Кейт Якоби - Голос демона

— Я поеду туда, — сказал в наступившей тишине Шейн. — Будет лучше, милорд, если вы прямиком отправитесь туда, куда собирались. Я передам ваше послание и помогу, чем смогу.

— Спасибо, Шейн, — пробормотал Роберт. — А теперь я хочу провозгласить тост за моего брата и его будущую супругу. Да дарует им судьба все счастье, которого они заслуживают!

— Ты уверена, что так надо?

Дженн наклонилась над кроваткой и подняла крошечный сверток, потом обернулась к Белле:

— Да, уверена. Представление богам должно состояться, как положено, иначе они не узнают, кто он такой. Если я соглашусь на отсрочку сейчас, потом меня заставят сделать все так, как захотят другие. Нужно идти сейчас, пока все еще сидят за ужином. Адди!

— Да, миледи!

— Возьми его и иди за мной в часовню. Нужно, чтобы ты подержала малыша за дверью, но когда я у тебя, его заберу, возвращайся сюда. Если кто-нибудь станет мной интересоваться, отвечай, что я почувствовала себя усталой и рано легла.

Дженн открыла перед Адди дверь, но тут Белла встала у них на дороге:

— Как ты можешь так поступать после всего, что случилось? Разве тебе все равно… разве ты…

Бросив на Адди предостерегающий взгляд, Дженн прикрыла дверь и повернулась к Белле. Скрестив руки на груди, она сделала глубокий вдох и сказала:

— Я тоже колдунья, Белла.

Ее сестра невольно отступила на шаг.

— Как ты можешь быть колдуньей? В нашей семье никогда ничего такого не было!

— В роду Дугласов тоже, и, тем не менее, и Роберт, и Финлей колдуны. — Дженн хотелось бы осторожно подготовить сестру к подобной новости, но на это не было времени. — Я знаю, что ты должна чувствовать. Я сама…

— Откуда тебе знать, что я чувствую! — бросила Белла. — Наш замок разрушен, наш отец убит и все из-за колдовства! Ты навлекла на нас все несчастья, сестра! А теперь Роберт хочет, чтобы мы просто отправились по домам и жили там, как ни в чем не бывало! Уж не лишился ли он рассудка? И ты тоже?

— Белла, прошу тебя! — Дженн подошла и взяла сестру за руку. Стиснув ее пальцы, она заставила Беллу посмотреть себе в лицо. — Нам все удастся, поверь мне! Мы можем вернуться каждая к себе домой, но только позволь мне сначала все тебе объяснить, позволь рассказать всю правду. Я и в самом деле знаю, что ты чувствуешь. Ты испытываешь гнев, боль, страх. Обещаю тебе: я отвечу на все твои вопросы. Пожалуйста, прояви терпение — хотя бы ради своего племянника.

Белла выдернула руку.

— Как это жестоко использовать собственного сына, чтобы заставить меня покориться! Тебе должно быть стыдно! Хорошо, я подожду, но не рассчитывай, что я переменю свое мнение. Да, я сделаю это ради твоего сына, но вовсе не потому, что ты меня заставила. Малышу нужен кто-то, кто не станет лгать ради собственного удобства, не станет манипулировать людьми ради своих целей. — С этими словами Белла прошла мимо Дженн, распахнула дверь и исчезла в коридоре.

Постаравшись заглушить свою боль, Дженн присоединилась к Адди и стала думать только о том, что ей предстоит. Со временем Белла узнает всю правду и тогда поймет Дженн; но все равно услышать от собственной сестры обвинение в том, что она использует других вопреки их воле, было тяжело.

Все уцелевшие защитники замка собрались в зале за трапезой; остальные помещения казались странно покинутыми. Из-под дверей не пробивались отсветы огней, нигде не топились, несмотря на холод весенней ночи, камины. Осторожно и бесшумно Дженн провела Адди к узкой лестнице. Достаточно подняться всего на один пролет, и можно обогнуть зал и пробраться в часовню так, что их никто не увидит. Впереди чернела высокая дверь. Дженн помедлила, беря себя в руки и собирая воедино все свое мужество.

Оглянувшись на Адди, она проскользнула внутрь и закрыла за собой дверь. Она могла бы одним жестом зажечь свечи, но не стала этого делать. Дженн медленно двинулась вперед; лунный свет, льющийся в окна, делал часовню призрачной и незнакомой. Дженн остановилась, не дойдя нескольких шагов до катафалка.

Якоб был облачен в соответствующее его рангу одеяние, часовня торжественно украшена для прощания, об этом позаботился МакКоули. Неподвижность придавала холодному телу Якоба, накрытому знаменем с фамильным гербом, особое величие. Знамя и герб… Дом Россов.

— Ты не увидел, — дрожащим голосом начала Дженн, — не увидел, как мужественно сражались твои люди. Ты не увидел, какую преданность проявили Нейл и Шейн, Киган и Адди. Ты был бы так горд за них… Ты гордился бы и Беллой: она старалась ободрить слуг, пока они не разбежались. С тех пор она заботится обо всех нас, как всегда заботилась о тебе и обо мне. — Дженн сглотнула, сделала несколько шагов вперед и коснулась знамени Россов. — Но я горжусь и тобой тоже: ты так решительно отверг наглые притязания Гильдии, твой голос звучал так твердо и властно! И еще я горжусь, что ты позволил мне помогать целителям, горжусь тем, как ты признал свою неправоту в отношении Роберта.

Дженн хотела продолжать, но у нее перехватило горло, так что стало трудно дышать. Она с усилием сглотнула, твердо решив закончить начатое.

— Я всегда гордилась тем, что я твоя дочь. Мне так жаль, что мне пришлось тебе лгать, жаль, что я не сказала тебе всей правды. Я не хотела, чтобы ты разочаровался во мне. Я мечтала, что, и ты тоже будешь мной гордиться. Я не хотела причинить тебе боль, не хотела причинить боль Белле. Я знаю, что это ничего не оправдывает…

Дженн помолчала, собираясь с мыслями. У нее никогда не будет другой возможности сказать все, что она хочет.

— Как бы я хотела, чтобы ты успел увидеть своего внука! Я знаю, ты любил бы его и простил ради него грехи его матери. Да, я хотела бы, чтобы ты бросил на него хоть один взгляд, чтобы ты знал: в нем продолжится род Россов.

Дженн не могла говорить дальше. Сердце ее было полно свинцовой тяжести, из глаз лились слезы. Она закрыла лицо руками, безнадежно пытаясь заслониться от боли.

И тут ее крепко обхватили чьи-то руки. Дженн не обернулась: она узнала это прикосновение. Роберт не сказал ни слова; он просто крепко обнимал ее, позволяя ей выплакаться. Наконец Дженн перестала всхлипывать и подняла глаза.

Что-то в выражении лица Роберта говорило ей: он считает себя человеком, совершающим преступление. Зеленые глаза смотрели на нее так, что Дженн поняла: достаточно одного ее слова, чтобы Роберт навеки исчез из ее жизни.

Однако ей вовсе не хотелось его терять ни на день, ни на час, ни на минуту. Дженн хотела, чтобы он всегда был рядом так, как сейчас.

Она протянула руку и нежно коснулась его щеки. Роберт остался неподвижен. Дженн поднялась на цыпочки и притянула к себе его голову. Едва осмеливаясь дышать, она прижалась губами к его губам и почувствовала, как он задрожал. Дженн поцеловала Роберта снова, и его руки стиснули ее так крепко, что ей показалось, она сломается в этом объятии.