Эльберд Гаглоев - По слову Блистательного Дома

Арбалетчица вдруг резко крутанулась на месте, учуяв кожей недобрый прицеливающийся взгляд, известный, хорошо известный, и успела заметить в темно-синем мраке одного из балконов одетую в синее фигуру. Следующее, что она успела увидеть, это оголовье стрелы. Стремительно приближающееся оголовье. Лютая боль пронзила глаз, и голова, показалось, лопнула.

А в распахнутые резные врата текла и текла река воинов.

Когда Саин успел из этих удальцов создать отряд, умеющий биться вместе, Тивас так и не понял. Но когда неистовая троица оказалась почти в полном окружении, из-за опрокинутого стола поднялись Баргул и Хамыц. Сергей Идонгович видел, как стреляют и Хушшар, и воины Зеленой Лига. Эти били по-другому. Быстро, часто и точно. Не прошло и минуты, а десяток рогоглазых, отброшенных страшными ударами, уже валялся на полу. Остальные, только что уверенно наседавшие, угрюмо пятились от яростной троицы, нанесшей им серьезнейший урон.

— Сюда, побратим, — ласково проговорил Хамыц.

Быстро оглянувшись, Саин что-то сказал, и все трое так же настороженно отступили к импровизированному форту.

— Эй, рогатые, девок своих не выпускайте. Убью, — белозубо улыбаясь проговорил Хамыц. Прошитые насквозь кирасы и шлемы были очень ярким подтверждением его словам.

— Хамыц, брат мой, а как ты лук приволок? — стряхнув кровь с клинка, полюбопытствовал Саин.

— Ха! Хозяйки помогли.

Барышни сидели здесь же, за перевернутым столом. И побледневшие, напуганными отнюдь не выглядели.

Пора было из этого зала убираться. С моей точки зрения, здесь становилось чересчур весело. Рубка кругом свистела веселая, но вот результат? Сплоченному отряду рогоглазых противостояли хотя и умелые, но разобщенные воины, не имеющие общего руководства. Слева от нас гоарды двух лордов, подкрепленные тройкой рудокопов, упрятав за спины дам, мрачно рубились с рогоглазыми, которым никак не удавалось отлипнуть от вязких противников, чтобы дать возможность вступить в дело арбалетчицам. Те, конечно, лезли в драку, но несколько лежащих на полу фигур серьезно охладили их пыл. По высунувшимся из-за щитоносных рядов очень точно лупили из пращей пузатенькие коротышки. А одетые в шафрановые одежды гибкие ребята, казалось, никогда не истощат запасы метательных ножей.

Справа клубилась лихая кабацкая махаловка. Кто брал в ней верх, было совершенно непонятно. Но по всему выходило, что серые кольчуги столкнулись с вояками, превосходящими их на порядок. В индивидуальном бою однозначно.

В одном из углов зала два ромба улаганов угрюмо уперлись в короб бояр, в который те спрятали своих жен и дочерей, но драку не начинали. Биться с воинами, каждый из которых с детства совершенствовал родовой стиль боя, рогоглазым, похоже, не хотелось.

У врат мерно блистали двуручники Ледяной Гвардии, отшвыривая тела пытавшихся прорвать их нечастую цепь. У них за спинами посол с четверкой, нет, простите, тройкой ассистенток активно сокращал численность отряда рогоглазых в неприятно знакомых пятнистых балахонах. Спецназ хренов пытался блокировать смертоносные фигуры, но очень безуспешно. Те перемещались по неким странным траекториям, и пятнистые валились и валились.

Над стеной щитов наших индивидуальных улаганов хрипло рявкнул рог. Ему отозвался другой со стороны того самого возвышения, где стоял трон лорда. Там, в окружении плечистых здоровяков, вольно стоял новоявленный родственник лорда Шарм'Ат. Он опустил рог, страшная личина рогатого шлема обратилась в нашу сторону. Показалось — довольно оскалилась. А потом обладатель ее быстро сбежал по ступенькам. Мечники гурьбой повалили за ним. Такое проявление нездоровой популярности мне, например, совсем не понравилось.

— Отходим.

— Мой яр, мне нужно туда. — Жесткий подбородок качнулся в сторону центра зала, туда, где дорогу броненосному ромбу попыталась преградить влюбленная парочка лордов.

