Далия Трускиновская - Окаянная сила

Она, названная при крещении Екатериной, заменила Петру Дуню.

Дуня же у себя в Суздале безмерно тосковала — и случилось то, что непременно должно было случиться. Она полюбила едва ль не первого мужчину подходящих лет, которого судьба завела к ней в келью.

Это оказался Степан Богданович Глебов, бывший сосед, на которого, бывало, поглядывала шестнадцатилетняя Дунюшка из высокого окошечка. Был Степан к тому времени майором Преображенского полка, приехал в Суздаль по делам службы, а Дуне привез от ее родственников, своих соседей, две шкурки песцовых, две шкурки соболиных да золотной ткани кусок.

Ему тоже в семейной жизни не повезло — жена шестнадцатый год болела. Ему тоже пришла пора полюбить другую женщину…

Вот оно и случилось.

Дунюшка и Степан были счастливы несколько лет — Петр о ней как бы позабыл, она тоже похоронила первую свою любовь, а все силы души отдала второй.

Вспомнили об опальной государыне Авдотье Федоровне, когда из Неаполя привезли в Россию ее единственного сына — беглого царевича Алексея Петровича. Началось следствие. Послали в Суздаль капитана-поручика Преображенского полка Григория Скорнякова-Писарева с солдатами — искать свидетельства переписки матери с сыном. Именно офицеры, преображенцы и семеновцы, осуществили всё следствие по делу царевича Алексея, временно превратившись в сыщиков и агентов. Капитан-поручик нашел в сундуке Авдотьи Федоровны два письма от Алексея, а заодно обнаружил, что Дунюшка не только носит светское платье, но и состоит в любовной связи с Глебовым.

Глебова заподозрили в подготовке побега Авдотьи Федоровны, пытали у нее на глазах, но он винился лишь в том, что было очевидно, — в «блудном деле». Если он что и знал, то не выдал. Ее причастность к побегу Алексея не была установлена — и только это спасло ей жизнь.

15 марта 1718 года Степан Глебов был казнен на Красной площали. Его посадили на кол, а чтобы преждевременно не замерз, одели в шубу и шапку. Петр приехал в теплой карете и досмотрел казнь до конца — а длилась она пятнадцать часов.

Рядом с его каретой стояла телега, в которой сидела Дуня. К ней были приставлены два солдата, чтобы держать ее за голову и не давать закрывать глаза.

Помочь ей уже никто не мог. Единственный заступник, Досифей, был казнен. Родственники — кто где, иной — в ссылке, иной — в могиле. Младшая сестра Аксиньюшка, что была замужем за князем Борисом Ивановичем Куракиным, преданным государю дипломатом, умерла совсем молодой, двадцати трех лет от роду. Брат, Аврам Лопухин, казнен 8 декабря 1718 года у Троицы, на въезде в Дворянскую слободу, обвиненный по «Суздальскому делу».

Затем государыню Авдотью Федоровну сослали в северный Успенский монастырь. Оттуда перевели в Шлиссельбургскую тюрьму. Там она и узнала о смерти своего единственного ребенка. До сих пор неизвестно, как умер Алексей — не выдержал ли пыток или был тайно обезглавлен. Но смертный приговор своему старшему сыну Петр подписал.

Из заточения Авдотью Федоровну освободил только внук — сын Алексея, император Петр II. И было это в 1727 году. А в 1731 году, в возрасте шестидесяти двух лет, она скончалась. Пережив и мужа, и любимого, и сына, и внука, и внучку — всех…

…Когда Дуню в Суздали арестовали, вместе с ней повезли в Москву, в Преображенский приказ, еще несколько монахинь — ее ближайшую подругу инокиню Каптелину, старицу-казначею Маремьяну, которая и рассказала решительно всё, что видела и знала. Она перечислила немало имен, кого-то преображенцам удалось найти, кто-то сгинул бесследно.

Особо искали ту никому не известную богомолку, что трижды, не то четырежды посетила опальную царицу. Та принимала ее у себя в келье и подолгу с ней беседовала, да и угощенья с поварни требовала. Полагали, что именно она доставила старице Елене оба найденных в сундуке письма от царевича Алексея Петровича. Но след, попетляв, завел в тупик.

Василий Калашников надежно спрятал от офицеров-сыщиков Преображенского приказа свою Алену.

Рига, 1998