Андрей Буревой - Одержимый: Книга третья

«Так нет же никаких проблем!» — изумлённо воззрился на меня этот паршивец.

«А Энжель? Её ты зачем впутал?!» — трясясь от злости вопросил я.

«Так ты же сам говорил — хочу светленькую и тёмненькую! Вот я и расстарался для тебя!» — нагло осклабилась нечисть.

«Ну ты и…» — не нашёлся я даже с подбором матерного эпитета способного охарактеризовать этого старателя.

— Так что леди Энжель пребывает сейчас в наших казематах! — закончил тем временем тьер Кован свой монолог.

— И… что с ней будет теперь?.. — переборов бушующую в душе ярость, тихо осведомился я.

— Ну как мы и договаривались — подержим её немного на каторге, а потом выпустим под ваше поручительство, — пожав плечами, ответил ас-тарх. Уточнив при этом: — Если вы ещё не передумали, конечно…

Я поиграл желваками и призадумался. А тьер Кован вскоре сказал: — Она кстати, просила о свидании с вами.

— Могу я увидеть её прямо сейчас? — решительно поднялся я со стула.

— Да почему же нет? — удивился сермундирник. — Сейчас организуем ваш визит… — И ненадолго вышел из кабинета, оставив меня одного — собираться с мыслями.

В подземельях, располагающихся прямо под огромным зданием Третьей Управы было на удивление тихо и спокойно. Прямо идиллия. Хоть познавательные экскурсии устраивай для недоверчивых граждан, считающих что здесь непрестанно творятся жуткие зверства. Если б ещё не было так холодно… Пока до цели нашего путешествия добрались, я весь продрог, ибо одет был крайне легко, по летнему.

Но ощущение дискомфорта мгновенно оставило меня, когда, скрипнув, отворилась здоровая, дубовая, обитая железными полосами дверь и я очутился в небольшой подземной зале, посреди которой стояла, обхватив себя за плечи, Энжель в простом сером домотканом платье… Почти не изменившаяся с момента нашей последней встречи… Всё так же невысока, утончёно-хрупка и златовласа, и никуда не делись большущие голубые глаза… И всё та же трогательная детскость проступает в чертах её лица…

— Энжель… — хрипло вымолвил я, шагнув вперёд.

— Кэрридан… — словно очнувшись от сна, прошептала подавшаяся ко мне девушка.

— Близко не подходить, ничего не передавать, друг к другу не прикасаться! — разрушил идиллию суровый возглас стоящего у стенки с внушительного размера дубинкой в руке дюжего пузана-надзирателя.

Пришлось нам остановиться, замереть и пожирать друг друга с расстояния. Не слишком великого, надо признать, — всего-то два шага…

— Как ты? — неуверенно улыбнувшись, спросил я у бледной девушки.

— Ничего… — прошелестел в ответ её негромкий голосок. И Энжель часто-часто заморгала, прогоняя подступающие слёзы.

И у меня аж сердце защемило. Я хотел что-то ободряющее ей сказать, но надзиратель неожиданно грубо сказал:

— Ваше время истекло! — И бесцеремонно ухватив девушку за предплечье, потянул её ко второй двери. Энжель не сопротивлялась… Только вывернулась так чтоб до последнего момента видеть меня…

— Я вытащу тебя отсюда! Слышишь? Вытащу! — опомнился я. И Энжель успела подарить мне обезоруживающе-доверчивую улыбку прежде чем скрыться за дверью.

Стиснув от подступающей злости зубы, я вымелся из комнаты свиданий. И сразу наткнулся на пришедшего со мной ас-тарха.

— Я хочу немедленно забрать отсюда Энжель! — сходу заявил я.

— Это никак не возможно, — покачал головой тьер Кован. — Хотя бы пару месяцев, а лучше с полгодка, леди Энжель придётся провести на каторге. Исключительно в воспитательных целях. А заодно, чтоб она прониклась, так сказать, максимальной благодарностью к своему освободителю…

Четыре дня спустя. Лайдек. Императорский дворец.

— Ваше Императорское Величество… — отвлёк его от завтрака в кругу семьи негромкий возглас камердинера, неслышно подошедшего сзади.

— Да, Людвиг? — немедля отложил столовые приборы государь. И озабоченно спросил, подумав в первую очередь о самом неприятном: — Срочные вести с границы?..

— Нет, Ваше Величество, — покачав головой, успокоил его старый камердинер. — Всего лишь граф Туарди. Который испрашивает о немедленной аудиенции…

— И что же заставило подняться в такую рань нашего известного соню — лайдекского градоначальника? — откровенно удивило такое известие властителя империи. Но дожидаться ответа он не стал — махнул рукой, велев: — Проси его. Пусть сам расскажет. — И вернулся к прерванному завтраку.

— Ваше Величество! — пылко начал буквально ворвавшийся в малую залу дородный мужчина в помпезном костюме, украшенном кружевами и рюшками. И, обнаружив перед собой не только государя, а всю его немалую семью, немедля сбавил тон, продолжив трагическим тоном: — Ваше величество, нужно срочно что-то делать!

— А что собственно случилось, граф? — осведомился император.

— Ди Стайни!.. — скривившись как от зубной боли, выдохнул лайдекский градоначальник. И принялся жаловаться: — Ваше Величество, мало того, что последние три дня, я занят исключительно тем, что, согласно вменённой местоблюстителям обязанности, разбираюсь с валом поступивших прошений о разрешении дуэли с данным рыцарем, так ещё и это…

— Что это? — не понял государь.

— Ночные гонки на собачьих упряжках по центральным кварталам столицы! — собравшись с духом, выпалил градоначальник.

— Какие ещё гонки?! — опешил император.

— Ночные! На собачьих упряжках! — утратив контроль над собой, вскричал граф. И, вырвав из кармана какой-то измятый листок, принялся тыкать в него пальцем: — Вот, послушайте! Сбито шестнадцать фонарных столбов, пять каменных тумб для мелкого мусора, вытоптан малый сквер, повреждена ограда восьми усадьб, покусан патруль городской стражи, разбужено и поднято средь ночи более десяти тысяч горожан!..

— Но что за бред?! — возмутился государь. — Какие на собаках могут быть гонки?! И как ди Стайни в одиночку организовал такой переполох?!

— Он был не один! — возразил граф. И немедля поправился: — То есть, придумал-то всё это конечно он, а остальные ему только помогали.

— Остальные?.. — вычленил из этого главное император.

— Да, — сокрушённо вздохнул градоначальник. — Там целая компания была, возглавляемая внуком герцогини Аутгейт…

— Ничего не пойму… — покачав головой, пожаловался император. — Это что же, наша золотая молодёжь до того дошла, что на собаках катается?! Либо упились они все до полной невменяемости?..

— Нет, — помотал головой Туарди. — Они не сами упряжками управляли. Титулованные особы только команды на соревнования выставляли, да принимали участие в тотализаторе… А пьяны до изумления были погонщики собак, а не организаторы всего это непотребства. Правило гонок у них, вишь, такое, для вящей их интересности…