Диана Удовиченко - История бастарда. Верховный маг империи

— Ты жив, сынок? — прохрипел он, всматриваясь в пахнущий гарью полумрак.

Я подковылял поближе и остановился в десятке шагов от него. Маг выглядел неважно. Его пошатывало, руки дрожали, как у глубокого старика. Увидев мой силуэт, он радостно вскрикнул и побрел мне навстречу, причитая:

— Рик, Рик, ты жив, слава богам!

Когда до меня оставалась какая-то пара локтей, он замер, не решаясь подойти поближе. Я смотрел на его лицо — испачканное пеплом, худое, изможденное. Старое. Но глаза Вериллия изменились. В них больше не было безумия. На меня смотрел обычный человек — усталый, обессиленный, но почему-то счастливый.

— Прости, сынок. На меня что-то нашло, — тихо произнес он. — Если не хочешь встать на мою сторону, не нужно. Только живи, мой мальчик…

— Ты закроешь окно в бездну? — спросил я.

— Нет, — просто ответил Вериллий. — Бездна — это моя жизнь, все, что у меня есть.

— Тогда мне придется убить тебя.

Я поднял руки, такие тяжелые, такие неуклюжие, и попытался сплести заклятие. Бесполезно.

— Ты обессилен, сынок, — усмехнулся Вериллий, — как и я. Нам требуется отдых.

— Жаль, что не удалось тебя убить…

Я уселся на раскисшую землю и прислонился спиной к какой-то каменой глыбе, ощущая, что проваливаюсь то ли в сон, то ли в обморок. На самом деле я не чувствовал ненависти. Где-то в глубине души теплилось облегчение оттого, что у меня нет сил на расправу со стариком.

— Вижу, ты носишь ее медальон… — благоговейно проговорил маг.

Я опустил глаза: на груди поверх оборванной, закопченной мантии сверкал сапфировый герб рода Марслейн. Я носил это фамильное украшение не снимая, с тех пор как получил его из рук умирающего лорда Глейнора. Во время схватки медальон каким-то образом выбился из-под одежды.

— Она никогда его не снимала, — прошептал Вериллий. — Счастливец, у тебя осталась память о ней. Сынок, позволь мне прикоснуться к нему. Прошу тебя.

В этих словах была такая искренняя любовь, такая мольба, что я, немного поколебавшись, все же снял украшение и протянул отцу. Тот принял его на ладонь, осторожно и трепетно, как принимают величайшую святыню. Немного полюбовался, смигивая с ресниц слезы, нежно провел по сверкающей поверхности кончиками пальцев, приник губами:

— Моя Изабелла, у нас вырос чудесный сын…

Чувствуя себя неловко, словно подслушивал чужое объяснение в любви, я отвел взгляд. Когда снова обернулся, увидел счастливое лицо Вериллия.

— Я благодарю судьбу, что не убил тебя в припадке безумия, — светло улыбнулся волшебник. — Отец не может убить сына. Так же как и сын не может убить отца.

Что-то просвистело над головой, что-то простое как жизнь и неумолимое как смерть. Вериллий дернулся с каким-то изумленным криком, захрипел и упал на колени.

— Смотря какой отец. И какой сын, — ровно произнес Лютый, выходя из-за камня и опуская арбалет.

Он склонился над магом, заглядывая ему в лицо, откровенно наслаждаясь его страданиями.

— Ты еще видишь меня? — спросил он. — Я очень старался выстрелить так, чтобы ты умер не сразу. Чтобы у тебя было время осознать, от чьей руки ты подыхаешь. Уходя во мрак, ты будешь знать: тебя отправил туда Кай'Омлютаир, сын Кай'Анилаир из Дома Жемчужного тумана. И это — месть за гибель моей матери.

Глаза Вериллия невидяще уставились на Ома, медленно подергиваясь тусклой пеленой. Одна рука судорожно вцепилась в грудь, словно пытаясь выдернуть глубоко вонзившийся в нее болт, другая продолжала сжимать медальон Изабеллы. Он раскрыл рот, глотнул воздуха и с трудом выговорил:

— Рик, сынок… печати сорваны… ключ…

Старик силился сказать что-то еще, но из горла хлынула кровь, тело его содрогнулось в последней агонии, и Вериллий упал лицом вниз. Ом хладнокровно перевернул его, взглянул в потухшие глаза:

— Сдох. А про какие ключи он лепетал?

Я молчал. Все случилось так быстро, что я не успел даже осознать происходящее. Человек, которого я всей душой ненавидел, против которого столько времени сражался, за которым охотился в последние дни, мертв. Его больше нет. Не было ни облегчения, ни радости. Лишь острая боль потери. Умер мой отец. Злой, подлый, безумный, но любивший меня. Я только сейчас это понял… Мое сердце заходилось от жалости. Если бы не так… Если бы в бою, в момент одержимости бездной… Но его жизнь оборвалась как раз в то мгновение, когда он стал человеком. Можете смеяться, можете назвать меня сентиментальным идиотом, блаженным дурачком, мечтателем, но я видел его глазах отцовскую любовь! Я часто гадал, знает ли Вериллий о том, что я его сын? Выходит, знал…

К скорби примешивалось все усиливающееся чувство тревоги. Что-то было не так. Я огляделся. Небо начинало проясняться. Пробивающиеся сквозь толщу пепла и пыли солнечные лучи робко гладили разрушенный город. Что говорил Варрнавуш? Надо убить Вериллия, и бездна исчезнет? Он ошибался или врал. А может быть, он такого не говорил? Сознание с трудом справлялось с дурнотой. Тело покрыла противная липкая испарина холодного пота. Я чувствовал бездну. С гибелью Вериллия она никуда не ушла. Просто затаилась до поры, выжидая момент для решающего удара. Что еще говорил темнейший князь? Бездна прорывается через порталы, окна. «Называйте как хотите» — сказал он, или что-то вроде этого. Двери, это виделось мне как двери… двери могут быть запечатаны. «Печати сорваны», — сказал перед смертью отец. «Ключ», — было последнее его слово. Ключ от двери в бездну?

Я попытался встать, споткнулся, упал на четвереньки и подполз к телу Вериллия. Сначала осторожно разжал стиснутые пальцы, вынул из них медальон. Потом, превозмогая себя, принялся шарить по мантии, нащупывать карманы. Ничего. Рванул на себя грязную, залитую кровью ткань, обнажая грудь волшебника.

— Что ты там ищешь? Ключи? — спросил Лютый.

— Сдается мне… — прошептал я, не в силах поверить в увиденное, — сдается мне, он и был ключом…

На груди Вериллия багровел уже знакомый мне знак: четырехлучевая звезда. Словно выжженная на коже, она издевательски подмигивала нам, быстро покрываясь слизью, на которую распадалось тело.

Мы сами, своими руками, отрезали единственный путь к спасению мира.

ЭПИЛОГ

Карета, запряженная шестеркой вороных, грохотала по мостовой, унося императрицу из гибнущего Виндора. Дарианна, вцепившись в бархатные занавеси, не отрывала взгляд от окна. Там, позади, горел и распадался в прах ее родной город, сердце империи… Там умирали ее подданные. Там остался Рик…

Копыл, сидевший напротив девушки, сосредоточенно шевелил губами, поддерживая над экипажем мощный охранный щит. Карета пронеслась через квартал магов и вылетела в Южные ворота. Вадиус облегченно вздохнул. Самое страшное осталось позади. Ему удалось спасти ее величество. Ну, а город можно будет отстроить вновь. Если Верховный маг сумеет справиться со своим мятежным предшественником…