Павел Корнев - Жнец
— Вообще, ваше высочество, я рассчитывал на более спокойное времяпрепровождение, — раздраженно заявил граф. Впрочем, помимо злости Ричард сумел уловить в его голосе ещё и тщательно скрываемый испуг.
— Приношу свои извинения, — как-то очень уж равнодушно ответила успевшая переодеться Сола. — Надеюсь, такого больше не повторится.
— Ничуть в этом не сомневаюсь, — поклонился на прощание граф Кимберли и вышел из спальни.
— Проводите господина посла, — выглянув в коридор, рявкнул капитан и обернулся к герцогине: — Ты в порядке?
— Нормально, — отмахнулась от рыцаря та. — Ричард, что происходит?
— Пока не знаю, но в этом как-то замешан барон Могулис. Его сынок отравил меня и парней в караулке.
— В этот раз ты умер очень уж не вовремя, — поёжилась Сола. — От неожиданности я зачерпнула из Генриха слишком много…
— Он показался мне напуганным, — кивнул капитан.
— Боюсь, теперь граф ко мне и близко не подойдёт, — невесело рассмеялась герцогиня. — А жаль. В нём целое море силы. Целое море…
— Благодарю, что опять спасла мою шкуру.
— Не за что. Куда я без тебя? — только и вздохнула Сола. — Да! Распорядись уже, чтобы убрали мертвецов.
— Разумеется. Что делать с живыми?
— Колесовать. Четвертовать. Посадить на кол. Живьём содрать кожу. — О чём-то задумавшаяся девушка замолчала, а потом недобро улыбнулась. — Но, вообще, подойди к делу творчески. У тебя раньше это неплохо получалось.
— Как скажете.
— И оповести всех членов малого совета, что я желаю их видеть.
— Прямо сейчас?
— Нет. Когда проявятся первые результаты расследования.
— Тогда ближе к ужину, — решил Ричард.
— Хорошо. И переоденься, не пугай людей. А то прямо как в старые добрые времена…
— Не сказал бы, чтобы они были такими уж добрыми, — поморщился Белый рыцарь и покинул опочивальню её высочества. Добрые, ну надо же!
К вечеру замок стал ещё больше походить на муравейник, в который злые мальчишки сунули горящую палку и хорошенько ей там поворошили. В срочном порядке отмывалась со стен и полов кровь, ремонтировались двери. Следователи тайной жандармерии раз за разом допрашивали находившуюся в момент нападения в замке челядь, их коллеги разъехались по всему городу, разыскивая тех, кто по какой-то причине не вышел сегодня на работу. Трупы давно вывезли за город и сожгли, лишь две головы стали украшением ворот — барона Могулиса и его непутёвого сыночка Юрги.
В помощь Гвардии в замок перекинули одну из рекомендованных маркизом Юдолисом пехотных частей, но спокойней от этого Ричарду не стало. Пусть он и сплавил часть задач поступившему ему в подчинение лейтенанту Майрису вон Кияле, всё одно гвардейцам приходилось контролировать буквально каждый шаг армейских дуболомов.
Да и не только в неожиданном пополнении крылась причина дурного настроения Белого рыцаря. Просто слишком неутешительными оказались результаты расследования. И слишком часто замечал он растерянность в глазах тех, кому собственным поведением пристало показывать пример другим.
И ко всему прочему никак не удавалось понять самого главного: чего ради барон Могулис вообще заварил всю эту кашу.
— Что, совсем никаких зацепок? — нахмурилась собиравшаяся на малый совет герцогиня.
— Зацепки есть, результатов нет, — поморщился Ричард. — Барон покончил с собой, старший и средний сыновья в бегах.
— Исполнители?
— Наёмники. Все как один — перекати поле. Ни кола, ни двора. В замок их провезли в фургоне с провизией. Пособников из числа прислуги они зарезали в первую очередь.
— Барон должен был изрядно потратиться на головорезов…
— Казначейство проверяет состояние его дел. Может, что-нибудь и отыщут.
— Кястайла? — Сола достала было из шкатулки ожерелье, но передумала и решила обойтись на предстоящем собрании без украшений.
— Не далее как сегодня утром, он заверил меня, что барон невинен, будто младенец.
— Юрис погорячился.
— Не то слово, — фыркнул капитан Гвардии.
— Тебе не кажется, что он не справляется? — задумалась герцогиня.
— У вас есть на примете подходящая кандидатура? — заинтересовался Ричард, который и сам был не прочь посадить на место Кястайлы кого-нибудь более деятельного. И более сговорчивого, чего уж там греха таить…
— Пока нет. Но текущее положение дел меня не устраивает категорически. Подумать только — убийцы врываются ко мне в опочивальню! Когда такое было?!
