Троянский кот - Далия Мейеровна Трускиновская
Положение было смешное — потрепанная ряса монаха пуговиц не имела вовсе, и он побожился, что штаны под рясой тоже держатся всего лишь на веревочке.
— Пояс! — воскликнул Адам. Действительно, брат Альбрехт был опоясан чуть ли не корабельным канатом.
Но снять с него этот канат было невозможно — монах брыкался и уворачивался, как девка от пьяного солдата.
— Перестаньте, Боннар! — крикнул ротмистр. — Лучше возьмите у него бочонок и киньте в повозку. И никуда он не денется.
— Так помогите же!
Вдвоем управились с братом Альбрехтом, бочонок закинули в такси, и монах, стеная, полез туда же. К нему присоединился Столешников — не просто так, а посредством хорошего пинка под зад. На переднее место села Гретхен, радуясь, что хоть рядом побудет с симпатичным следователем, а Адам забрался на крышу и ухватился за антенну.
— Ну, как вы там? — спросил Леша.
— Все в авто, трогай! — приказал Адам, и гусар повторил его слова.
Такси понеслось по мосту, всадник — следом.
На месте старого ипподрома были торговый центр и стадион. Дальше шли длинные кварталы одноэтажных домиков.
— Итак, ищем по приметам четверых, — и Адам описал Дубожецкого, его супругу, бровастого молодого человека и того усатого-пузатого, который выполнял черную работу по установке сейфа. — Гретхен, красавица, вся надежда на тебя, у женщин глаз острый и цепкий.
— Ах! — ответила Гретхен.
Такси медленно двигалось по неширокой улице, чтобы разведчики, проникавшие в дома сквозь стены, не слишком далеко уходили от своего имущества.
Как Адам и предполагал, именно Гретхен отыскала нужную пару.
— Женщина в спальне живые картинки смотрит, а трое кавалеров на кухне пьют и ругаются, — доложила она. — Куда-то уезжать хотят, но чего-то не поделили, потому и ругаются. О деньгах речь…
Гусар повторил для Леши.
— Как же быть? — спросил Леша. — Я могу вызвать патрульную машину, но нужен ордер на обыск, и оснований у меня — никаких…
— А если удастся найти похищенные драгоценности — это будет основанием? — полюбопытствовал Адам, предвидя ответ.
— Да.
— Ну, господин ротмистр, дело за вами. Приходилось вам вести кавалеристов в атаку?
— Еще бы! Под Кацбахом…
— Так вообразите, что за вами — ваш эскадрон, и…
— Руби их в песи, круши, гусары!
С этим кличем гусар прямо на лошади вломился в дом.
— Они умом тронутся, — сказал брат Альбрехт. — И ничего ты от безумцев не узнаешь, бестолковое чадушко. Беги, помогай!
Упрашивать не пришлось.
Гусар на лошади наполовину торчал из кухонной стены, поливая злодеев отборной бранью, но саблей не рубил — настолько у него соображения хватало.
— Скавронский, бриллианты! — крикнул Адам.
— Бриллианты на стол! — заорал гусар.
Преступники втроем забились в угол и впрямь были близки к безумию.
— Вот ты! — гусар саблей указал на бровастого молодого человека. — Я тебя, подлеца, знаю! Говори живо — куда драгоценности упрятал?! Не то!..
— Да при чем тут я, при чем тут я?! Это Ковальчук! — и молодой человек попытался выпихнуть вперед усатого дядьку. — Он это! Он придумал!
Но дядька весил вдвое больше красавца и воспротивился.
— Он руками работать горазд, а затейник — ты! — продолжал гусар.
— Скавронский, опомнитесь, затейник — вон тот! — возмутился Адам.
Гусар злобно посмотрел на него и продолжал обвинять бровастого красавчика.
— Скавронский, он же уходит! — в отчаянии воскликнул Адам.
