Малиновка поёт лишь о любви... (СИ) - Лакомка Ната

Одним прекрасным утром Рик появился под окнами спальни Дьюллы еще на рассвете. Утро и в самом деле обещало быть прекрасным – ясным, солнечным, наполненным птичьим щебетом и нежностью мая. Рик знал, что леди Кандида спит в смежной комнате, и поэтому без опаски запустил камешек в окно. Камешек стукнулся о стекло и свалился на землю, а Рик задрал голову, ожидая, что сейчас ставень приоткроется и выглянет Дьюлла – розовая ото сна, милая, как ангел. Но кузина не выглянула, и Рик запустил второй камешек, а потом третий…

- Что за баловство?! – загремел голос наставницы. – Кто швыряется камнями?!

Ставень поехал в сторону, и Рик спешно ретировался в кусты, чтобы не быть застигнутым на месте преступления. Это было глупо – чтобы граф Босвел сидел в кустах, но в следующее мгновение Рик заметил в соседнем окне Дьюллу – она поставила локти на подоконник и беззвучно смеялась, закрывая ладонями рот.

Когда леди Кандида угомонилась, и ставень на ее окне плотно закрылся, Рик вышел из своего укрытия.

- Надо думать, вы хотели увидеть вовсе не леди Кандиду, милорд, - поддразнила его Дьюлла. – Вы бежали, как сарацины от наших рыцарей! А я-то думала, храбрее вас нет никого на свете!

Разумеется, она и не подумала набросить что-то на себя, вскочив с постели, и сейчас Рик мог видеть не только точеные руки, оголенные до самых плеч, но и стройную шею, и волнующие округлости, лишь формально скрытые белой пеной кружев.

- Разве не это – твоя спальня? – спросил Рик, указывая на окно, откуда только что раздавался трубный голос леди Кандиды.

- Была моя, - ответила Дьюлла, ложась грудью на подоконник, чтобы лучше видеть кузена. – Но вчера я переехала. Мне больше нравится эта комната, а с некоторых пор леди Кандида стала чрезвычайно услужливой, - она хихикнула. – Когда поняла, что я умею говорить. А зачем ты хотел меня разбудить?..

- Есть кое-что, что хочу показать, - сказал Рик, любуясь девушкой. В раме окна она казалась прелестным портретом, только этот портрет говорил, смеялся и кокетливо трепетал ресницами – искушение для всех мужчин, кому еще не исполнилось сто лет.

- Показать? – она так и загорелась.

- Спускайся, но не разбуди леди Кандиду, иначе она прочитать нам тысячу лекций, почему девушке нельзя выходить из дома до утренней росы.

Он думал, что Дьюлла проскользнет мимо наставницы и спустится по лестнице, но к его ужасу, кузина вдруг перебросила ногу через подоконник. Это был коварный удар – вот так увидеть ножку прекрасной дамы от пятки до… до… Рик стремительно отвернулся, хватая ртом воздух и пытаясь придти в себя, но так же стремительно повернулся обратно к окну.

- Ты куда?! – заорал он бешеным шепотом, потому что кузина вполне серьезно собиралась спускаться из окна на землю по стеблям плюща.

- Ты же сам сказал – спускайся, - ответила Дьюлла недоуменно. Она смотрела на него через плечо, уже стоя обеими ногами на узком приступочке, не более ладони в ширину.

- По лестнице!!

- Хорошо, хорошо, что же ты так кричишь? – она пожала плечами и полезла в комнату.

Рик едва успел закрыть глаза, чтобы не стать свидетелем еще большей откровенности, и дал себе слово объяснить Дьюлле всю непристойность ее поведения. Объяснить… обязательно рассказать, что нельзя вот так бесстыдно показывать… показывать…

Он не успел додумать мысль, потому что Дьюлла выбежала из-за угла замка и бросилась ему на шею. Кузина и не подумала накинуть халат или платье, и теперь красовалась в ночной сорочке без рукавов. Длинный подол скрывал ноги, но тонкая ткань позволила ощутить и тепло, и нежность, и упругость. Рик поспешно отстранился и взял Дьюллу за руку.

- Почему не надела халат? – поругал он ее.

- Зачем? – удивилась он искренне. – Вот-вот лето! Рик, жарко даже с утра!

- Я не об этом, - сказал он, усиленно отводя глаза, но все время возвращаясь взглядом к вырезу на сорочке.

- Ты странный какой-то, - засмеялась Дьюлла. – Так что ты хотел показать?

