Рагнарёк. Книга 2 (СИ) - Пылаев Валерий
Тот, кто обманул саму Владычицу Хель, вернувшись оттуда, откуда не суждено было вернуться даже величайшим из героев.
Антор. Лишенный смерти ярл Рагнара, сына Серого Медведя. Одним богам известно, насколько велико могущество колдуна. Разве не может тот, кто вернулся из Царства Тьмы, пройти сквозь толстые камни замка… или перелететь стены, обратившись в ворона?
Может, он уже совсем близко, заносит свой огромный меч, чтобы одним ударом…
— Ты слышал, что сказал князь? — проворчал Гром. — Что тебя тревожит, Беспалый?
— Ничего. — Гудред втянул голову в шею, зарываясь бородой в мех плаща. — Разве нам есть чего бояться в доме самого князя?
Если бы Гром узнал о его мыслях, он только бы рассмеялся. Великан не боялся ничего и никого, кроме самого конунга Сивого. За всю свою жизнь Гудреду не приходилось видеть более неистового и могучего воина. Никто не знал ни где родился Гром, ни даже его настоящего имени — только прозвище, одного лишь звука которого страшились не только враги, но и сами северяне. Он привел с собой в Прашну лишь три десятка хирдманнов с черными волками на одежде — но и их оказалось достаточно, чтобы стальным кулаком держать и местных вояк, и весь город.
И самого Гудреда со всем его хирдом из Арефьорда, хоть он и назывался ярлом.
— Настали непростые времена, — Сигизмунд подлил себе вина в кубок. — Могущество конунга велико, но его враги повсюду. Кто знает, на что они способны?
— Ты боишься мальчишки с сотней всадников, князь? — усмехнулся Гром. — Или болвана Рагнара, который не смог сохранить наследие отца и сбежал в Вышеград, поджав хвост?
— Нет, Гром. — Сигизмунд покачал головой. — Они нам не страшны. Но конунг рассказывал мне о могущественном колдуне, который…
— Я не боюсь колдуна! — Гром ударил по столу огромным кулачищем. — И если мы встретимся еще раз, я принесу конунгу его голову!
— Тебе уже приходилось сражаться с ним, друг мой? — спросил Сигизмунд.
— Нет. Он сбежал прямо из моих рук. — Гром тряхнул косматой головой. — Но второй раз этому не бывать!
— Верно. — Сигизмунд улыбнулся и пододвинул Грому кувшин с вином. — Ты великий воин. Величайший из всех, кого я когда-либо видел. Твой враг не ускользнет… от нас.
— Настанет день, и мы отправимся на восток, — вздохнул Гудред. — И одолеем всех, кто не склонится перед волей конуга.
— Да будет так. — Сигизмунд поднял кубок. — Но пока наш удел — оберегать эти стены, пока конунг наводит порядок на разрозненных землях. Империи нужна крепкая власть, и когда бароны на западе…
— К Хель баронов! — вдруг рявкнул Гром, снова опуская на стол тяжелый кулак. — И к Хель Империю! Пока другие сражаются, мы сидим здесь, как… Проклятье!
— Но такова воля конунга. — Сигизмунд опрокинул остатки вина себе в глотку. — Что мы можем сделать? Тот, кто разгромит колдуна и его союзников, получит не только золота, но и такие милости, о которых я не смею даже думать. Видят боги, хотел бы я быть тем, кто подарит конунгу победу.
— И я, — кивнул Гудред, — но если ему угодно, чтобы мы охраняли единственный путь через горы вокруг…
— К Хель!
Гром схватил со стола кувшин и запустил им в стену. Тот разлетелся на мелкие кусочки, брызнув во все стороны остатками вина. От его рева пламя свечей на столе затрепетало, и даже тени в углах съежились, будто испугавшись.
— Я не собираюсь сидеть здесь, пока проклятый колдун собирает силы, — прорычал Гром. — Уж лучше напасть первыми!
— Верно, друг мой. — Сигизмунд улыбнулся и осторожно скосился на винное пятно на стене. — Но разве посмеем мы нарушить…
— Ты знаешь, что было с теми, кто ослушался конунга, — проворчал Гудред. — Я не хочу повторить их участь.
— И я бы не хотел. — Сигизмунд протяжно вздохнул. — Но если бы мы одолели колдуна и его воинство, конунг едва ли стал бы карать нас за непослушание…
— И чего же мы ждем? — Гром сложил на груди могучие ручищи. — У меня и Гудреда почти сотня мечей, а ты без труда соберешь впятеро больше всадников. Этого хватит, чтобы раздавить и Рагнара, и твоего любимого племянника.
