Анна Хель - Дорога к предательству

Внезапно в душном воздухе повисло напряжение, где-то далеко в лесу затянули страшную песню волки, каждый житель округи вдруг широко распахнул глаза, а мамаши кинулись успокаивать разревевшихся детей. Еще никогда возвращение скользящей не вызывало подобных последствий, но сейчас она с большим трудом, еле живая, преодолевала ткань времен, ведя за собой запах смерти и отчаяния.

Казалось, что еще мгновение и произойдет нечто невероятное, сам мир перевернется с ног на голову! Но никто не услышал, как в неосвещенном зале появились едва живые путники, и шелест магии, сопроводивший их прибытие, можно было легко спутать с шепотом листвы за окном.

Оба аглара резко вскочили на ноги под громкие ругательства высокого д'рахма, бурно выражающего протест против такого отношения к его великомученической особе. Астарт прошелся беглым взглядом по компании в поисках Ириды, но замер в оцепенении, наткнувшись на сестру, которую не видел бесконечно долго…

— Рая… — тихий шепот сорвался с его губ, но самому герцогу он показался надрывным криком.

Райана подняла на своего брата пустой взгляд, и глаза вернувшейся герцогини словно ожили, наполнившись слезами.

— Аст… Аст! — она кинулась к Астарту что есть сил, забыв про слабость и горе.

Аглар растерянно обнял повисшую у него на шее сестру, не в силах понять — сон это или реальность? Громкие всхлипы Раи эхом разносили по зале, беспощадно обрывая повисшую тишину и сердца тех, кто находился здесь.

Идиллию воссоединения прервал надрывный кашель, привлекший внимание всех присутствующих. Ира, которую бережно придерживал Дан, вдруг повисла на не-мертвом и удивленно поднесла руку к глазам, силясь разглядеть в темноте, что это такое мокрое вырвалось из легких. До всех присутствующих донесся густой запах крови.

— Ох, — хрипло произнесла скользящая. — Кажется я все-таки перестаралась.

Из груди Ириды донесся булькающий смех, и она явно подумала, что сходит с ума. То ли от боли, то ли от всех этих событий, кто уж разберет…

Астарт точно очнулся от глубокого сна, он оттолкнул от себя опешившую Райану и кинулся к уходящей в опасную бессознательность Ириде, со страхом осознавая, что сердце ее бьется все реже, а дыхание становится все тяжелее. Герцог аккуратно взял скользящую на руки и быстро пошел к дверям, лишь бросив на последок:

— Шер, проследи, чтобы из города прибыл лучший целитель. У нашего ольмра сегодня не найдется времени для остальных.

Громкий стук захлопнувшихся дверей всем показался звуком гильотины, опустившейся на их шеи.

Глава 9

Теплый ветер гулял по благодатным просторам герцогства, и я умиротворенно лежала в густой траве отдыхающего в этом году от засевов поля, впитывая солнечное тепло и поражаясь, как за такое короткое время Астарту удалось превратить запустевший край в райское местечко.

Ольмр наконец выпустил меня из своих цепких лап и я тут же сбежала подальше от замка, где все ходили до преступного угрюмые и всем на свете недовольные. Настроение и так хорошим не могло назваться, так что оставаться в этой обители мрачности не было никаких сил.

Шорох травы и пение птиц, ласковое солнце и нежный ветерок располагали к блаженному пустомыслию, все несчастья и проблемы, которые нам пришлось пережить, сами собой ускользали на задний план, боясь нарушить хрупкое умиротворение души. Нет ничего лучше, чем вот так уйти от суеты, позволить природе залечить раны, оставленные на сердце и хотя бы на короткий миг забыть обо всем. Особенно когда ты совсем недавно едва вернулся с того света.

Я и сама не заметила, как спокойный сон опустился на меня мягким покрывалом, ведь в нем все так же светило солнце, дул ветерок и птицы пели, соревнуясь с насекомыми. Когда же я нехотя вышла из сладкой дремы, на землю уже опустились тяжелые сумерки, окрасив засыпающий дневной мир в серые тона. На душе сразу стало тоскливо и невеселые мысли радостно вернулись на свое законное место.

Части тела, занемевшие от сна на твердой и успевшей остыть земле, неприятно заныли. Я с трудом поднялась на ноги, чувствуя себя древней старухой. Разбудило меня отнюдь не отсутствие удобной постели, нет… я проснулась от того, что в том солнечном сне внезапно появились Иль и Риэль, такие счастливые и безумно влюбленные, что боль острым ножом распорола сердце.

Соображая, как добраться до замка по такой темноте, я вдруг ощутила неприятное тепло и пощипывание на щеках и только тогда поняла, что из глаз катятся слезы, безотчетные и от того неудержимые.

— Глупый, наивный Риэль… — прошептала я разгулявшемуся к вечеру ветру.

На улице и так совсем стемнело, поэтому я не сразу заметила, что темнота стала слишком глубокой, слишком бархатно-манящей, чтобы быть естественной. Я стала озираться в тщетных попытках засечь причину такой неожиданной перемены, но получила лишь всевозрастающее беспокойство. Голос, раздавшийся прямо за моим плечом, заставил сердце пропустить пару ударов, ведь всего секунду назад, готова поклясться, там никого не было.

— Ты хорошо поработала, Верховная Жрица.

Я резко обернулась и нашла взглядом источник голоса — это был… нет, не человек. Тень, силуэт, лишенный каких-либо деталей, невообразимо черный, будто всасывающий в себя окружающее пространство.

— Кто ты? — с голосом совладать оказалось куда сложнее, чем с телом.

— Посланник. Повелитель желает сделать тебе подарок в честь вступления в Игру.

— Повелитель… Анатас?!

— Ты медленно соображаешь, Жрица. Разве может у тебя быть иной повелитель?

— Н-нет… наверное.

— Что ж, — быть может мне показалось, но бьюсь об заклад, посланник решил, что связываться с жрицей-тугодумкой себе дороже. — Ты можешь распорядиться этим даром на свое усмотрение: поглотить или дать новую жизнь. А можешь любоваться хоть до конца жизни.

Тень достала что-то из незримых карманов, и внезапно тьму разогнал ослепительный свет двух пульсирующих сгустков энергии. Их сияние было столь ослепительно чистым, что глаза начинали слезиться, но я не могла оторвать взгляда от…

— Что это?

— Две души, что не дают тебе покоя. Так велел передать повелитель. Это щедрый дар, жрица, — я ощутила внимательный взгляд тени. — Распорядись им с умом.

Посланник исчез так же внезапно, как и появился. О его присутствии напоминали лишь два огонька, горевшие в ночи. Я бережно поместила души в камень-накопитель, который с недавних пор носила с собой, и почувствовала, как задыхаюсь, не в силах поверить в такое счастье.

Издалека послышался стук подков и колес, сражающихся с неровной дорогой, и вот, показался источник звука — старая кобыла, запряженная в деревянную повозку, а на ней восседал человек того возраста, когда ты уже не юноша, но еще и не мужчина. Он держал вожжи и устало склонил голову, едва не засыпая, поэтому не сразу заметил в темноте мою неприметную фигуру.