Изоморф. Дилогия (СИ) - Лисина Александра

Потрогав ее лапой и увидев, как сдохшая мерзость безжизненно перекатилась по полу, я прошелся по халупе, ткнулся носом в дощатую стену и задумчиво отпрянул. Мда. Доски подо мной и впрямь стали нематериальными: мой нос прошел сквозь них без труда. Пол тоже пропал – мои лапы теперь утопали в нем, как в тумане, и упирались уже не в доски, а в землю под ними.

Чудеса.

Я озадаченно кашлянул и едва не подпрыгнул, услышав позади насмешливое:

– Ну наконец-то. Я уж думал, тебе опять придется подсказывать.

Стремительно обернувшись, я с подозрением воззрился на невесть откуда взявшегося Шэда.

– Это – изнанка, – как и прежде, считал мои мысли Шэд и демонстративным жестом обвел окруживший нас серо-зеленый, почти как в «Матрице», мир. Только пиктограмм, пожалуй, не хватало. – Это не самостоятельное образование. А всего лишь та часть реальности, которая не видна простым взором. Термин «подкладка» тебе о чем-нибудь говорит?

Я пренебрежительно фыркнул.

– Ну вот считай, что здесь то же самое: дома, дороги, камни на обочине… за исключением того, что живых в полном понимании слова ты здесь не встретишь, – невозмутимо кивнул собиратель и, выудив из воздуха подозрительно знакомую трость, демонстративно на нее оперся. – И вообще никакой органики не найдешь, потому что в этом мире она не приживается.

Кстати, сам он выглядел так же, как и раньше: тщательно отутюженные брюки, дорогой камзол, белоснежные кружавчики на манжетах… На контрасте с уныло-болотной действительностью смотрелось это, мягко говоря, странновато. Но особенно настораживал тот факт, что стопы собирателя абсолютно спокойно стояли на призрачном полу, тогда как для меня он оставался нематериальным.

– Так вот, изнанка, – как ни в чем ни бывало, продолжил Шэд, видя, что я не тороплюсь задавать вопросы. – Она действительно чем-то напоминает подкладку на пальто. Под нее можно забраться, если знать и уметь это делать. Из нее можно так же незаметно выбраться на поверхность. Ее можно смять в кулаке. Порвать. Отпороть или, наоборот, крепко пришить. Но в общем и целом это свой маленький мир со своими законами. Ты меня слушаешь?

Я неохотно оторвался от изучения досок у него под ногами и кивнул.

«Про изнанку понятно. Но раньше я ее только видел. А теперь мы стоим тут и спокойно разговариваем. Как это стало возможным?»

– Ты сам этого захотел, – едва заметно улыбнулся Шэд. – Попасть сюда можно несколькими способами, но ты, пожалуй, выбрал самый экстравагантный.

Он кивнул на выбравшихся у меня из-под лап улишшей, однако они, как ни странно, не торопились вернуться к… вероятно, хозяину? Вместо этого они снова превратились в черные бурунчики, довольно-таки быстро сменили форму и, скопировав мой чешуйчато-хвостатый облик, демонстративно загородили меня собой.

– Очень мило, – фыркнул сборщик душ, ничуть этим не обеспокоившись. – Но глупо. Стоило так долго ждать, пока ваш приятель сумеет сюда забраться, лишь для того, чтобы делать какие-то гадости? Брысь, мелкие. Не то развею.

Я тихо заворчал.

«Я тебе развею… а вы, малышня, место!»

Улишши, словно услышав, послушно юркнули мне под пузо. Однако форму не сменили, клычки не спрятали, так и продолжая скалиться на бывшего хозяина, будто и впрямь считали, что обязаны меня защищать.

Шэд от них только отмахнулся.

– Мелкие еще. Корми лучше, тогда, может, на что-нибудь и сгодятся. Кстати, имей в виду – прикармливать энергетических паразитов небезопасно. На твоем месте я бы больше никого не приручал.

«Тебе еще есть, что сказать?»

Он усмехнулся.

– Ишь, смелый какой… пообвык, обжился, обнаглел… но в чем-то ты прав. В этом мире у меня есть немного больше времени, чтобы ответить на твои вопросы. Собственно, кроме таких как ты, шайенов, попасть сюда не может ни одно живое существо. Меня к живым можно причислить лишь условно. А вот из нурров шайены получаются легче всего, поэтому отступники прямо-таки жаждут их заполучить, чтобы добывать с изнанки всякие вкусности. К примеру, улишшей, коренных обитателей этой части реальности. Или еще чего похуже…

Шэд выразительно покосился на мертвую кляксу.

