Цокто Жигмытов - Хроники Земли Простой

В зал снова вошли трубачи.

Бухэ Барилдан горько вздохнул и, в который уже раз, положил изрядно уже погнутую вилку на стол. Аманда с Белиндой с интересом взглянули на вход. Микки приосанился. По всему он начинал потихоньку привыкать к роли Претендента. Маг же продолжал прислушиваться к раскатам грома.

Церемониймейстер вскинул голову и прокричал:

— Для торжественного вручения штандарту господину Претенденту приглашается господин Фредерик Лепэн, мэр города Кобурга!

Мэр застенчиво кашлянул и поднялся со своего места. Трубачи выдали нестройные фанфары, и в зал торжественным шагом вошла группа людей, первый из них действительно нёс в руках что-то похожее на штандарт.

И здесь процессия эта сломалась — в зал ворвался незнакомый Микки меченосец. Он был похож на птицу, так развевались за ним полы белого плаща.

— Дакаск пошёл на штурм! — выкрикнул он ещё на бегу, и, безошибочно угадав среди сидящих Микки Спиллейна, пал перед ним на правое колено, проехав по инерции несколько шагов по гладкому полу.

— Ваше Превосходительство, — сказал меченосец, тяжело дыша. — Дакаск пошёл на штурм. Они применили какую-то неизвестную нам магию.

И в этот миг грохнуло особенно сильно.

Эрвин шёл следом за Аристотелем. Так идти было намного легче, поскольку дракон оставлял за собой в подлеске что-то вроде просеки.

— Очень на гром похоже, — упрямо сказал Эрвин.

— Это не может быть гром, — отвечал на это Аристотель. — Гром есть следствие грозы, а грозы нет.

— Тогда что это такое? — напирал Эрвин.

— Ты спрашивал уже, — терпеливо отвечал дракон. — Не знаю я, что это такое.

Откуда-то потянуло гарью.

— Чувствуешь? — спросил Эрвин.

— Дымом пахнет, — ответил дракон. — И ещё чем-то… тоже горелым, но не деревом.

— Похоже, как раз оттуда, куда мы идём, — послюнив палец, определил направление ветра меченосец. — А мы…

— Не надо волноваться, — меланхолично сказал Аристотель. — Уж от пожара-то я всегда могу улететь.

Вдалеке снова громыхнуло, и Эрвин подумал, что гремит тоже как раз там, куда они идут.

— Долго ещё? — спросил Эрвин, вдоволь наразмышлявшись на эту волнующую тему.

— Нет, — ответил Аристотель и с хрустом завалил на своём пути очередное деревце.

И действительно прошло не более пяти минут.

Дракон остановился и сказал довольно:

— Вот!

Меченосец обогнул Аристотеля и вышел на открытое место. Город, лежавший перед ним, показался ему знакомым, но опознать его сильно мешали многочисленные пожары.

— Ёлки-палки! — сказал Эрвин. — Это же Кобург!

— Как Кобург? — упавшим голосом сказал Аристотель. Он высунул голову из подлеска и внимательно уставился на город. — А может всё-таки Прибайхрайтэрлэндсколесье?

— Не маячь! — строго сказал Эрвин, и дракон в расстроенных чувствах усунулся обратно.

Несколько мгновений он заворожёно смотрел на войска, марширующие к пылающему городу.

— Странно, — сказал он наконец. — Ни одной лестницы не вижу.

И в сей миг, словно отвечая на его вопрос, часть стены, шириной в двадцать шагов словно подпрыгнула вверх. До Эрвина донёсся грохот, и всё заволокло дымом. Когда дым рассеялся, стала видна широкая брешь в стене, и в эту брешь устремились чёрные колонны штурмующих.

— Святой Ресет… — прошептал Эрвин.

— Э! — сказал из кустов Аристотель. — А чего это ты на меня орёшь?

Они неслись по узким улочкам купеческого кольца Кобурга, высекая искры из булыжной мостовой коваными подковами лошадей. Микки невольно косил взглядом вправо, где, сжимая в правой руке Претендентский штандарт, шитый золотом на голубом, летел Бухэ Барилдан с лицом суровым и строгим. Чуть поотстав, скакали Хромой Сом с девушками. Микки подумал было, что Аманду следовало бы оставить в ратуше, но тут же забыл об этом. Его более всего занимал в этот миг вопрос, что он будет делать с неполным эскадроном, когда доберётся до стен.

А город вокруг горел, горел, как горит сухостой — охотно и быстро. Огонь побеждал, потому что падающие с неба бомбы раскалывались, и из них выплёскивалось жидкое пламя, распространяя вокруг нестерпимый жар, от которого вспыхивал даже камень. С огнём боролись только женщины и дети, больше некому было, поскольку мужчины были на стенах.

И дым. От этого пламени шёл жуткий, чёрный словно уголь дым.

Если бы не меченосцы, всё рухнуло бы в первые же минуты. Рядом с ними даже самые робкие сердца наполнялись отвагой, и появлялась надежда. Они были остовом, костяком сопротивления. Однако костяк этот таял, поскольку меченосцы шли туда, где было труднее всего, и себя не щадили.

— Стоять! Стоять! — орал Берг. — Выставить копья! Не давайте себя растащить!

Тяжёлая пехота Дакаска ударила снова. Над строем их развевался штандарт кавалера Нимитца, который накануне, взбешённый исходом ночного дела, лично попросил, чтобы его корпус поставили на направление главного удара.

— Пригнуться! — выкрикнул Растен. И строй кобуржцев пригнулся, и жала арбалетов глянули в лицо атакующей пехоте Дакаска.

— залп! — скомандовал Растен.

Последствия залпа были ужасны. Болты с сухим стуком выкосили почти весь первый ряд дакаскцев. С двадцати шагов они пробивали и доспех, и щит. На мгновение дакаскцы смешались, но тут вперёд вышел кавалер Нимитц, за ним следом, сжимая в левой руке штандарт, а в правой меч, выступал его адъютант.

— Вперёд, Дакаск! — тяжко крикнул Нимитц и грузно побежал, лязгая доспехом, прямо на копья кобуржцев.

Следом за своим командиром хлынула тяжёлая пехота.

Началась сеча.

Альдини медлил. Он позволил себе потратить целых двадцать секунд, чтобы уяснить как можно полнее, что происходит. Зато когда секунды эти истекли, он начал действовать стремительно и точно.

— Бокий! Две сотни твоих арбалетчиков на стены возле пролома! Пусть они входят в Кобург в расстроенных чувствах! Остальных в мечи — на помощь Растену. Грела, твои копьеносцы пусть ударят вдоль стены, слева! Всё! Уводите, уводите войска!

Сам Альдини вместе с кавалерией устремился к Южным воротам.

Отправив под командой своего самого толкового командира две сотни на стены, Бокий рассудив, что жарче всего там, где сейчас медленно, но верно умирала пехота Растена, лично повёл своих арбалетчиков туда.

Они пришли в тот миг, когда усилий даже самых храбрых сердец не хватает для того, чтобы выстоять. Ликующе запел рожок. Растен оглянулся и, мгновенно, вдохновенным наитием оценив обстановку, скомандовал отход. Кобуржцы кинулись бежать, расступаясь на ходу. Арбалетчики Бокия словно лёгкая пехота, выстрелили и отскочили, обнажая мечи. А Растен, стремительно перестроив своих людей, уже вёл их вперёд.