У Чэн-энь - Путешествие на Запад. ТОМ I

– Вот что, брат, – сказал тут Цин-фын. – А ведь мы, собственно говоря, и не знаем, действительно ли этот монах старый друг нашего учителя. Надо будет как следует порасспросить его, а то как бы не вышло ошибки.

И, подойдя к Сюань-цзану, они спросили:

– Разрешите узнать у вас, почтенный учитель, не вы ли Танский монах Трипитака, который следует в Индию за священными книгами?

– Я самый и есть, – почтительно отвечал им Сюань-цзан. – А откуда вам известно мое имя? – в свою очередь спросил он послушников.

– Наш учитель, уходя, велел нам выйти пораньше встретить вас, – сказали они. – Но вы так скоро прибыли, что мы не успели выполнить его приказа. Присядьте, пожалуйста, учитель, мы сейчас подадим вам чаю.

– Не стоит, спасибо, – поблагодарил Сюань-цзан.

Мин-юе тотчас же сходил в свою комнату, налил чашку ароматного чаю и поднес ее гостю. После этого Цин-фын обратился к Мин-юе:

– Брат, мы не должны нарушать воли нашего учителя. Пойдем принесем плоды.

Оставив Сюань-цзана одного, послушники отправились к себе. Один из них взял золотую колотушку, другой – красивое блюдо, которое покрыл несколькими шелковыми полотенцами, и они пошли в сад. Цин-фын вскарабкался на дерево и колотушкой начал сбивать плоды, а Мин-юе стоял под деревом и принимал их на блюдо. Сбив два плода, они вернулись в зал и преподнесли их Сюань-цзану.

– Почтенный Танский учитель, – промолвили они. – Наш монастырь Учжуангуань находится в захолустье, и у нас нет ничего, чем мы могли бы угостить вас. Единственное, что мы можем предложить, – вот эти плоды, отведайте и утолите жажду.

Увидев плоды, Сюань-цзан весь задрожал и, отскочив в сторону, воскликнул:

– О небо! Небо! Возможно ли, чтобы в такой урожайный год в монастыре ели людей? Ведь это младенцы, как же вы смеете предлагать мне утолить ими жажду?

– Этот монах живет в мире сует, где царит беззаконие, – тихонько сказал Цин-фын. – Он происходит от простых смертных, где ему распознать драгоценность небожителей?

– Учитель, – сказал тогда, выступая вперед, Мин-юе, – это плод жизни, ничего не случится, если вы съедите его.

– Глупости все это! Ерунда! – закричал Сюань-цзан. – Мать этого ребенка, еще когда носила его, вынесла много горя, как же можно сейчас, когда он не прожил еще и трех дней, преподносить его вместо плода?

– Но этот плод действительно вырос на дереве, – уверял Цин-фын.

– Что за чепуха! – продолжал возмущаться Сюань-цзан. – Уж не хотите ли вы сказать, что на дереве растут люди! Унесите это блюдо! Совести у вас нет!

Убедившись в том, что Сюань-цзан не станет есть плодов, послушники вынуждены были унести их. А надо сказать, что плоды эти были необычны: их следовало сразу есть, так как они очень быстро затвердевали и становились непригодными для еды. Поэтому, вернувшись к себе в комнату, послушники взяли каждый по плоду и, усевшись рядом на кровати, начали есть.

И надо же было случиться, чтобы комната, в которой они находились, была отделена от кухни всего лишь тоненькой перегородкой. Даже шепот был отчетливо слышен на кухне. А там в это время как раз находился Чжу Ба-цзе, занятый приготовлением еды. Он еще раньше слышал, как приходили послушники взять колотушку и блюдо, и насторожился. А сейчас, услыхав разговор о том, что Танский монах по своему неведению отказался есть плоды жизни, и узнав, что послушники сами решили съесть их, он подумал: «А почему бы и мне не отведать такой плод!» При этой мысли у него потекли слюнки. Однако решиться на это один он не мог и стал дожидаться Сунь У-куна, чтобы посоветоваться с ним, как быть. Он забыл и о пище, и об очаге и только то и делал, что вытягивал шею, прислушивался, или же выбегал из кухни, посмотреть, что делается.

Вскоре он увидел Сунь У-куна, который привел коня, привязал его к акации и хотел возвращаться. Тут Дурень отчаянно замахал ему руками и позвал:

– Иди сюда!

Сунь У-кун подошел и спросил:

– Ты что шумишь? Может быть, думаешь, что еды на всех не хватит? Тогда надо будет накормить досыта учителя, а сами мы попросим для себя еды где-нибудь по дороге.

– Входи сюда, – сказал Чжу Ба-цзе. – Дело совсем не в этом. Известно ли тебе, что в этом монастыре есть драгоценность?

– Что еще за драгоценность? – полюбопытствовал Сунь У-кун

– Ты, конечно, о ней никогда не слышал и не поймешь, что это такое, – смеясь сказал Чжу Ба-цзе.

– Ты что ж, Дурень, решил пошутить надо мною? – рассердился Сунь У-кун. – Пятьсот лет назад, стремясь познать закон небожителей и путешествуя на облаках, я побывал на краю света и чего только не повидал!

– А видел ты когда-нибудь, дорогой брат, плоды дерева жизни? – спросил Чжу Ба-цзе.

– Вот чего не видел, того не видел, – признался изумленный Сунь У-кун. – Однако слышал, как другие говорили, что плоды дерева жизни – это эликсир бессмертия, и если человек вкусит этих плодов, то может продлить свою жизнь. Но где их достать?

– Они здесь рядом, – отвечал Чжу Ба-цзе. – Эти послушники принесли два плода, чтобы угостить нашего учителя, но он принял их за младенцев и решительно отказался есть. За это послушники даже упрекнули нашего учителя. Я думаю, что после того как учитель отказался, им следовало бы предложить эти плоды нам. Но вместо этого они тайком от нас там, за перегородкой, съели их, да с таким аппетитом, что я весь слюной изошел. Как бы нам попробовать хотя бы по одному? – спросил он Сунь У-куна. – Мне кажется, что в этом деле ты кое-что смыслишь. Что если бы ты сходил в сад и выкрал несколько плодов?

– Это сущий пустяк для меня, – заявил Сунь У-кун. – Стоит мне только пойти туда, и все будет сделано. С этими словами он повернулся и хотел уйти. Но Чжу Ба-цзе остановил его.

– Слушай, брат, – сказал он. – Они говорили о какой-то золотой колотушке, которой сбивают плоды. Очевидно, без нее не обойтись. Смотри, как бы не промахнуться.

– Знаю, знаю! – отвечал на это Сунь У-кун.

Великий Мудрец тут же сделался невидимым и вошел в комнату послушников. Но здесь он никого не нашел. Съев плоды, послушники ушли в зал и там беседовали с Сюань-цзаном. Сунь У-кун осмотрелся, ища то, что называлось золотой колотушкой. Однако ничего, кроме золотой палочки, длиной в два чи и толщиной в палец, которая висела над подоконником, он не нашел. Внизу прутик оканчивался шишкой, величиной с головку чеснока, а вверху имел отверстие, в которое был вдет зеленый шнур. «Это, видимо, и есть золотая колотушка», – решил Сунь У-кун, снял прутик и вышел из комнаты. Пройдя за дом, он открыл ворота и увидел сад.

Это поистине было прекраснейшее обиталище небожителей на земле, лучший сад на западе. Сунь У-кун никак не мог налюбоваться красотой этого леса. Пройдя первый ряд деревьев, он увидел перед собой огород.