— Совершенно с вами согласен, друг мой, но, вопервых, — я указал мечами на угрюмую стену щитов, — а во-вторых, надо наших хозяек отсюда выводить.

— Простите, мой яр.

— Бывает. Эмоции, то-сё, память родовая.

— Это моя племянница.

Новость была бодрящей. Родня. Но всему свое время.

— Эдгар, Унго, берите стол. Дамы к нам за спину.

Я помнил, что любили рогоглазые девицы по ногам пулять, а наши, упрятанные в доспех, хоть какая, но защита.

Стол мухой взлетел в воздух. Девушки поднялись, и все мы быстро двинули в сторону двери. Небольшой такой, но уютной.

— Тивас.

И наш Сергей Идонгович шарахнул по означенному элементу интерьера средних размеров оранжевым шариком. Несерьезное с виду яблочко, соприкоснувшись с дверьми, эффект произвело как заряд гранатомета. Когда дым слегка рассеялся, стало видно, что преграды не существует.

— Дамы, бегом.

Наши хозяйки дисциплинированно упорхнули из ставшего неуютным зала.

— Тивас, а по этим так сможешь?

— Нет, — отрезал добрейший гуру. Понятное дело, принципы. Но несвоевременно.

— Ну хотя бы по щитам. В нокаут всех гадов. А мы бы до лордов добежали. Союзники как-никак. Раненые вроде. Помочь бы, — продолжал давить я на гуманизм целителя.

Тивас было задумался.

— С дороги, достойные яры, — глухо рокотнуло за спиной.

Этих здоровяков, казалось, не задевало явное численное преимущество нападавших. Их страшные мечи с одинаковой легкостью разваливали щиты, доспехи и заодно укрытые ими тела воинов. Несколько залпов, выданных почти в упор, ущерба не нанесли никакого. Мечи их, двигаясь этак неторопливо, создавали абсолютно непреодолимую преграду для стрел, мечей и копий. Каур видел этих великанов в Столице, и ему тогда показались они просто парадной стражей. Да, их огромные мечи не производили впечатление оружия, способного двигаться с надлежащей скоростью. И вот на тебе. Ни фаланга, ни клин не смогли поколебать редкую цепь исполинов. Надо было свалить хоть одного.

— Зира!

— Я, ягдхистар, — отозвалась десятница стрелков.

— Сейчас мы завяжем боем вот этого, — мотнул подбородком в сторону окутанного завесой стали великана. — Как хочешь, но всади ему стрелу в забрало.

— Сделаю, мне бы поближе подобраться. А так — как зачарованный. И когда он устанет своей махиной махать.

— Никогда, похоже, — буркнул Каур и провыл несколько нот в оправленный серебром рог. Спины стоящих впереди воинов привычно напряглись. Малого журавля сыграем. Крылья, похоже, пощипают, но сейчас главное было опрокинуть хотя бы одного.

Перестраиваться улаганы умели всегда. И сейчас по щитоносным рядам шла легкая рябь, сопровождавшая перемещение отряда телохранителей Каура. Родичи, лучшие из лучших, шли умирать, чтобы проложить дорогу другим. Когда осталось всего два ряда воинов, ягдхистар поднял к губам рог. И не успел отзвучать его хриплый рев, как копьеносцы рухнули, прикрывшись щитами. В воздухе над головами завыли брошенные в великана кистени, и Каур атаковал. С трудом удержав щит, в который впился шипом кистень, отброшенный неподъемным мечом, принял на крестовину тяжеленный удар, на долю секунды успел заплести чужой клинок коварной гардой. Как вылетела из ладони рукоятка верного меча, он не понял. Рыбой метнулось тело меча, а двуручник уже взлетел в замахе, когда под удар бросился правый подмышечный, принимая на свой щит предназначенную принципалу атаку, и рухнул. Лишь обломки разваленного щита взлетели. Каур сейчас ничего не видел. Лишь этот клинок, что забрал столько жизней его воинов. И разъяренный, он вбил стальной край щита в даже не зазубрившуюся кромку лезвия. Меч дернулся, но уже не сильно, ранено, и, подняв глаза, Каур увидел, как заваливается, поймав забралом две стрелы, закованный в доспехи колосс. И получивший свободу журавль ворвался в зал, широко распахивая крылья. Навстречу торжествующему реву походного рога дрангхистара.