Павел Корнев - Ледяная Цитадель
— Ты как, идти можешь? — уточнил Ямин.
— Нормально.
Как ни странно, кроме челюсти, ничего толком и не болело. Кожаная куртка худо-бедно смягчила удары, и лишь в голове было пусто-пусто. До звона практически. Я вытащил из кармана коробочку с таблетками, на миг задумался и сунул ее обратно. Повременю пока. Печень посадить еще успею.
— Что это было, вообще?! — забеспокоился вдруг Ямин. — Что за дела?! Нас ведь завалить пытались!
— До тебя только дошло, что ли?
— Какого фига?!
— Мне б кто сказал, — пожал я плечами и вздохнул: — Машину жалко.
— Да, «газель» звездой накрылась, — помрачнел Федор. — Но…
— Пошли отсюда. — Я поднялся с крыльца и махнул рукой: — Пошли! Нечего на улице торчать. Сейчас сядем где-нибудь и поговорим.
— Да что ж это такое! — простонал Ямин и поспешил следом.
Сели мы в «Пельмене» — небольшом заведении, расположенном в полуподвале жилого дома на Кривой. Я на северной окраине хоть и нечасто появлялся, но это заведение давно приметил. Очень неплохо по местным меркам тут кормили. Да и обстановка ненавязчивая.
До середины засыпанные снегом окна, массивные столы, камин.
Единственное — с вытяжкой проблемы. Заходишь и сразу понимаешь, что на кухне готовят.
Тушеная капуста, жареное мясо, свежая выпечка…
— Два по двести! — прямо с порога заявил Федор официантке и уселся за ближайший свободный стол.
— Мне не надо, — сглотнув слюну, отказался я. — Порцию пельменей, пожалуйста, хлеб и попить что-нибудь. Чай или компот, что у вас есть.
— Все вдвойне, — подтвердил мой заказ Ямин.
— Не поняла, водки сколько? — раздраженно уточнила грудастая деваха.
— Два по двести, — опередил меня Федор. — Водку сразу. Я только вздохнул и спорить с ним не стал. Сам заказал,
пусть сам и пьет. Мне нельзя. Чревато оно.
Расстегнув куртку, я откинулся на спинку стула и как бы невзначай оглядел собравшихся в пельменной людей. На первый взгляд никого подозрительного тут не оказалось. Пару столов занимали работяги, в углу устроились коробейники, да еще усталые мужики в форменных комбинезонах СЭС под скудную закуску приканчивали вторую бутылку водки.
Пересменка у них, что ли?
— Хватай, — распорядился Федор, стоило официантке выставить на стол пару стаканов.
— Мне нельзя, — вновь отказался я. — Не злоупотребляю.
— Ты б видел себя сейчас, — поежился Ямин и вытянул над столом свободную руку. Пальцы заметно дрожали. — Евгений, ты не просто бледный, ты синий практически. У тебя шок!
— И что?
Шок? Это, блин, еще слабо сказано. Трясет всего, и сосредоточиться не могу совершенно. Страшно…
— А то, что с двухсот грамм у тебя сейчас ни в одном глазу не будет, — резонно заявил Федор. — Пей!
Я молча взял стакан, в несколько глотков влил в себя водку и даже не поморщился. Что пил, что не пил. Хотя на голодный желудок по мозгам должно неслабо шибануть. У меня ж со вчерашнего дня и маковой росинки во рту не было…
— Другое дело, — одобрительно кивнул Ямин и столь же легко расправился со своей порцией сорокаградусной отравы. — Все, живем…
— И это радует.
— Что происходит, Евгений? — сразу встрепенулся Федор. — Что, блин, на фиг, такое происходит? Нас же убить пытались!
— Громкость убавь, — попросил я. — Не знаю, что происходит, но кто-то на нас сильно нагретый. Ты уверен, что серебро бесхозное?
— Я ж тебе говорю!
— Никто больше про него не знает?
— Нет.
— Тогда без понятия.
Тут принесли пельмени, и выяснение отношений как-то само собой сошло на нет. Перекусили, выпили компот. Помолчали. Первым не выдержал Федор:
— И что теперь делать?
— Серебро толкнем и на дно заляжем.
— Это понятно, с машиной что делать?
— А что с ней будет? — удивился я и достал из-за пояса жезл «свинцовых ос». Держа его под столом, открутил продолжающий рукоять полупустой цилиндр с зарядами и ввернул на его место новый. — Дорогу она не перегораживает. Угнать тоже не угонят. Пошлешь кого-нибудь забрать потом.
— Тебе легко говорить… — поморщился Федор и вдруг заметил мои манипуляции: — Ты чего это?!
— Так, на всякий случай, — усмехнулся я и спрятал жезл под куртку. — Случаи, сам знаешь, бывают разные…
— Ну ни фига себе, — только и выдохнул Ямин. — По такому случаю надо выпить!
— Мне хватит.
