Дети Левиафана (СИ) - Киров Никита
— Строимся плотнее, — приказал Людвиг.
Из леса доносились крики и шум бегущих людей, собаки хрипели и пытались порвать цепи.
— Больше, чем вчера, — Дитрих сплюнул. — Готовимся! Огонь по команде! Кто выстрелит раньше, я тому мушкет в жопу засуну!
Толпа вывалила из леса. Селяне ждали. Кто-то нервно дышал, кто-то икал от страха, а от кого-то разило перегаром. Эйнар стоял позади всех. Живот сильно крутило, но времени облегчиться уже нет. Людвиг встал рядом, дыша так, будто замёрз.
— Всё будет хорошо, брат, — шепнул он. — Я за тобой присмотрю.
Но смотрел он не на Эйнара, а на ту симпатичную вдовушку, с которой хихикал вечером. Она ничего, парня не за что осуждать. Девица целилась из мушкета, но то и дело посматривала на Людвига. Почему-то эта неловкая картина показалась дико смешной.
— Что с тобой? — спросил рыцарь.
— Истерика, — сказал Эйнар и вытер набежавшие от смеха слёзы. Сейчас начнётся рубилово, смертоубийство, кровища и дерьмо, а эта парочка пожирает друг друга глазами. — Не обращай внимания.
Людвиг взял его за плечо. Хотел успокоить или успокоиться. Разбойники показались в свете факелов.
— Готовься! — Дитрих вскинул булаву. — Пали!
Мушкеты выстрелили. Это даже не походило на залп. Кто выстрелил раньше, кто позже, кто не выстрелил вообще. Людвиг всё ещё держал Эйнара за плечо и сжал пальцы так, что стало больно. Дым сдуло ветром. Урон от залпа казался смешным, но разбойники остановились. Кто-то побежал назад.
— В атаку! — главарь бандитов вышел вперёд. — Бей их!
Он кинулся в бой, но за ним побежали далеко не все, большинство разворачивалось. Людвиг наконец разжал пальцы.
— Держать строй! Коли! — проревел он, чуть не срывая голос.
Один из стоящих впереди копейщиков упал, крича и зажимая бедро, но того, кто его ранил, проткнули несколько копий. Лесорубы орали от страха, но стояли на месте и кололи. А разбойники сбились в кучу перед строем, боясь лезть на острые шипы.
С одного фланга ворвался Дитрих. Тяжёлая булава опустилась на чью-то голову с тошнотворным хрустом. Людвиг напал с другого фланга и звук клинка, хлеставшего по живому мясу, оказался ещё хуже. Один разбойник ткнул рыцаря копьём, но остриё отскочило от кирасы.
— Отходим, — раздался крик главаря и разбойники отступили.
Кто-то успел перезарядить мушкет и выстрелил, но ни в кого не попал. Первый залп убил не так много, но то, как на него отреагировали враги… такого никто не ожидал. Защитники переговаривались, голоса дрожали от возбуждения. Лесорубы радовались и Эйнар, к своему неприятному удивлению, разделял это чувство. Они победили.
— Они не поверили, что у нас много ружей, — сказал Людвиг, протирая окровавленный клинок.
— Так и есть, мой друг, — Дитрих снял шлем. — Вряд ли они ещё сунутся, но расслабляться не будем.
— Ты в порядке? — спросил островитянин у Эйнара, но опять смотрел на ту девушку.
Она его заметила и помахала рукой. Лицо измазано после выстрела. Рыцарь улыбнулся, но улыбка сползла, как только он отвернулся.
— А ведь она видела, как я убиваю.
— Ты спасаешь им жизни. И ей в том числе. Тебя никто не судит. Ты молодец.
— Да? — парень немного просветлел. — Спасибо, Губерт, — он хихикнул. — Поможешь раненым?
— А куда я денусь.
Эйнар посмотрел на трупы атакующих. Вид погибших врагов не вызывал никаких чувств. Неужели так и должно быть?
Глава 7.9
— Рука в порядке? — спросил лесоруб и затаил дыхание.
— Да успокойся ты! — жена вставила ему подзатыльник. — Сейчас посмотрит и скажет!
Эйнар размотал повязку и принюхался. Кое-кому не помешало бы мыться чаще, чем раз в месяц. Но гнилью не пахнет, заживает хорошо.
— Всё в порядке.
— Резать не будете?
— Нет.
Шутка затянулась. Прошло несколько дней с последней атаки, все расслабились, а лесоруб с женой до сих пор боятся, что мужику отрежут руку. У Эйнара тогда было слишком плохое настроение, вот он и портил его остальным. Лесоруб радостно вскрикнул, а жена обняла мужа мощными ручищами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})— Мы вам так благодарны! Спасибо, спасибо!
