Оксана Демченко - Королевский маскарад

Пустому! Он выяснил это час назад, накричавшись вдоволь. И теперь, растеряв остатки величавого вида, мокрый и замерзший посол пытался понять: может, его сюда отправили в ссылку? Не зря ведь у отца был такой странный вид, словно сыновье посольство обещает веселое развлечение и ему, и самому правителю, и всему ажарскому дворцу…

Первое жилое и шумное местечко в странно пустом и сонном городе эльфов – трактир. Издали Навиат приметил яркий огонь в окнах. Простенькая постройка, едва ли подходящая для знати. Но исмаат решил, что посетит заведение, даже если тем самым слегка уронит честь посла. Надо ведь понять: уж не вымерли ли загадочные эльфы?

– «Ведьма страшная, всем опасная, но насквозь душо-ою прекрасная…» – рявкнул низкий бас, едва не выгнав исмаата на улицу. За столом дружно звякнули кружками. Женщины рассмеялись на три голоса, мужчины разочарованно загудели – не то. Навиат решительно толкнул дверь во второй раз и вошел-таки в трактир. Ему улыбнулась хорошенькая стройная девушка – видимо, служанка. Настоящей знати здесь, понятное дело, не видели, и исмаат простил красавице фамильярный жест, приглашающий его к общему столу.

Кстати, столов-то два, прикинул Навиат. Если самому сесть за свободный, а охрану устроить с чернью – будет вполне нормально. Он обойдется за обедом собственной прислугой, не впервой.

А в глазах ее ночь безлунная, а в душе ее летамаковка…

– Перебор, – возмутилась очаровательная синеглазая брюнетка. – Условились: в лубочной манере леснийцев дразнильный стих складывать. Но про маковку… Нориль, ты уже – того, как говорит наша королева.

– Про ночь тоже неудачно, – вздохнул Лоэльви. – Было, я точно знаю.

– Ольви, а тебе как?

– Да ну вас, – отмахнулась «служанка» и подошла наконец-то к послу, уже зеленеющему от недостатка внимания. – С дороги? Сейчас я вам пива подам и запеку бараньи ребрышки. Вещи можно посушить там, у камина. Вы в долину по делам?

– Мы есть исмаат и посол Ажара, – важно сообщил юноша. – Прибыли ко двору королевы. Мы желаем вина и большой пирог. И пусть отошлют кого поумнее и порасторопнее к вашим знат…

– «Ой не спорьте с ней об велик заклад – без штанов зимой шибко холодно…» – вывел высокий девичий голос, и вся компания за соседним столом разразилась воплями и хохотом. Исмаат побледнел. «Служанка» облокотилась на стол обеими руками и хохотала вместе с гостями. «Лучше!» – авторитетно заявил плечистый черноволосый мужик, двигая к себе кружку с темным пивом.

– Я тебе велел подать вина, – возмущенно рявкнул посол, добиваясь внимания «служанки».

– Ой, – всплеснула руками синеглазая девушка, сидящая за соседним столом. Вскочила и подбежала, отодвигая за плечи ошарашенную криком «служанку». – Новенький! Послом к нам, знатны-ы-ый… Надуты-ы-ый… Что ж тебе, малыш, твой папа Ромат Шандиа ничего про эльфов-то не пояснил? Шутник и по молодости был тоже веселым парнем. А сынок-то бу-ука, – заявила нахалка. – Хотя лицом – точь-точь в отца, и не перепутаешь.

– Откуда ты знаешь… – начал посол и осекся.

Ромат Шандиа, провожая сына в путь, сказал: «Там тебя научат отличать истиное уважение от глупой спеси. У меня не получилось. Или вернешься достойным сыном рода, или сгинешь от стыда».

Навиат сидел, смотрел на синеглазую девушку, знавшую его отца молодым. И медленно бледнел. Они же не люди. Ведь слышал – нет у них слуг, зато маги – в лучшем случае через одного… Как же он так оплошал?

– Эй, зелененький, – примирительно подмигнула девушка. – Меня зовут Оса. Пойдем, покажу тебе городскую конюшню. Туда вы уведете лошадок. Потом я укажу тебе дома, где обычно селят послов и прочих пришлых. И, боюсь, в трактир тебя больше не пустят, ты слишком плохо воспитан. Бедняжка Ромат, такое горе – спесивый сын…

– Госпожа, – поклонился воин ажарской стражи, – мы не задержимся, наше дело доставить его сюда.

– Утром поедете, – очнулась «служанка». – Отдохнете, покушаете, и никак иначе. К ночи распогодится, так что не спорьте.

– Благодарствую, – поклонился воин и снова сел к столу.

Исмаат слышал странный разговор уже с порога, Оса тащила его усердно и быстро, не слушая возражений. Слуги ажарского посла поклонились ей, пропустили, разобрали коней и повели следом. За спиной уже грянуло новое дикое двустишие:

Три посла стоят, три пенька сухих, королеву злить —дело страшное…

– Неуютно у вас, – пожаловался Навиат. – Дворец в запустении.

– Дурак ты, – грустно вздохнула Оса. – У нас уютно. Только пустозвонов тут не любят. Чуть не испортил нам королевскую поздравительную дразнилку. Кто тебя учил орать в чужом доме, не представившись толком, не поклонившись, не узнав имя хозяина, не сказав приветствия крову, приютившему в дождь?

– Отец чтит глупые старые обычаи, – усмехнулся исмаат. – Я вырос при дворе, я их не усвоил.

– Жаль. Твой папа приехал сюда и сразу был принят королевой, – вздохнула Оса. – Именно оттого, что умел уважать чужой обычай и не выпячивать себя, как главное сокровище мира. Ну детеныш неразумный, добрались. Вот конюшня. Там, видишь, в садике, – дома. Селись в любой.

– Благодарю, – решил попытаться примириться с советами посол.

– Вот, уже лучше, – одобрила Оса. Задумчиво глянула на сына Ромата. – Ладно, из уважения к твоему отцу скажу. Завтра утром, дурак ты эдакий, оденься попроще и вежливо жди на пороге, когда Ольви выйдет. Извинись, она возмутительно добрая. А то королева Сэльви вернется со дня на день. И если она узнает, что ты на ее дочку орал… – Оса развела руками. – Не обессудь. Будешь зимовать пеньком. Это плохо, придется двустишие переделывать. Как мы впихнем в размер «четыре пенька сухих», а?

Навиат охнул и пошатнулся, кое-как удержался, ткнувшись плечом в конский бок. Это что же получается: его угощала сама принцесса?! Синеглазая кивнула, невесело усмехнулась, отвернулась и пошла назад, к трактиру. Исмаат остался стоять и судорожно соображать: есть ли у него еще шанс вернуться домой достойным сыном рода? Или самое время сгинуть тут. Хорош посол. Лучше некуда. Ему всего-то велели передать королеве подарок ко дню рождения и испросить разрешения зимовать у эльфов. А он, получается, едва не получил второе – но уже в роли бессловесной деревяшки.

Весь вечер Навиат тоскливо смотрел в окно, не решаясь покинуть дом. В загадочном трактире, где принцесса угощает сама и, похоже, всех без разбора, шумели от души. В сумерках там стало тесно, подтянулись гномы, несколько столов выволокли на улицу, споро натянули навесы. «Там, на поляне, было очень даже уютно», – признался себе посол.