— Да по соточке всего!
— Хватит. Нельзя мне.
— А я выпью. — Федор подозвал разносчицу и заказал сто грамм водки.
— И рассчитайте нас, пожалуйста, — попросил я.
— Ты совсем не злоупотребляешь? — дожидаясь выпивки, спросил Ямин.
— Стараюсь.
В голове приятно шумело, но, к счастью, продолжать пьянку желания не было совершенно. И это просто здорово — никогда остановиться вовремя не умел.
— А чего так? — Федор тоскливо оглядел зал и оживился, заметив направлявшуюся к нашему столу официантку.
— Я ж ясновидящий чуток. — Выпитая водка все же развязала язык, и захотелось поговорить. — В курсе?
— Ну.
— Пьяному слишком трудно дар контролировать. А если до беспамятства напьюсь или, как сейчас, по башке получу, то и вообще туши свет…
— В смысле? — заинтересовался Ямин и даже отставил от себя стакан.
— Информация поступает в прежнем объеме, а обрабатывать ее некому, — усмехнулся я. — Тело начинает реагировать само… самостоятельно. Понимаешь?
— Нет.
Терпения Феди надолго не хватило, и он влил в себя водку.
— А непонятно просто, что подсознание выкинет. Могу человеку по морде съездить, и хорошо, если по делу. Но самое паскудное, потом не помню ничего. Просто провал в памяти образуется, и все.
— У меня такое тоже бывает, — хихикнул захмелевший парень. — Но это постараться надо так надраться!
— У всех бывает, не у всех проходит. — Я достал из кармана бумажник убийцы и высыпал из него на стол бренчавшие там монеты.
— Ты лопатник подрезать успел? — удивился Ямин. — Богатенький Буратино нам попался…
Два червонца — царская десятирублевая монета и ее советский аналог, империал, золотая пятирублевка, серебряный полтинник, шесть тысячных банкнот. И увесистая трехрублевка с соболем.
— Бери себе, только за обед рассчитайся.
Я покрутил меж пальцев пятнадцатирублевую монету, для удобства именуемую в Форте империалом, и кинул ее Федору. Меня сейчас больше интересовало отделение для визиток. Тем более что оно не пустовало. И пусть разрисованные от руки прямоугольные кусочки бумаги на первый взгляд полезной информации не несли, но присмотреться к ним все же стоило.
Сауна «У Тимура». Скидка. В топку.
«Берлога». Кабак. Карточка постоянного посетителя. Не нужна.
Отпечатанная на пишущей машинке визитка адвоката. Неверов Илья Денисович. Первый раз слышу.
А вот уже интересней: «Ювелирный салон «Аленький цветочек». Скупка лома. И, в отличие от остальных, эта бумажка ничуть не обтрепана. Так, а что у нас на обороте? Сегодняшнее число и пометка «8-00»?
Подчеркнуто и восклицательные знаки?!
Ну блин, Алик, ты попал. Конкретно попал.
Только моя «крыша» в этом деле не помощник, а значит, придется разбираться самостоятельно.
— Пошли, — махнул я возвращавшемуся от кассы Федору, сунул визитки обратно в бумажник и направился на выход.
— Ну что, я побежал насчет машины договариваться? — нагнал меня Ямин. — Где встречаемся?
— Не так быстро. — Поднявшись по обледенелым ступенькам на улицу, я дошел до мусорки и избавился от чужого кошелька.
— В смысле?
— Есть у меня нешуточное подозрение, что за всем этим паскудством господин Чемизов стоит, — пояснил я.
— Нашел чего в лопатнике? — удивился Ямин. — Угу.
— И что собираешься делать?
— Хочу задать ему несколько вопросов.
— Наплюй.
— Что значит — наплюй?! — вскипел я. — Рано или поздно нас хлопнут! Не понимаешь ты, что ли?
— Вот не надо только, а! — заорал Федор. — Дело сделаем и на дно заляжем!
— Хрена с два! — рявкнул я в ответ. Выпитая натощак водка придала воинственности, к тому же не хотелось упускать кончик ведущей к разгадке нити. — Мне не нравится, когда в меня стреляют! Понял?
— Давай так, — попытался успокоить меня Ямин. — Ты иди куда хочешь, я договариваюсь насчет машины. Встречаемся на Торговом углу…
— Не пойдет.
— В смысле?
— Ну надо же кому-то на стреме стоять, нет?
— Я на это не подпишусь, — замотал головой Федор. — И не уговаривай.
— Ну тогда я прямо сейчас из Форта валю. И впаривай свое серебро кому хочешь. Жизнь дороже.
— Не надо… — враз покрылся испариной Ямин.
— Надо, Федя, надо.
— Но, блин…
— Все, пошли, — почувствовав перемену настроения компаньона, усмехнулся я и зашагал по тянувшейся вдоль Кривой тропинке. — Пошли, у Алика контора здесь неподалеку.
