоженный. Выбрал место и поставил палатку. Дом у семьи Дюльки маленький, окна – крохотные. В палатке лучше. Я отнес в нее рюкзак, коврик и спальник.

Прибежали девочки. Им домик понравился. Я разрешил посидеть внутри – при условии, что ничего трогать не будут. Старшая обещала присмотреть.

Сварилась картошка, и мать Дюльки позвала нас на обед. Я взял дощечку и брусок сала, нарезал его. Готовлю его сам, очень вкусное. Делать просто. Грудинка, крепкий рассол, в нем перец и лавровый лист. Залить им сало, добавить порезанный чеснок, три дня выдержать в погребе, достать, завернуть в пергаментную бумагу и положить в холодильник. Все, можно есть. Язык проглотишь!

Картошка с салом пошла на «ура». Дети кусали картофелины, затем – сало. Жевали с довольными лицами.

– Вкусно! – сказала Нира. – Никогда этот «карфель» не пробовала. У вас его много?

– Горы. Растет повсеместно, родит хорошо. Сытный и дешевый продукт. Покажу, как сажать.

Какая, интересно, здесь пора года? Вроде март был по ощущениям. Но так потеплело, что земля мягкая. Наверно, климат здесь другой, чем у меня дома. Не Брянщина, южнее гораздо.

Мы занялись картошкой после обеда. Сначала я снял обувь, носки, закатал джинсы и прошелся по огороду. Не замерз. Дед так учил: сажать нужно в теплую землю. Нормально. Мы притащил плуг, Дюлька привел быка. Упряжь имелась. Что плуг таскать, что соху – принцип один. Дюлька нацепил на быка повод и повел его. Я легко прижал вниз рукояти плуга. Он легко вошел в землю, лемех отвалил пласт. Хм, почва легкая, цвет черный. Урожай должен быть добрым. Бык шел легко, для него это не нагрузка.

После пары борозд я поставил на плуг Дюльку. Он освоил сразу. Ничего сложно. Держи ровно и слегка прижимай вниз. Огород у семьи небольшой, соток двадцать. Есть кусок земли за деревней. Им займемся потом. Подбежала Ада, старшая из сестер Дюльки. Я отдал ей повод и пошел готовить посевной материал. Мне помогали Нира и младшие девочки.

Под картошку я отвел часть огорода – соток пять. Больше не нужно – семян три мешка. Вспахали мы быстро. Плуг заменила борона, земля стала рыхлой. Я взял прутик и очертил длинную линию по пахоте.

– Делаем так!

Я копнул лопатой посередине черты, положил в лунку картофелину и присыпал землей. Отмерил расстояние в полторы стопы (у меня 45-й размер) и копнул снова. Принцип поняли, я отдал лопату. Дюлька делал лунки, сестры клали картошку, мать зарывала граблями. Я намечал борозды. С посадкой управились быстро. Что значит работать коллективом! Сам бы день парился.

– Как взойдет – окучите, – просветил я Ниру. – Не менее двух раз, но чем больше, тем лучше. Тогда урожай будет один к восьми.

– К восьми? – не поверила она.

– Может и к десяти. В мешке… – я умножил в уме. – Где-то 80 либ.

– Два корца.

– Ага, – кивнул я. Значит, корец у них это наш пуд. – Посадили шесть корцев, соберем пятьдесят. Часть мелкой – скоту, часть отложить на семена, корцев тридцать на еду. Хватит?

– Еще и останется, – прикинула Нира.

– Поменяешь на что-нибудь у других, – я указал на забор.

Его облепили дети. Интересное зрелище: приезжий купец садит нечто диковинное. Попадались взрослые, в том числе мужики. Одного я узнал.

– Здравствуй, Кинрек! Как рука?

– Хорошо, господин! – поклонился он. – Лихорадка прошла, рана зарастает. Я делал все, как ты говорил. Пил лекарство, перевязывал.

– Молодец! – похвалил я.

– Господин… – он замялся. – Твоя железная соха…

– Плуг.

– Плуг, – повторил он. – Я могу его одолжить?

– У него спрашивай! – я указал на Дюльку.

– Нам еще хлеб сажать, – сказал подросток.

– Поможем! – заверил Кинрек. – А потом – нам.

– Но следует что-нибудь дать, – не утерпел я. – Ну, там яиц, курочку. Тут дети.

– Будет! – заверил Кинрек.

Остальные мужики закивали. Вот и ладненько. Пусть мой плуг зарабатывает. Ничего ему не сделается – он железный.

На этом разговор кончился – прибыла принцесса. Рыжая, с серебряными клыками.

Мюи спрыгнула на землю, привязала повод к забору и вошла во двор. Выглядела она злой. Народ за забором рассосался.

– Ты почему здесь, а не замке? – Мюи ткнула в меня пальчиком.

– Я там, где хочу.

Очи ее сверкнули. Ой, боюсь! Ты не мой батяня-комбат, девочка! Вот тот смотрел, так смотрел. А еще говорил. И какие слова! Цензурные только предлоги. И ничего, все выжили. Мы поупирались взглядами, и Мюи сникла.

– Я жду вестей от отца, а он у хрымов! Землю пашет, – буркнула она тише.

– Так нет вестей. Брент в городе, ищет наемников, закупает провиант. Денег я ему дал.

– А говоришь: нет вестей, – укорила она. – Сам же принес добрую. Есть серебро, будут и воины.

Я кивнул. Мюи обвела взглядом двор. Нира с дочками ушли в дом, Дюлька возился в хлеву.

– Зачем ты пашешь?

– Мне нравится.

Я не врал. Миллионы людей в России едут на дачи. Пашут землю, садят картошку, лук, помидоры. Тратят деньги, которых хватит на вагон овощей. Но им в кайф. Так и мне. Люблю вспахать землю, сунуть в нее семена и смотреть, как растет. Затем собрать урожай, отнести его в погреб. Зимой отварить картошки и есть, зная, что это своя. Сам растил…

Мюи застыла, не зная, что сказать.