Анастасия Вихарева - Тайны гор, которых не было на карте...

— Маня, крылья не от мира сего! Ангел — тоже недоказанное существо! — успокаивал ее Дьявол. — Конечно, они будут плохо работать, они для сознания предназначены, которые в земле своей устроены несколько иначе… И работают, пока я с тобой, без меня не будут. Можно сказать, что ты получила их незаконно. Просто я решил выдать тебе немного доверия в кредит. Не для тебя, для себя… Только представь, что тебя заставили сидеть несколько месяцев неподвижно… Разве не устанешь? Вот и я устал! Тяжело-то как с вами, вы с Борзеевичем, как два застывших камня…

— Тогда понятно, — криво усмехнулась Манька, пытаясь найти у себя в сознание то место, которое управляло крыльями. Тревога ее стала сильнее, когда она заметила черные тучи, которые висели так низко, что можно было, наверное, дотянутся до них рукой, почувствовала гарь и удушающий запах. Еще один шаг в тумане, и вдруг глаза ее стали такими широкими, что Борзеевич, который появился следом на пару секунд позже, испугался раньше, чем заметил причину, которая ее напугала. — Что?!. Тут было? Сколько всего понаб… Ёо-о! Это же мазут! — Манька вытянула из черной лужи безнадежно испорченные новые сапожки.

Поставленный на землю Борзеевич тоже застыл, проглотив слюну, когда она уже начала течь из открытого рта, обозревая изуродованную землю.

Посмотреть было на что. Земля еще дымилась по-черному, изрытая минами и бомбами, из земли торчали человеческие обгоревшие кости, в вырытых котлованах и рвах морем разливались горевшие нефть и мазут, небо было угрюмое, тяжелое, затянутое белыми и черными хлопьями пепла. Пробираясь к зеленой стене леса в обход озера, они вылазили из одной воронки, угождая в другую, наступая на кости, которые хрустели и ломались под ногами. Запах разложения чувствовался повсюду, заглушаемый сладковатыми порывами ветра от благодатной земли.

— Эту войну вампиры надолго запомнят! — усмехнулся Дьявол, довольный собой.

К ним метнулся оборотень в образе зверя. Разозлившаяся на весь белый свет, Манька направила на него посох и метнула сноп огня, который уложил его на месте.

— Что тут было-то?!

В голос спросили обои, остановившись перед брошенной ракетной установкой, с ужасом взирая на неиспользованные боеголовки и покореженные танки, уже не скрывая своего страха.

— Шуточки у тебя! — Манька с тревогой всматривалась в полосу леса. — Это когда мы на Вершине Мира? Этот дым… взрывы? Это они на меня? — Манька побледнела, сжимая трясущейся рукой свой посох, ткнув им в боеголовку.

— Ты шибко-то им не тыкай, они только того и ждут, чтобы в них тыкнули чем-нибудь… Я знаю! — предостерег Борзеевич, резко схватив ее за руку. Он отравился остатками из газового баллона с отравляющим веществом, который валялся неподалеку, заткнув себе рот и нос, глаза у него у него заслезились.

Манька убрала посох, стараясь им поменьше махать.

— Обратите внимание на следующие музейные экспонаты, — вежливо попросил Дьявол, указывая на остатки брошенных кем-то ряс, крестов и потоптанных сапогами святых образов в золоченых рамах. — На нас крестных ходом шли!

— Ты же не воюешь против вампиров! — подозрительно прищурилась Манька, не сомневаясь, что без Дьявола не обошлось, с надеждой посматривая в сторону леса, за которым находился луг с избами.

— Это на территории, занятой вампирами, я смиренно прогибаюсь, но тут место другое и другой хозяин! Маня, — развел руками Дьявол, будто оправдывался, — я хожу по земле и приятно провожу время, уважая обитателей. В первую очередь, налаживая с ними отношения. Ты же не ворвешься в дом соседа, и не будешь бить его лишь за то, что он построил свой дом?

— Так это, что же, я права тут могу качать? — живенько поинтересовалась Манька, подлавливая Дьявола на слове.

— Попробуй, — кисло ухмыльнулся Дьявол, поджигая яму с мазутом ее посохом.

Наконец, добрались до поросшей высокой травой опушки и нырнули вглубь леса, радуясь тому, что земля их значительно подросла за время отсутствия, невзирая на сопротивление государственных властей… Это была уже не поляна с полоской леса, и даже не поместье, о котором мог мечтать каждый вампир, а государство в государстве. И тут же пожалели с Борзеевичем, что мало осталось на земле людей, правильно ублажавших Дьявола, искоса наблюдая за Богом Нечисти, который наказывал свою здравомыслящую паству за то, что попустила человеку или проглядела его, или за то и другое сразу. Здесь земля уже затягивала свои раны, и чем дальше углублялись, тем меньше было напоминаний о войне. Даже трупы не расстроили: удобрение — оно и на черном континенте удобрение. А вскоре начали узнавать знакомые места, которых, к великой радости, война не коснулась.

Тут все цвело и пахло. О войне почти сразу забыли, как только ступили под сень деревьев. Тучи остались позади. Над головой засияло солнце, пробиваясь сквозь густую листву, которая росла как-то неправильно, ребром, открывая просвет для лучей.

Стояла середина сентября, осень была на носу, но деревья похоже об этом не знали, продолжая свое цветение одновременно с вынашиванием и вызреванием. Грибы торчали у каждого дерева, да такие ядреные, будто только что вылезли из-под земли, превосходя по размерам все виденные раньше. Черника, брусника, ежевика росли ровненько, будто на грядках, и только малина заполняла участки, свободные от других растений, на небольших проплешинах. Столько птиц Манька в жизни не видела, разве что в Дьявольском заповеднике: они кричали так оглушительно, перелетая с ветки на ветку и склевывая жирных мух, гусениц, ягоды и сочную мякоть плодов, что им приходилось кричать, чтобы расслышать друг друга. Гады и зверюшки проползали и протопывали у самых ног, каждый занятый своим делом, растаскивая по норам упавшие орехи и плоды. В речушках, которые Манька и Борзеевич пересекали, билась о дно рыба, щуки лежали бревнами, нисколько не утруждаясь, ибо имели ограничение размера в желудке. До самой поляны на берегу Манька и Борзеевич шли с набитыми ртами, мычали нечленораздельно, восхваляя благодатное неугасимое полено.

Странное дежевю: только в одном месте видела Манька такое место: в Аду затылком. Тут, конечно, многих растений и животных не было, и не клубился туман, но ничем не хуже — даже жабы сидели и ждали так же, когда в рот упадет муха или овод. Манька крутила головой во все стороны, уже не сомневаясь, что умирает где-то, проткнутая вампирами, и ей это видится, как несбыточная мечта.

Но не мог же Рай опуститься на землю!

— Как хорошо-то! — изумлялся Борзеевич, прославляя Манькины видения. Теперь и он мог представить Сад-Утопию, как она ей привиделась…