Джонатан Стрэн - Драконы

Эта история — об Айадаре Атани, который много-много лет назад был господином Драконьей Крепости и властелином Страны Драконов. Риока тех времен была похожа и непохожа на нынешнюю. В Исшоу, что на западе, царил мир, потому что маги из Риоки возвели на границах огромную стену, Препону Чародеев, и укрепили ее заклинаниями. Магов давно не было в живых, но сила их заклинаний еще долго охраняла крепостные валы и башни Препоны. Исоджаи боялись стены и не пытались взять ее приступом.

На востоке было неспокойно. В то время Чайоу не относилась к Риоке, а была отдельной страной. Властители Чайоу хозяйничали на море. На кораблях с черными парусами они бороздили восточные моря, грабили прибрежные селения, уводили в рабство мальчиков и девочек. Пираты из Чайоу сеяли ужас по всему побережью Каменай.

На севере, в Иппе, властители купались в роскоши. У них не было врагов за пределами государства; они скучали по битвам, становясь раздражительными и задиристыми. Они ссорились с повелителями Исшоу, с Талвелаи, с Нио, или дрались друг с другом. Самым вздорным среди них был Мартан Хол, повелитель Серренхолда. Серренхолд, как известно, — это самая маленькая и удаленная от центра область Иппы. Этот край ничем не знаменит: здесь не варят славного пива, не умеют вкусно готовить конину; он не поразит вас ни красотой женщин, ни удалью мужчин. Примечателен Серренхолд лишь одним: отвратительным климатом. «Суров, как ветра Серренхолда», — обыкновенно говорят в Иппе.

Никто не знал, отчего у Мартана Хола такой вздорный характер: влияла ли на него ветреная погода или воля богов, или же он был таким от рождения. За десять лет, что минули с тех пор, как он унаследовал власть от отца, Оуэна, Мартан Хол успел убить одного брата, изгнать другого и передраться со всеми соседями.

Самую жгучую ненависть приберег он для Родерико ди Корсини, повелителя Дерренхолда. Они не всегда были врагами. Однажды Мартан даже просил руки Оливии ди Корсини, дочери Родерико. Но Оливия ди Корсини отказала Мартану.

— Он стар. Кроме того, я не люблю его, — сказала она отцу. — Я не выйду замуж за мужчину, которого не люблю.

— Не любишь? А при чем тут любовь? Речь идет о замужестве! — Родерико свирепо взглянул на свое дитя, но в ответ получил точно такой же взгляд. Дочь была похожа на отца: столь же упряма и горда своим упрямством. — Ах, вот в чем дело! — догадался Родерико. — Проклятие! Ты любишь другого.

— Ты прав, — ответила Оливия.

— И кто же он, дорогая?

— Йон Торнео из Галвы.

— Йон Торнео? — Родерико нахмурился сильнее прежнего. — Йон Торнео! Он же сын пастуха! От него несет овечьим пометом и сеном!

На самом деле это было не так. Отец Йона Торнео, Федерико Торнео из Галвы, действительно держал овец. Но он был не пастухом, а торговцем шерстью, одним из богатейших людей в своем краю. Он часто приезжал в Дерренхолд, а Родерико ди Корсини принимал его как почетного гостя.

— Мне нет дела до этого, — сказала Оливия. — Я люблю его.

На следующую ночь она сбежала из отчего дома и проселочными дорогами поскакала на восток, в Галву. Если рассказывать все, что было дальше, — история выйдет длинной. Но хотя свадьба Оливии ди Корсини и Йона Торнео сыграла огромную роль в жизни обоих, для нашего рассказа она не столь важна. Мы лишь упомянем, что Оливия вышла за Йона и жила с ним в Галве. Надо ли говорить о том, что они были счастливы? Конечно были. У них родилось четверо детей. Сначала — мальчик, которого назвали Федерико, в честь деда; парнишка рос дружелюбным, крепким и послушным. Затем появились две девочки — тоже милые, послушные крошки, как и их брат.

Младшей была Иоанна. Настоящая красавица: от матери она унаследовала смуглую кожу и густые черные волосы. Но она не была ни милой, ни послушной. Иоанна дралась с няньками и совсем застращала брата. Она предпочитала юбкам — брюки, шитью — стрельбу из лука, куклам — охотничьих собак.

— Хочу ездить верхом. Хочу драться, — говорила она.

— Женщины не дерутся, — отвечали сестры.

— А я дерусь!

И мать Иоанны, узнавая в ней собственное неукротимое упрямство, говорила:

— Не мешайте ей; пусть делает то, что хочет.

Иоанна научилась ездить верхом и стрелять, овладела мечом. К тринадцати годам она скакала на коне не хуже любого бойца из дедовской конницы. К четырнадцати — стреляла из лука так, что превзойти ее могли только самые меткие стрелки.

— Она слишком легкая, чтобы сражаться на мечах, — говорил оружейный мастер, служивший у ее отца, — но в простой схватке победит любого бойца своего роста и веса.

— Ей бы только проказничать. Никто никогда не захочет на ней жениться, — ворчал Родерико ди Корсини.

Его дочь улыбалась от этих слов, а Иоанна Торнео — смеялась. Она уже узнала, за кого выйдет замуж. Она видела его, когда он, сияя ярче луны, летел по небу в свой замок высоко в горах. Тогда Иоанна дала себе слово — не забывайте, ей было всего четырнадцать, — что Айадар Атани, Серебряный Дракон, станет ее мужем. И ее ни капли не тревожило, что он оборотень и старше ее на двенадцать лет и что они незнакомы.

Годы шли, и повелителю Серренхолда было уже почти шестьдесят, но злоба на соседей жгла его с прежней силой. В год, когда Иоанне исполнилось пять, его отряды напали на замок Рагнар и сожгли его. Когда ей было девять, он взял штурмом Воиану, горное обиталище Алых Ястребов, рассчитывая на богатую добычу. Но в Воиане его ждали пустые покои и порывистый ветер среди каменных глыб.

В ту осень, когда Иоанне исполнилось четырнадцать, Родерико ди Корсини умер: ему попала в сердце стрела, пущенная лучником Мартана Хода, когда Родерико вел своих бойцов вдоль гребней западных холмов. Его владения унаследовал сын, Эджи ди Корсини. Эджи не был столь же великим воителем, как его отец, но обладал блестящими способностями дипломата. Придя к власти, он в первую очередь отправил мощный отряд на охрану западных границ. Потом он решил созвать на совет всех соседей. «Ибо, — сказал он, — давно пора прекратить это безумие». Его гонцы поскакали в Мирринхолд и Рагнар, в Воиану и в отдаленный Мако. Даже в Драконью Крепость был послан гонец.

Призванные на совет поразились этому.

— Мартан Хол никогда не нападал ни на кого из рода Атани, — сказали они. — Серебряный Дракон не вступит в наши ряды.

— Надеюсь, что вы ошибаетесь, — ответил Эджи ди Корсини. — Дракон нужен нам.

Послание с призывом к союзничеству он написал своей рукой. А поскольку Галва лежала посередине между Дерренхолдом и Драконьей Крепостью и потому что Эджи любил свою сестру, он велел гонцу, по имени Уллин Марч, остановиться на ночь в доме Йона Торнео.