Кейт Ивен - Кварталы Нелюдей

Угу, надо ж убедиться, что этот сукин сын ушел из твоей крепости!

И то верно.

А ты спроси у него, спроси..!

Не буду.

И всё равно спроси!..

- Эдуард, - я, щёлкнув замками, открыла входную дверь и посмотрела на белокурого парня, - а почему...

- Не знаю, - отрицательно покачала он говой, и в его лице опять возникла эта странная серьёзность. - Не знаю, и даже не спрашивай!

Удивительно! Пор-разительно! Вы подумали об одном и том же!

Нет, мы просто логически поразмыслили.

Ага, оправдывайся мне тут, оправдывайся!

- Кстати, - добавила я со смешком, когда четверть-оборотень уже вышел на улицу, - тебе очень идёт эта помада.

Вздрогнув, белокурый парень вытьер рот тыльной стороной кисти и увидел на коже розо-красные разводы.

Один ноль в твою пользу, Кейни Лэй.

- Действительно, - произнёс Эдуард, на ходу обернувшись, и лукаво прищурился. - Знаешь, а ты неплохо целуешься. Это тебя Итим или Ник натаскал?

Один, один. Ничья.

- Ах ты!.. - подхватив валяющийся неподалёку тапок, я со всей злости швырнула его в четверть-оборотня. Бросок был очень и очень меткий... Но этот белокурый ублюдок оказался ловче и, поймав несчастный шлёпанец как бейсбольный мяч, бросил его обратно.

Пригнувшись, я услышала, как пролетевший надо мной тапок разбил что-то в коридоре. Твою мать! Киара будет просто в восторге! А главное, не поверит же, что это сделал Эдуард!

Может, расскажешь ей всё?

Да уже поздно.

Нет, ну ты только посмотри на этого кретина!

Послав мне саркастический воздушный поцелуй, четверть-оборотень беспечно зашагал по зелёной траве прочь. Чтоб на него рояль ухнул!

А всё-таки ты помнишь, какое по-детски растерянное у него было лицо?

Чуть поднапрягши память, я вспомнила.

Никогда такого ещё не видела. Из серии "Не ждали!".

М-да, это для него точно был сюрприз.

Нет, Сюрприз! С большой буквы!

Как там счёт?

Ничья.

Я поняла, что смеюсь и не могу остановиться.

На лестнице я-таки навернулась. А всему расклятущие нервы и моя дурацкая манера прыгать через несколько ступеней! Даже на второй этаж нормально не могу подняться!

Не шуми и не кипятись. Ты ведь полностью согрелась после...

Согрелась - это уж точно!

Дай договорить!..

Я не хочу об этом вспоминать!

Ну и пожалуйста.

Ухватившись за резные перила, покрытые блестящим лаком, я заставила себя встать на ноги и отряхнулась. Ступени были выстелены тёмной дорожкой, так что я ещё мягко приземлилась - синяков не будет. Глядя на бледные обои в голубой цветочек, я помассировала колени и куда более осторожно продолжила свой подъём. Справа на стене висели всевозможные пейзажи. Некоторые изображали Роман-Сити и местность вокруг него, а иные - диковинные ландшафты, которые в нашей полосе не встретишь. Мистер Джоунз очень любит живопись, поэтому в здании, где располагались всевозможные мелкие руководители (типа завучей) и обслуживающий персонал, было много картин.

В жиляке, кстати, их вешать бесполезно, так как каждый ребёнок в нашем приюте считает священным долгом пририсовать копии "Джоконды" усы, а "Девочке с персиками" - шов на губах.

И ты среди них ничем не отличилась?

Я вместо персиков пририсовала ей динамит с ярко пылающим фитилём.

Наконец ступеньки оборвались - второй этаж. Хм, а грохнулась я всего разок, и то лишь из-за потому, что мне не давала покоя одна...

М-да?!

... две мысли. Первая: я чувствовала голод Лал - не самое приятное чувство, но ведь я и раньше как-то ощущала её сущность, что странного в том, что я ощутила её жажду? Тем более что жажда была очень, очень сильной...

Ага, до такой степени, что...

... я, чёрт возьми, забыла спросить Эдуарда, чем закончилась эта великолепная феерия на поляне!!!

Хм, как будто ты сама не догадываешься! Вампиров пошинковали в капусточку и пошли спать! Ну правда, а что может быть ещё?

Может, и ничего, милая моя шизофрения.

Давай лучше подумаем о...

Не надо!!!

Лестница привела меня на круглую площадку, пол которой был выложен мрамором, стены - тёмными дубовыми панелями. Справа было высокое арчатое окно, занавешенное тюлем, остальную стену занимало несколько блестящих от лака дверей. Одна из них принадлежит Джоунзу.

Ух, как хорошо я знаю, какая именно!

Бесшумно ступая по мраморному полу, я подошла к окну и, отведя в сторону занавеску, всмотрелась в до боли родной пейзаж: зеленеющее море деревьев, из которых нет-нет, а выглядывает серая черепица крыш или парковые аллейки. Ближе к горизонту деревья сменяются зелёной равниной, которую пересекает серая змейка шоссе и исчезает где-то под голубым небом. А в небе - солнце и крутобокие корабли-облака из сахарной ваты.

Восемь лет из года в год я почти каждую неделю вижу эту картину. С тех пор, как стала ученицей Саноте и растоптала свой образ ангелочка. Восемь лет... Лето, осень, зима, весна - а в ней ничего не меняется кроме красок...

Что ж, Кейни, смотри внимательней и запоминай каждую деталь. Вряд ли ты вернёшься сюда. К худу это или, наоборот, к добру - не важно. Смотри и запоминай.

В этот летней полдень на площадке царила тишина и одиночество, так что мне никто не мешал. Я бросила прощальный взгляд на деревья за окном, потом на старую знакомую фуксию на подоконнике... и развернулась на сто восемьдесят градусов: на первом этаже зазвучали торопливые шажки. Очень лёгкие, значит, бежит ребёнок.

Н-да? Ну сейчас посмотрим.

На второй этаж, взлетела запыхавшаяся и раскрасневшаяся Элен-Люси. Я не стала удивляться, увидев её, и только лишь улыбнулась: на ней были прямые синие джинсы и серая футболка с номером 13.

Перевоспитывается. Эт хорошо.

- ... Фух!.. Это... а я боялась, что не застану тебя! - девчонка отчаянно схватилась за бок и согнулась пополам, шумно дыша. - Эдуард сказал, что тебя забирают... Это правда?

Я кивнула.

Да, и правда ещё многое дру...

ЦЫЦ!!!

- Жа-а-алко! - разочарованно протянула Элен и, так полностью не разогнувшись, поковыляла к окну. - А я-то уж надеялась!.. Мистер Джоунз сказал, что где-то через месяц, в начале августа то есть, мы, наверное, поедем в лагерь на море. Представляешь?! На море!

В её глазах плясал такой щенячий восторг, что я вяло улыбнулась. Сама люблю воду, и в иной час порадовалась бы вместе с этой малявкой, но сегодня у меня получится радоваться только за кого-то одного. Поберегу-ка я лучше свою радость.

На чёрный день. Замаринуем и поставим в погреб.

- Ну что ж, - вздохнула я, отлепив пересохший язык от нёба, - поедете без меня.

- Да ну! Без тебя будет уже не так! - скривилась Люси и, выпрямившись, убрала руки с левого бока.