— Десять лет назад, — напомнил рыцарь.
— Но тогда мы их ждали!
— Тоже верно, — пожал плечами Ричард и распахнул дверь: — Нам пора.
— Ничего страшного, подождут, — отмахнулась выбиравшая веер Сола. — Что со слухами, на которые жаловался Генрих? Ну, насчёт его причастности к убийству преподобного Шумлиуса?
— Кястайла обещал разобраться.
— Вот и посмотрим, как он с этим справится! — решила повременить с отставкой начальника тайной жандармерии герцогиня. — И пусть проверит, нет ли связи между слухами и сегодняшним покушением. Могулис не мог действовать сам по себе. Надо выяснить, кто его подбил на эту авантюру.
— Стильг? — предположил капитан.
— Это слишком очевидно, чтобы оказаться правдой, — покачала головой Сола. — Но барон от моей смерти не выигрывал абсолютно ничего!
— Вот это мне и не нравится, — вздохнул Белый рыцарь и нахмурился: — Я даже словами передать не могу, насколько мне это не нравится…
В свои апартаменты Ричард вернулся уже за полночь. Устало повалился в кресло и вытянул гудевшие от усталости ноги. С минуту посидел, потом нехотя подошёл к шкафу и вытащил из него бутылку «Дубрской лозы». Налил в небольшой серебряный стаканчик креплёного красного вина и вновь уселся в кресло.
Вот и опять Сола вытащила его с того света. В который уже раз…
Белый рыцарь вдохнул аромат вина и едва сдержал рвотный позыв. Вино он терпеть не мог, а злосчастную «Дубрскую лозу» так и вовсе люто ненавидел, и всё же не выпить стаканчик этой гадости сегодня просто не мог. Это помогало ему не забывать, кто он есть. Что он не жалкая марионетка, но сын своего отца.
Ричард в один глоток влил в себя сладкое вино и сморщился, будто вновь, в который уже раз, глотнул яду. Сын своего отца — да. И никак иначе.
Глава 5
ЭКЗОРЦИСТ. ЧУЖИЕ ОТРАЖЕНИЯ
Месяц святого Огюста Зодчего
год 973 от Великого Собора
Когда все с самого начала идет наперекосяк — особых эмоций это, как правило, уже не вызывает. Чего впустую слова переводить? Делом заниматься надо. Руки в ноги — и пошел. А вот когда тебя подбивают на взлете, тут-то руки и опускаются. И как после такого не дать выход своему гневу?
Вот Джек на протяжении последней четверти часа и крыл почем зря святых, еретиков, собственное начальство и даже мертвого мошенника. Прерывался он лишь перевести дух да хлебнуть бренди. Я уж было вознамерился изъять у него бутылку, но тут рыжий взял себя в руки и отправился давать указания вернувшемуся со стражниками Пьеру.
— Рауля в известность поставить? — спросил он меня, остановившись в дверях. — Или Паре?
— Не стоит пока, — ответил я и принялся изучать правую руку покойника. А точнее — содранные тут и там лоскуты кожи. Трогать тело до приезда судебного медика было не дело, но кое-что получилось разглядеть и так.
— Как знаешь, — пожал плечами Джек и вышел в коридор. — Глядишь, дали бы указание Страже, вдруг чего и наскребет…
Стража — и наскребет?
Нет, сотрудничество со Стражей интересовало меня сейчас меньше всего. Другое дело труп. Чем дольше я на него смотрел, тем больше вопросов появлялось: к примеру, если одни раны нанесли с садистски выверенной точностью, то в основе других лежала ничем не мотивированная жестокость.
Убийц было двое? Или не в этом дело?
Но что самое непонятное — кроме скальпа пропали и куски содранной кожи. Пальцы отрубленные — вот они, все двадцать штук у кровати сложены, уши и нос здесь же валяются, а скальпа с лоскутами кожи нигде нет. И в очаге их точно не спалили, вот ведь какая ерунда!
Странно. Странно и непонятно.
А непонятного в нашем деле быть не должно.
— Как ты только к нему прикасаться можешь? — с отвращением спросил вернувшийся в комнату Джек. — Я как гляну, мне аж дурно становится! И вонь эта еще!
— Я думал, люди твоей профессии к покойникам быстро привыкают.
— Привыкают. Но не до такой же степени! Ты еще длину кишок измерь!
— Надо будет, измерю.
— Святые! — Пратт хлебнул бренди и покачал головой. — А я думал, люди твоей профессии обучены трупы делать, а не копаться в них.
— Да как тебе сказать… — Я поднялся с колен и отошел к открытому окну. — Ты Леона помнишь?
— Это которого в Сарине зарезали? Помню. А что?