Действительно, Эльмар Дубожецкий отползал к двери, и отползал толково — по миллиметру, вдоль стеночки.
— Вот и превосходно! — рявкнул гусар. — Сейчас я с вами тут разберусь, ворюги, супостаты!
Поняв, что на гусара накатила дурь, Адам выскочил наружу — туда, где ждали Леша, брат Альбрехт, Гретхен и Столешников.
— Он спятил, — сказал Адам своим потусторонним приятелям. — Он точно спятил! Он все провалит!
И тут во двор выскочил Дубожецкий. Леша стоял в тени, и убийца не заметил его.
Дубожецкий обежал дом, Адам и Гретхен понеслись следом.
Под навесом стояла знакомая Адаму «мазда».
Дубожецкий отворил задние ворота, сел за руль. Машина с места развила неплохую скорость.
— Уйдет же! — взвыл Адам.
И тут появился Митенька Скавронский — верхом на кобыле и очень довольный устроенным переполохом.
— У вас, Боннар, стратегия, а у меня — тактика. Главное было — разделить силы противника. С тремя телесными врагами мы бы не управились, а с одним — еще повоюем, — объяснил гусар. — Мадмуазель и вы, честный отче, оставайтесь и следите за красавчиком и за громилой. Мадмуазель, суньте им в карманы пуговки с корсажа! Вперед, Боннар!
— А я, а я?! — заголосил Столешников.
— Господин полицейский! — позвал Лешу гусар. — В погоню!
Дубожецкий гнал «мазду» неведомо куда, не разбирая дороги, гусар скакал следом, размахивая саблей. За гусаром, придерживаясь за его плечо, летел Адам, имевший на крыше «мазды» имущество, а последним ехал на угнанном такси Леша. На заднем сидении такси стояла кошачья переноска.
Время от времени Адам взмывал вверх и докладывал обстановку.
— Там лес. Он сейчас въедет в лес и пропадет!
— Лес? Прелестно!
Гусар придержал кобылу, чтобы с ней поравнялось такси. Леша открыл окошко.
— Вы можете заставить его въехать в чащу, чтобы он там застрял? — спросил ротмистр.
— Постараюсь.
— Тогда — вперед!
Лешу пропустили, и он возглавил погоню.
— Держитесь, Боннар! — крикнул гусар. — Вот это и есть истинное счастье! Вы не представляете, как я вам благодарен!
— Пока мы тут носимся, словно гончие за несчастным зайцем, те двое удерут, — ответил Адам, все еще не желавший признавать гусарского превосходства в вопросах погони.
— Далеко не удерут. Если они будут спасать награбленное, то мадмуазель с монашком их выследят. Но сдается мне…
Леша, показав неплохое водительское мастерство, прижал «мазду» к обочине и в нужный миг грамотно ее подтолкнул. Машина съехала в канаву, и съехала очень удачно — завалившись набок. Леша проехал вперед, остановил такси, но выходить н стал — и правильно сделал.
Дубожецкий с трудом вылез через переднюю дверцу. В руке у него был пистолет.
— Ага, — сказал Адам. — Я не знаю этих нынешних моделей, но вряд ли в них больше двадцати патронов…
— Вас понял, — ответил гусар. — Сейчас будет очаровательное зрелище.
Он спешился и пошел на Дубожецкого с распростертыми руками, словно собирался схватить преступника в охапку.
— А вот сейчас и посмотрим, кто кого! — приговаривал гусар. — А вот сейчас я тебе, сукину сыну, шею-то и сверну!
Дубожецкий выстрелил. Пуля прошла сквозь бесплотную грудь и попала в сосну.
— Мазила! — презрительно сказал гусар.
На шестом выстреле Дубожецкий понял, что зря тратит патроны.
Выругавшись, он кинулся к машине и полез в багажник. Оттуда полетели в канву тряпки и коробки. Адам, уже предчувствуя истину, подлетел к «мазде» и, присев