Она и в самом деле не понимала, почему он просил ее прикрыться. Рик несколько раз глубоко вздохнул и напомнил себе, что только он чувствовал себя неловко. Дьюлла не испытывала ни малейшего смущения, а больше их никто не увидит. Поэтому… пусть все будет, как будет. А потом он объяснит ей, обязательно объяснит…

- Так что показать? – затеребила его сестра.

- Да, сейчас, - пробормотал Рик, пытаясь избавиться от колдовского дурмана по имени Дьюлла.

Он повел кузину в сад, намеренно проводя заросшими тропинками, пробираясь через цветущие жимолость и боярышник, которые в это время года пахли, как райские кущи. Дьюлла тихонечко и нетерпеливо повизгивала за его спиной, и это особенно умилило Рика. Какая она еще девчонка, его соблазнительная сестра! Наивная, невинная и такая… желанная.

Остановившись, он приложил палец к губам, призывая Дьюллу хранить молчание, и отвел ветку боярышника.

- О-о! – выдохнула Дьюлла, и губы ее приоткрылись – влажные, алые, необыкновенно яркие для блондинки. – Что это за чудо, Рик?!

На поляне, привязанная к тонкой рябине, стояла великолепная белая кобыла – легкая, тонконогая, с высоко поставленным хвостом-репицей, она красовалась под седлом из красного бархата и в позолоченной сбруе. Кроме того, грива лошади была украшена душистыми цветами, и животное казалось принадлежащим королеве фей, которая, если верить легендам, любила показаться среди смертных именно в мае.

- Ее зовут Шефрефей, - сказал Рик, довольный восторгами сестры. – Это твоя лошадь.

- Моя?! – Дьюлла посмотрела на него широко распахнутыми глазами. – Моя лошадь?

- А что ты испугалась? – Рик не удержался и погладил ее по щеке, и Дьюлла сразу доверчиво прижалась к нему.

- Я не испугалась, - прошептала она, сияя взглядом. – Я… я не знаю, как благодарить тебя!

- Лучшая благодарность – опробовать лошадь в деле. Но я не уверен, что ты умеешь ездить верхом.

- Не умею, - заверила она его и нырнула под ветки, подходя к лошади.

Рик поспешил за ней, но Дьюлла бесстрашно подошла к кобыле и ласково заговорила с ней, протягивая руку. Шефрефей благосклонно обнюхала ее пальцы и позволила себя погладить.

- Ах, она чудесна! – произнесла Дьюлла, задыхаясь от восторга, и приникла к атласной лошадиной морде щекой – точно так же, как только что ласкалась к Рику.– Ты же научишь меня ездить верхом, Рик? – и не успел он ответить, как Дьюлла уже обратилась к лошади: - А ты ведь будешь хорошей малышкой и не сбросишь меня?

Шефрефей фыркнула, но вела себя смирно, и благосклонно приняла с ладони Дьюллы хлеб, которым предусмотрительно запасся Рик. Похоже, лошадь и хозяйка прекрасно поладили, и он почувствовал некоторую досаду, потому что был немедленно забыт. Дьюлла ворковала с лошадью, оглаживая ее и восторгаясь богатым убранством, а потом пожелала прокатиться.

- Э-э… видишь ли, - Рик потер переносицу. – Я думал, ты оденешься, прежде чем сесть в седло.

- Разве я не одета? – Дьюлла подергала подол сорочки. – Ну же, подскажи, как мне сюда залезть? Я ездила на лошади только с милордом Босвелом… - тут личико ее омрачилось воспоминаниями о той поездке. – Но это было не слишком приятно – сначала лежать животом поперек седла, а потом болтаться сзади, как ненужный довесок.

Рик не нашелся с ответом, но тут же решил, что он обязан устроить Дьюлле первую прогулку на ее собственной лошади. Счастье должно быть полным, не стоит дробить его на кусочки. Он поднял кузину, обхватив за талию, и усадил в седло, заботливо одернув на ней задравшуюся сорочку.

- Ты сильный! – похвалила его девушка, довольно улыбаясь, что настояла на своем. – Что мне делать теперь?

- Сначала перекинь ногу через вот этот штырь… - начал объяснять ей премудрости дамского седла Рик, но Дьюлла уже сама сообразила, как сесть и дернула поводья. – Подожди! – Рик осадил Шефрефей. – Сначала ее надо отвязать, а потом… - он повел лошадь в поводу. – Понукай ее твердо, но нежно, не показывай, что боишься, но и не будь слишком жестокой. Животные уважают силу, но чередуй ее с лаской…