– Знаешь, что это такое?

«Какой-нибудь очередной паразит?»

– Хуже. Это – то, что осталось от человеческой души. Которую сперва выкинули из тела, затем заставили пару десятилетий потомиться здесь, позволив превратиться в тупую, вечно голодную тварь.

С этими словами он ткнул кончиком трости в кляксу, и та с короткой вспышкой исчезла, оставив после себя четкий след, словно кто-то обвел место гибели твари жирной черной чертой.

Я вопросительно уставился на Шэда.

Если мне не изменяет память, забирать отлетевшие души – как раз его работа?

– Само собой, – брезгливо отерев трость о землю, подтвердил собиратель. – А вырождение душ – тот неприятный процесс, которого я не должен был допускать ни при каких условиях.

«Но все же допустил?»

– Так получилось, – тяжело вздохнул Шэд. – Изнанка – моя, можно сказать, вотчина. Здесь я могу гораздо больше, чем в реальном мире. И это обусловлено тем, что только сборщики должны находить, забирать и провожать отлетевшие души к месту их последующего возрождения. Собственно, до определенного момента так и было. А потом кое-кто решил, что может вмешаться в процесс. Ставить нам условия. Торговаться за сроки своей и чужой жизни или смерти. Итогом этого вмешательства стало то, что ты сейчас видишь.

Я непонимающе нахмурился.

«Что произошло?»

– В обычное время изнанка является естественным продолжением известной тебе реальности. Действительно, как подкладка у верхней одежды. При должном уходе она согревает, оберегает хозяина, а заодно прикрывает прилегающую реальность от разрывов. Но если целостность подкладки нарушить… скажем, слишком долго таскать в карманах острые предметы или умышленно их отдирать, то в разрывы начинает лезть наполнитель, который вскоре начнет мешать и оставаться клочьями на одежде.

Я окинул изнанку еще одним задумчивым взглядом.

Условно мертвый, как бы вывернутый наизнанку мир: ни деревьев, ни кустов, ни людей… вместо них его населяли души. Зато здесь в неизменном виде было сохранено то материальное, что имелось в обычном мире: камни, железки и то, что из них построено. Тогда как о дереве, животных и птичках я мог благополучно забыть.

– Верно, – подтвердил мою догадку сборщик душ. – Неживое служит связующей нитью между двумя мирами. Как стежки или швы, пронизывающие слои мироздания. Именно на них фиксируется барьер между мирами. И в том числе поэтому их сложнее разрушить.

«Какой был смысл нарушать связь реального мира с изнанкой?»

– Чтобы его поменьше навещали такие, как я, – невесело хмыкнул Шэд. – Несколько столетий назад группа магов решила, что собиратели этому миру не нужны. Что количество душ, которое в нем находится, должно оставаться неизменным. И что такие, как мы, незаконно вмешиваются в естественный ход вещей, по собственному усмотрению забирая тех, чей срок еще не пришел.

«А вы это делаете?»

– В исключительно редких случаях нам позволено распоряжаться чужим временем. Но это довольно хлопотно и крайне затратно.

«Хм, – озадаченно крякнул я, с недоверием рассматривая брюнета. – Вероятно, кто-то поверил, что вы забираете в рабство особо отличившихся… как ты тогда сказал? Сроком на целую вечность?»

Тот кивнул.

– Пока маги не знали о существовании изнанки, у нас не было проблем. Мы выполняли свою работу, не оповещая об этом верхний мир. Ведь внутри «подкладки» можно перемещаться, оставаясь незримым для обитателей другого слоя реальности…

«Ага. Так вот как ты оказываешься в нужном месте и так же быстро, а главное, незаметно умудряешься оттуда сваливать!»

Шэд покосился на меня с укором.

– Пребывание в реальном мире связано с большими затратами, поэтому я могу находиться там всего несколько минут. Чтобы забрать душу, этого хватает. Но после того, как связь изнанки с реальным миром начала разрушаться, нам стало сложнее туда проникнуть. Со временем количество разрывов стало таким большим, что на Ирнелле осталось всего несколько мест, откуда мы способны сюда проникнуть. Одно из них расположено здесь, в Гоаре – это столица королевства Архад. Второе – на другом краю света, в пустыне. А третье – в горах, неподалеку от гнездовий нурров.