— Я поклялся конунгу… — начал Гудред.
— Он ничего не узнает до того самого момента, пока мы не принесем ему голову колдуна. — Гром поднялся на ноги. — Мы слишком засиделись в этих стенах… Ты со мной, князь?
— Только скажи — и мои всадники выступят на восток. — Сигизмунд потер ладони. — Уж лучше им схватиться с врагом, чем грызться между собой со скуки.
— Я пойду собирать людей. — Гром повернулся к Гудреду. — А ты можешь оставаться — если хочешь.
С несколькими десятками воинов в городе, наполненном озлобленной и голодной толпой, готовой разорвать иноверцев-северян на части. И бок о бок с мелкой знатью, половина из которой с радостью скинет Сигизмунда, если он допустит хоть малейший промах. Конунгу нет никакого дела до того, чья задница сидит на троне в замке, пока ее обладатель признает его своим господином.
— Я с тобой, Гром, — проворчал Гудред. — Лучшего времени для нападения уже не будет.
— Тогда поспешим.
Гром шагнул к двери, но прежде, чем он успел выйти, перед ним вдруг появился человек. Гудред не успел заметить, откуда тот возник.
Уж не из теней ли?
По сравнению с великаном-Громом мужчина с темными волосами, перехваченными на лбу кожаным ремешком, казался невысоким и тщедушным — но смотрел на северянина без малейшего страха.
И одежда, и оружие — длинный изогнутый клинок на боку выдавали в незваном госте воина. Но совсем не такого, как сам Гром или другие выходцы с Эллиге. Он явно презирал и тяжелые доспехи, и кольчуги, и любые щиты, полагаясь в бою на ловкость и умение. Наверняка привык сражаться с коня — в пешей схватке, когда сшибаются два строя, без доспехов не уцелеть.
Гудред уже встречался с такими. Не дома на Эллиге — уже здесь, на захваченных северянами землях Империи. Наемники, мало чем отличающиеся от обычных бандитов, готовые предложить свои мечи любому, кто заплатит достаточно золота. Умелые и бесстрашные — но способные предать и ударить в спину.
И что такой человек может делать здесь, в замке?
— Ты Гром? — незваный гость задрал голову, чтобы посмотреть возвышавшемуся над ним великану в глаза. — Конунг говорил, что я найду тебя здесь.
— Конунг? — усмехнулся Гудред. — Но никогда бы не стал тратить свое время на такого, как ты.
— Подожди? — Гром поднял руку. — Как твое имя?
— Роланд. Ты мог слышать обо мне.
— Роланд, — повторил Гром, будто выплевывая услышанное имя. — Наемный клинок, предводитель тех, кто называет себя «Крысами». Что тебе нужно?
— Забрать то, что мое по праву. — Роланд сложил руки на груди. — Мы искали колдуна на дорогах до самого края известных земель на востоке и…
— …и ты не принес конунгу ничего, кроме рассказов о том, как твоих людей разогнала кучка лесорубов! — рявкнул Гром. — Убирайся прочь — мне нечего сказать тебе.
— Ты думаешь, я испугался бы парочки неумех с топорами, годными только для рубки леса? — Роланд шагнул вперед. — Колдун был не один — и его сила возросла многократно. Я своими глазами видел, как он…
— Не заставляй меня вышвыривать тебя отсюда, наемник. — Гром сжал кулаки. — Ты уже слышал ответ конунга, и у меня нет для тебя другого: ты не получишь ни одной монеты!
— Конунг обещал мне совсем другие… — Роланд вдруг посмотрел на Гудреда с Сигизмундом, — монеты. И я не из тех, кто прощает обман.
— Ты смеешь мне угрожать? — Гром взялся за рукоять висевшего на поясе меча. — Убирайся прочь, или…
— Я уйду. — Роланд отступил к двери. — Но передай своему конунгу — ни один из вольных отрядов больше не станет сражаться на одной стороне даже за все золото и этого мира, и любого другого!
Гудред подумал, что Гром тут же снесет наглецу голову — но прежде, чем он ответил, Роланд развернулся и вышел за дверь.
— Этот наемник слишком много себе позволяет, друг мой. — Сигизмунд на мгновение смолк, будто вспоминая что-то. — Но куда опаснее, что он мог услышать, о чем мы говорили… Стоит ли отпускать его живым?