Эйнар отмахнулся. Свой локоть так и болел, но не как в первый день. Лесоруб и его жена продолжали благодарить так яростно, будто проклинали. Остался ещё один больной, потом можно идти спать.
— Ты опять стрелял?
Парень, придерживающий вывихнутую руку, рассмеялся и сморщился от боли.
— Нет, упал. Я везунчик.
Эйнар вправил сустав привычным движением и пошёл домой, избегая очередные благодарности. Наглые местные детишки шли следом, требуя показать оружие и щит. Постоянная стрельба их больше не интересовала. А их родители сами уже не верили, что бандиты осмелятся атаковать ещё раз. Но рыцари требовали продолжать занятия.
К счастью, они стали заканчивать пораньше, пока все не сошли с ума от грохота и жары. Людвиг точил лясы с той симпатичной вдовушкой каждый вечер и, кажется, от скромного парня, который при виде любой девки то бледнел, то краснел, мало что осталось. Так и пожирают друг друга глазами. Выглядит отвратительно.
Жена старосты носила горячую воду в бадью. Невинная просьба, но, как всегда, вывела её из себя. А вот пожелания Людвига она делает с радостью и улыбкой.
— Спасибо, — буркнул Эйнар, зная, что это взбесит её больше.
Она вышла на улицу, хлопнув дверью.
— Грязный нордер! — донеслись её слова.
Сейчас помоется и будет чистым нордером. Вода смешалась плохо, внизу холодная, а сверху обжигает кожу. Эйнар откинулся назад, держа правую руку снаружи, чтобы не мочить повязку. Староста с женой его ненавидят, наверняка из-за похождений в том убежище. Но откуда они знают, кто он такой? Это несложно, рыцарь всё разболтал, точно. Не может держать язык за зубами. Вечно из-за него одни проблемы. Ещё у сопляка внезапно проснулась совесть и они застряли в этой дыре…
Эйнар выдохнул. Жена старосты его нервирует. Но островитянину надо высказать, чтобы помалкивал. Сколько им ещё здесь торчать, неизвестно, но вдруг местные захотят развеять скуку повешеньем нордера.
От запаха древесины в доме и неудобного матраса уже хотелось выть. Эйнар оделся и вышел наружу, посидеть в теньке. Чем же заняться в этом гиблом месте? Когда же они уйдут отсюда? От вида здешних людей давно воротит, ещё немного…
— Мы к вам! — донёсся знакомый голос.
Лесоруб и его здоровенная жена спешили к дому. Ещё их не хватало, сейчас начнут кричать «нордер» или что-нибудь другое, не менее обидное. Мужчина держал что-то, завёрнутое в белую тряпицу, прижимая перевязанной рукой.
— Мы тут… — он протянул свёрток. — Мы тут…
— Ну говори уже! — не выдержала жена.
— Мы тут поблагодарить вас пришли, — сказал лесоруб и наклонил голову. — Что помогли нам.
— Сама испекла, — жена осклабилась. С её габаритами зверский оскал выглядит угрожающим. Но чтобы они не отдали, пахнет очень вкусно.
— Это мне? — пробормотал Эйнар. — Спасибо.
— Вам спасибо.
Парочка слиняла. В чистую тряпицу завёрнут горячий мясной пирог. Выглядел он замечательно, а пах ещё лучше. Испекли угощение в благодарность. В глазах защипало. Эйнар хмыкнул. Ничего себе, смогли растрогать. Пирог оказался вкуснейшим.
Хотя что-то есть хорошее в этом месте. Можно спать не только ночью, но и большую часть дня. Эйнар отоспался за всю жизнь и опять уснул после того, как покончил с пирогом. Но вечером сон прервал разбудил тихий разговор. Кто-то сидел снаружи, на скамейке. Один голос знакомый, это девушка, Ханна, но с ней не Людвиг. Они ссорятся, но тихо.
— Думаешь, что я этого не увижу? Да вся деревня это обсуждает!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})— Ну и пусть обсуждают. Я уже не девочка, папа. И потом, можешь не беспокоиться. Мы просто разговариваем.
— Я же вижу, как ты на него смотришь, — сказал мужской голос.
Это староста, его же дочка приглянулась Людвигу.
— Все это видят, — продолжил мужчина. — И как он на тебя смотрит. Стоит ему на тебя глянуть, как у него переплетаются ноги и он спотыкается, как телёнок. В прошлый раз всё тоже началась с разговоров, а потом раз и ты сбежала с этим олухом!